Магия цвета ртути - Николс Стэн - Страница 21

— Пожалуй, да, — со вздохом ответил Рит. — Но имей в виду: я делаю это не потому, что решил поддержать твой план, а исключительно ради паренька.

Куч просиял:

— Здорово!

— Не слишком радуйся, мы еще туда не добрались.

— Спасибо, Кэлдасон, — сказал Карр.

— Не стоит благодарности. Как бы тебе впоследствии не пришлось об этом пожалеть. Как я уже говорил, — он посмотрел на Куча, — люди, имеющие дело со мной, часто гибнут.

— Полагаю, в первую очередь это касается твоих врагов.

Упоминание о врагах заставило Куча вспомнить то, что совсем вылетело у него из головы.

— Ох, Рит, твоя рука! Как же я мог забыть?

— Действительно, — поддержал его Карр. — Ты ранен, а мы ведем разговоры...

— Пустое, — отмахнулся Кэлдасон. — За меня можете не беспокоиться.

Не торопясь, он закатал рукав куртки, потом рубахи и, поплевав на ладонь, принялся оттирать запекшуюся кровь. Под ней обнаружилась лишь гладкая кожа, не было даже царапины.

— Я же говорил, что это пустяки.

Куч в изумлении уставился на неповрежденную руку.

— Но...

— Бывает, что в пылу схватки принимаешь одно за другое, — сказал квалочианец.

— Но я мог бы поклясться, что тебе нанесли удар, — озадаченно промолвил Карр.

— Обман зрения, игра света... Короче говоря, беспокоиться не о чем.

Он опустил рукав, давая понять, что разговор на эту тему окончен.

Патриций и ученик чародея переглянулись, но желания возразить ни один из них не выказал.

— Ну а теперь собирайтесь, — сказал Кэлдасон. — Мы уходим.

9

Cерре Ардакрис было наплевать на все. Ее не беспокоило то, что украденные сапоги были на размер больше и натирали ноги, а сдернутая ею с бельевых веревок одежда болталась на ней, как на пугале. Ела она что попало, пила дождевую воду, спала под кустами.

Разумеется, ей и в голову не пришло явиться домой или заглянуть к кому-нибудь из знакомых: возможности и методы работы Совета внутренней безопасности она представляла себе достаточно хорошо и видела свое спасение лишь в непрерывном движении. Грязная, измотанная, так и не оправившаяся после побоев Серра шла, точнее ковыляла, по людным улицам Меракасы.

Сознание ее было замутнено, словно она наполовину пребывала в мире грез или наблюдала за собой со стороны. Остерегаясь сторожевых патрулей и паладинов, беглянка в то же время какой-то частью своего сознания едва ли не хотела попасться им в руки, чтобы все это поскорее кончилось. Пожалуй, при общем безразличии к себе и своему будущему Серра по-настоящему боялась лишь двух вещей. Во-первых, того, что, свернув за угол, столкнется с Этни или с кем-то, кто выдает себя за ее дочь. Тот факт, что Этни давно покоилась в могиле, не имел никакого значения. По правде сказать, ей уже несколько раз мерещилось нечто подобное, и она еле убедила себя, что это не более чем порождение больного воображения. Во-вторых, ее тревожила возможность того, что по ее следу пущены призраки-ищейки. Правда, Серра надеялась, что она не настолько важная персона и власти ради ее поимки не станут тратиться на чрезвычайно дорогостоящие чары.

По мере скитаний истощались не только физические силы, слабел и ее разум. В какой-то момент у нее возникла потребность закричать или начать биться головой о стену, чтобы привлечь к себе внимание и тем самым удостовериться в самом факте собственного существования.

В минуты просветления Серра, подобно голодной собаке, без конца терзающей давно обглоданную кость, вновь и вновь возвращалась к размышлениям о своих спасителях, гадая, кем они могли быть, и что ими двигало.

Зажиточные кварталы остались позади, теперь ее путь пролегал среди трущоб. Пышно разряженных, чинно прогуливающихся горожан сменили оборванцы, вместо холеных коней, запряженных в дорогие экипажи, по улицам бегали голодные собаки и свиньи. Поразительно, сколь короткое расстояние разделяло добротную, качественную магию богачей и дешевые второсортные чары, доступные беднякам. Им приходилось полагаться на уличных торговцев, предлагавших контрабандный товар, изготовленный в иностранных мастерских. Там за низкую плату и без должного присмотра магов трудились работники, не имеющие должной квалификации, а то и просто дети. Люди, нуждавшиеся в заклятиях, покупали эту дешевку, поскольку лучшее было им не по карману. Надо признать, что порой такого рода поделки срабатывали как надо, но иногда горько разочаровывали покупателей, а случалось, что и оказывались опасными.

И зазывалы, и продавцы разрешений на торговлю магическими артефактами не имели, а поскольку это сурово наказывалось, нанимали местных громил. Те обеспечивали защиту от уличных грабителей, а в случае появления представителей власти отвлекали их ложной дракой или чем-нибудь еще, давая возможность своим нанимателям быстро свернуть торговлю. Но главной защитой подпольным коммерсантам служили, конечно же, чары, причем в отличие от их товара высококачественные. На обеспечение безопасности они денег не жалели, располагая магией ослепляющей, оглушающей или отводящей глаза.

Серру, плетущуюся сквозь толпу мимо зловонных сточных канав, вполне можно было принять за фантом, однако даже здесь, среди городского отребья, ее странный облик заставлял многих шарахаться прочь с дороги. Но она не замечала окружающих: как раз в это время мысль, так долго блуждавшая на задворках ее сознания, обрела ясность, и женщина наконец осознала, что, собственно говоря, ей нужно.

Оружие.

Странно, как это его отсутствие осталось до сих пор незамеченным? Ее таинственные спасители отобрали у нее меч перед тем, как она полезла на стену, и все это время Серра не понимала, чего ей недостает. А сейчас это произошло, и тихий внутренний голос — возможно, остаток здравого смысла — подсказывал, что эту нехватку необходимо восполнить.

Серра действительно огляделась по сторонам, во все глаза присматриваясь к людскому потоку. Естественно, хоть какое-то оружие имел при себе почти каждый, и она не сомневалась, что даже в нынешнем своем состоянии сможет присвоить приглянувшийся образец.

Потом она обнаружила то, что требовалось.

Обычно ополченцы выходили на патрулирование по двое, но этот почему-то оказался без напарника — скорее всего, отлучился с дежурства по делам, не относящимся к службе. Ростом и шириной плеч он значительно превосходил ее, и, возможно, Серра неосознанно выбрала его по тем же соображениям, какие заставляют людей, боящихся высоты, подходить к краю высокого обрыва. Разумнее было бы напасть на гражданское лицо, однако тут свою роль сыграло ее озлобление на власть. Едва женщина наметила жертву, инстинкты, выработанные обучением и опытом службы, полностью возобладали над болью и усталостью. Серра заскользила за ополченцем, словно вышедший на охотничью тропу хищник.

Куда бы ни направлялся вояка, двигался он бесцеремонно — расталкивая толпу локтями и отпихивая замешкавшихся. Вел себя парень высокомерно, а прохожие в ответ награждали его опасливыми, но откровенно неприязненными взглядами.

Серра держалась поодаль, следя, чтобы между ними всегда находились люди, но при этом ни на мгновение не упускала его из виду.

По мере того как ополченец сворачивал во все более пустынные, грязные и захламленные улочки, она сокращала разделявшее их расстояние. Наконец он забрел в совершенно безлюдный проулок, и Серра с бьющимся сердцем ускорила шаг.

— Стой! — крикнула она и удивилась звуку собственного голоса, так как заговорила вслух впервые со времени побега.

Ополченец обернулся, держа руку на мече. Серра уставилась на клинок, как изголодавшийся человек на кусок мяса.

— Ну?

— Мне нужно...

Горло пересохло так, что язык перестал поворачиваться. Кровь застучала в ушах. Она молча смотрела на него. Мужчина, в свою очередь, тоже пристально изучал незнакомку. Перед ним стояла женщина, наверное, изначально хорошенькая, но избитая, грязная и оборванная, с изможденным, мертвенно-бледным лицом и темными кругами под глазами. Решив, что опасности она явно не представляет, ополченец расслабился.