Магия цвета ртути - Николс Стэн - Страница 79

Судя по разлитому повсюду горючему, вторгшиеся намеревались поджечь здание, но, поскольку очевидных средств воспламенения на глаза не попалось, паладины решили, что мятежников спугнули раньше, чем они успели осуществить свой замысел.

Однако вскоре один из бойцов доложил, что везде на полу валяются какие-то необычные предметы. Он вручил один из них офицеру, и тот принялся внимательно осматривать крохотный цилиндрик. Желобок, проходивший по его середине, ему очень не понравился. Паладин потряс цилиндр, приложил к уху, попытался разъединить две половинки и, так ничего и не поняв, вновь уставился на лежавший на ладони металлический предмет.

В эту секунду запал воспламенился.

Одновременно с ним в пылающие шары обратились все остальные запалы, находившиеся в радиусе десяти метров. Ручейки и лужицы странной жидкости вспыхнули, огонь помчался к стеллажам, которые тоже мигом занялись. Бумага и пергамент оказались превосходным горючим.

Запалы, разбрызгивая пламя, вспыхивали по всему архиву. Люди с криками заметались по помещению, ища выход. Огонь охватывал все новые полки, стремительно перебегая с одной на другую. Воздух в помещении быстро наполнялся клубами черного маслянистого дыма. Запалы продолжали вспыхивать, оповещая об этом громким треском.

Те, кто оказался ближе к лестницам, бросились туда, но пламя опередило людей, добравшись и до шкафов на галерее. Жар от пламени и дым черным, пронизанным искрами потоком заполнили архив. Кабинеты, канцелярии и главное хранилище документов превратились в ад. Группа, собравшаяся исследовать пролом в полу, обратилась в паническое бегство.

Занялись настенные гобелены, превратив коридор в трубу с огненными стенами. Немногие уцелевшие, зажимая рты и носы, выскакивали через парадные двери. Их рвало, глаза слезились от едкого дыма.

На улицах было не протолкнуться: к возмущенным горожанам, негодовавшим по поводу бесцеремонности паладинов, добавились зеваки, сбежавшиеся на пожар. При такой сутолоке пожарные вряд ли смогли прибыть на место происшествия вовремя.

Девлор Басторран понятия не имел о том, что творится снаружи. Он в сопровождении отборной стражи и кланового чародея находился в школьном подвале. При свете масляных фонарей и магических светильников они осматривали дыру.

— В чем дело? — спросил Девлор, заметив, что у мага вытянулась физиономия. — Плохо пахнет? Если бунтовщики там, скоро здесь будет еще не такая вонища.

— Вот именно, господин.

— Ты готов?

— Да, господин.

— Ты позаботился о нашей защите?

— Так точно, господин. Но мой долг предупредить: предлагаемые тобой действия чреваты опасностью. В замкнутом пространстве...

— Ты осмеливаешься возражать мне? Попридержи язык и делай, что приказано! Да побыстрее!

Присмиревший чародей кивнул и, запинаясь, начал бормотать заклинание. Продолжая бубнить себе под нос, он достал из вместительного кармана своего просторного одеяния закопченную бутыль и, едва закончив заклятие, вытащил пробку. Потом маг подошел к краю дыры и, держа бутыль в вытянутой руке, стал медленно выливать из нее какое-то белое вещество, похожее на смолу. Затем загустевшая лужица стянулась в комок в виде луковицы, на которой проступила пара черных глаз.

Вещество продолжало литься из бутылки, лужа вспухала, и в считанные секунды «луковица» обрела размеры взрослого человека с глазами как блюдца. Только вот массы у него не было.

Магическое создание произвело достаточно сложный звук — ближе всего к нему было учащенное дыхание, прерываемое хлопаньем, словно кто-то давил сапогом яичные скорлупки.

Когда бутыль опустела, впитавшее в себя ее содержимое волшебное творение воспарило и исчезло в проломе. Фантом-сыщик отправился на охоту.

29

Кэлдасон и Серра преодолели по системе туннелей менее половины пути, когда далеко позади раздался приглушенный расстоянием грохот.

— Это там громыхнуло, да? — спросила Сера.

— Думаю, там.

Несколько минут спустя вода, по которой они брели, сделалась теплее. Кроме того, на ее поверхности появились странные цветные разводы и мелкий мусор.

— Теперь осталось одно — скорее оказаться на поверхности, — заявил Кэлдасон.

Смертельно уставшие, они с трудом переставляли ноги под сырыми сводами туннеля.

— Как думаешь, Куч с бойцами отсюда выбрались? — спросила Серра.

— Не вижу причин, с чего бы им здесь застрять. И барс их определенно не съел.

Она улыбнулась. Впереди маячил следующий перекресток, и, когда они свернули в очередное ответвление, Серра снова задала вопрос:

— Зачем мы идем на весь этот риск?

— Что ты имеешь в виду?

— Не знаю, как ты, но я вступила в Сопротивление, плохо представляя себе ситуацию.

— А мне всегда казалось, что ты не чужда риска.

— Контролируемого риска. К тому же я всегда шла на риск ради того, во что верила. Или, по крайней мере, считала, что верю.

— Ты просто еще не привыкла к тому, что находишься теперь по другую сторону. Подожди, пройдет время...

Перед тем как встать на чужую сторону, я, что немаловажно, покинула ту, которую считала своей. А Сопротивление пришло мне на помощь и там, в Меракасе, хотя тогда я этого не знала, и здесь. Я перед ними в долгу.

— А вот я ни перед кем не в долгу и ни к кому не примыкал. Быть вместе с ними меня побуждает только одна причина.

— Понимаю. Клепсидра, источник или... короче, что бы оно ни было.

Он кивнул.

— Выходит, я здесь случайно, а ты потому, что преследуешь свои цели. Но может быть, за этим стоит что-то еще?

— Мы уже обсуждали с тобой этот вопрос.

— Все меняется...

— За пару дней?

— Пара дней! Поверь мне, все может измениться и за мгновение. Вот я, например: чем больше узнаю о целях и задачах Сопротивления, тем яснее вижу, что тут есть за что бороться.

— Спорить не стану, может, оно и так. Но я не из тех, кто склонен за что бы то ни было бороться.

— Вот в это, ты уж не обессудь, мне верится с трудом.

Некоторое время они продолжали путь в молчании.

— У тебя когда-нибудь была семья? — наконец прервала его Серра.

Последовала пауза, столь долгая, что она уже перестала ждать ответа. Но вдруг Кэлдасон решился:

— Все мои близкие погибли, когда нас сгоняли с нашей земли.

— Я знаю, но это было так давно. Неужели за все прошедшие годы ты снова не обзавелся семьей?

— Нет. А у тебя была семья?

— Да. — Теперь умолкла она, и тоже надолго. — Да, была, но, честно говоря, мне не хочется об этом вспоминать.

— А зачем тогда было затрагивать эту тему?

— Почему-то решила, что могу об этом говорить.

Кэлдасон не совсем понял последнюю фразу, а потому предпочел воздержаться от комментариев.

Минуту спустя она снова спросила:

— Рит, что самое худшее в такой долгой жизни? — Он хмыкнул.

— Ну, Серра, у тебя сегодня вопрос на вопросе!

— Я стараюсь понимать людей, с которыми сталкивает меня жизнь. Возможно, это из-за того, что мне приходилось ими командовать, хотя командиром, наверное, я была не самым лучшим. И все-таки, что самое худшее?

— Ты правда хочешь услышать мой ответ?

— Правда.

— Воспоминания. Их бремя. Если тебе ясен смысл моих слов.

— Думаю, да. Хотя не уверена, что сделать это бремя нестерпимо тяжким может лишь долгая жизнь.

Настроение ее было странным, казалось, она колебалась между возбуждением и меланхолией, однако Кэлдасон списал это на неприязнь к замкнутому пространству и не стал допытываться, что на самом деле творилось в душе женщины.

Прошло еще четыре или пять минут, прежде чем они услышали странный звук. Слова «сдавленный хриплый вой» могли дать о нем лишь весьма приблизительное представление. Прокатившееся по туннелям эхо сделало его еще более устрашающим. Звук поразил их настолько, что они остановились и прислушались. Спустя несколько мгновений тот же жуткий вой раздался ближе.