Тили-тили тесто (СИ) - Андреева Нара - Страница 27

– Я знаю, мамуль, – Стас встал и протянул маме руку. – Он один раз мне помог, а я всё испортил.

– Да уж... – мама поднялась. – Ну, что было, то было. Всё перемололось, песком обратилось. Теперь найди её и никогда не отпускай, понял? Вы ведь созданы друг для друга.

– Понял, конечно, понял! – Стас обнял маму и закружил её по кухне. – А ещё я понял, что у меня лучшая мама на свете!

Глава 19

Зарядивший с ночи моросящий дождик к утру перерос в настоящий ливень. Стас, проводив маму до больницы, наотрез отказался взять её зонт, поскольку тот был розовым, да еще и в зелененький цветочек. И хоть Стас бежал от остановки довольно быстро, к дому Вики он добрался изрядно промокшим. Радовало то, что, несмотря на дождь, было довольно тепло.

Как он и надеялся, Евгения Дмитриевна по-прежнему работала по средам во вторую смену, однако, вопреки собственным угрозам, она не спустила его с лестницы, а, скользнув задумчивым взглядом, поинтересовалась:

– Как водичка?

Стас ожидал какого угодно приема от Викиной мамы, кроме вот такого, нарочито ироничного. Ругалась бы или обвиняла... А тут... Он даже заметил, что она едва сдерживает улыбку.

– Тёпленькая, – Стас вытер ладонями мокрое лицо. – Рекомендую.

– Я, пожалуй, пас, – отозвалась Евгения Дмитриевна. – Зачем явился?

– Вы же отлично знаете!

– Что я знаю?

– Теть Жень, – Стас виновато опустил голову. – Ради Бога, скажите, где Вика? Хотите – ругайте меня, хотите – бейте, только скажите!

– Ага, – женщина удовлетворённо улыбнулась. – А ты поумнел, Стасик. Не требуешь, не наглеешь. Неожиданно и приятно, честно говорю. Вика у себя дома. Я передам, что ты приходил.

Евгения Дмитриевна окинула Стаса каким-то хитрым взглядом, поморщилась, заметив натёкшую с его кроссовок лужицу, и захлопнула дверь, оставив его топтаться у порога с открытым ртом.

– Пого... кхм... – Стас закашлялся. – Погодите!

Дверь чуть приоткрылась:

– Что-то ещё? – Евгения Дмитриевна вопросительно приподняла бровку.

– Прошу, скажите, как её найти? – Стас умоляюще сложил руки.

Ему показалось, что в глазах женщины промелькнуло что-то вроде сочувствия, но, тем не менее, ответ был далек от желаемого:

– Я же сказала, что передам Вике, что ты здесь. А уж она решит: надо ей, чтобы ты её нашел, или нет.

– А вы говорили, что я звонил?

– Разумеется, – фыркнула тетя Женя, норовя вновь закрыть дверь.

– И что Вика? – попытался продолжить разговор Стас.

– Не удивилась, представляешь. Вот нисколечко!

Дверь всё-таки захлопнулась, и что-то в интонации Евгении Дмитриевны подсказало – больше не ему откроют, так что ничего не оставалось делать, кроме как уйти не солоно хлебавши.

Хотя, если начистоту, ощущения от встречи остались совсем неплохими. Евгения Дмитриевна, похоже, испытывала его на прочность. А ради того, чтобы вернуть Вику, Стас был готов отрастить танковую броню.

С такими мыслями Стас вернулся домой и, переодевшись в сухое, к назначенному часу приехал в больницу.

Мама встретила его в вестибюле и сразу повела в столовую:

– Умница, не опоздал, но давай поспешим! У меня мало времени, скоро операция. Я коллегу попросила стол для нас занять. А вот и мы, – мама остановилась у столика. – Вень, познакомься – мой сын, Стас.

Высокий мужчина поднялся из-за стола и добродушно усмехнулся в пышные усы:

– А мы знакомы, – они обменялись рукопожатием. – Здравствуете, юноша. Узнали?

– Добрый день. Конечно, узнал, Вениамин Павлович. Вы меня лечили в восьмом классе.

– Точно! – припомнила мама. – Ты упал на тренировке.

Мамин коллега деликатно промолчал, но Стас заметил, как тот покачал головой.

Когда они с полными подносами вернулись к столу, Стас решил повиниться:

– Я обманул вас с папой. Тогда, на тренировке, я не падал.

– А почему обманул? – озадачилась мама, усаживаясь за стол. – И что же произошло? Помню, у тебя был серьезный вывих.

– Вился тогда рядом с Викой один второгодник. Наглый тип, да еще из семьи алкашей. Я её предупреждал, что того козла вовсе не уроки интересуют, а она только смеялась, мол, я всё придумываю. Вот не сдержался и подрался с ним. А Вениамин Павлович меня сразу на чистую воду вывел и потребовал, чтобы я вам рассказал правду, а я... Ну, не хотел вас огорчать. Да и стыдно было. А ещё очень не хотел, чтобы Вика об этом узнала: она бы точно не одобрила и ругалась бы на меня.

– Вика – это та девчушка с косой до пояса, что помогала тебе на похоронах? – уточнил Вениамин Павлович у мамы, и, получив утвердительный ответ, с улыбкой продолжил. – Ну, ради такой не грех было и подраться. Видел её на днях, когда профессора Загорского в новой квартире навещал. Поймал вашу красавицу у подъезда, попросил растолковать, куда идти. Только сразу не признал как-то, а когда вспомнил, она ушла уже.

– Где вы её встретили? – Стас вскочил из-за стола, едва не перевернув тарелки.

– Так в Каменском районе, на Спортивной, – мужчина посмотрел на него с недоумением. – Она в двадцать третий дом заходила, а мне был нужен...

– В какой подъезд она зашла? – перебил его Стас.

Вениамин Павлович пригладил усы:

– В первый. Над ним номер дома написан, но я не понимаю...

Дальше Стас не слушал:

– Прости, ма, я должен бежать!

– Конечно, – донеслось до него, когда он уже выбегал из столовой. – Удачи, сынок!

***

С самого утра Вика убеждала себя, что ничего не произошло, и ей надо жить обычной жизнью. Заниматься своими делами и ни о чём таком не думать. Но получалось плохо. А всё потому, что мама позвонила и подробно поведала о визите Стаса. По её словам, он выглядел очень несчастным. Кроме того, он весь вымок, и она едва сдержалась, чтобы не пригласить его домой и предложить обсохнуть.

– Адрес я не дала. Пока. Но боюсь, если ещё раз увижу его таким отчаявшимся и виноватым, то в моей обороне будет пробита серьезная брешь, – со смешком закончила свой рассказ мама. – Думаю, выдержу только два визита. Тебе времени хватит, чтобы всё обдумать и подготовиться?

– Вполне, – прикинула Вика. – Спасибо, роднуль. Я тебе говорила, что ты классная?

– А как же, – довольно отозвалась мама. – Но уверяю, мне никогда не надоест это слушать, так что ты продолжай. И не стесняйся делать это почаще.

До полудня Вика занималась с Вадимом дома, ибо погода на улице была препротивная, и погулять не получилось. Дождик то моросил, то лил как из ведра, и хоть к обеду прошел, однако сгустившиеся на небе тучи не оставляли сомнения: с дождем на сегодня ещё не покончено. И, скорее всего, не только на сегодня, но и на ближайшую неделю, что было не удивительно для конца сентября. Сынуля, огорченный таким положением вещей, грустно вздыхал, печально разглядывая сбегающие по оконному стеклу струйки воды. Вот Вика и пыталась занять его и хоть как-то развеселить. Она терпеливо собирала с ним кубики, читала сказки и даже позволила Вадиму разорвать в мелкие клочья несколько журналов. Всё ради того, чтобы в любимых голубых глазках загорелся огонёк, а на губках расцвела улыбка. Сынуля, понятно, махом раскусил, что из мамы сегодня можно вить веревки и попытался покапризничать, но, к счастью, израсходовал слишком много сил на превращение журналов в конфетти, и, судя по осоловевшим глазкам, уже был готов к дневному сну.

Вика покормила клюющего носом Вадима супчиком, спела ему песенку про сверчка и, осторожно поцеловав в лобик, поправила одеяло и вышла из комнаты, притворив за собой дверь.

Пока сын спит, можно было ещё поработать над статьей, а так же настроиться на визит Сокольского. Вчера вечером они созвонились, и Вика попросила его зайти во время Вадимкиного сна. Больше откладывать объяснение с ним она не могла, поскольку с каждой минутой чувство вины перед Борей становилось всё сильнее. Она очень надеялась, что он сможет её понять. Жаль только, что в школе они со Стасом всегда конфликтовали. Причём, началось это сразу, как только Борис появился в их классе первого сентября. Стас тогда шепнул ей, чтобы она держалась подальше от этого хулигана, а Вика вопреки его совету сама подошла к новенькому и поприветствовала его, как староста класса. Уж очень затравленным был у парнишки взгляд, и ей стало его просто жаль. А потом, познакомившись с ним поближе, Вика была поражена, насколько Боря добрый и умный парень, несмотря на показушную хамоватость. Вот она и приняла решение взять над ним шефство. К вящему неудовольствию Косогорова.