Хранители Молнии - Николс Стэн - Страница 7

Поднеся истекающий кровью орган ко рту, она погрузила зубы в его теплую нежность.

Как ни велико было сексуальное удовлетворение узника, оно не шло ни в какое сравнение с тем, что испытывала сейчас она. С каждым новым глотком жизненная сила жертвы переходила в нее. Она чувствовала, что этот поток освежает ее физически и питает тот источник, из которого она черпает силу для своей магии.

Сидя на животе истекающего теплой кровью трупа, скрестив ноги, с обмазанными кровью грудями и руками, она блаженно предавалась пиру.

Наконец она почувствовала, что сыта. Пока.

Когда она слизывала с пальцев последние соки, из темного угла комнаты выскользнула молодая черно-белая кошка. Она замяукала.

— Эй, Сапфира. — Дженнеста наклонилась к кошке и слегка похлопала ее по спине.

Кошка легко вспрыгнула на мрамор, чтобы хозяйка ее приласкала. Затем почувствовала запах, исходящий от изуродованного тела, и принялась лакать из открытой раны.

Улыбаясь ей, как улыбаются избалованному ребенку, которому и сейчас не хотят отказывать в шалостях, Дженнеста спустилась на пол и дернула за бархатный шнур звонка.

Стражники-орки явились на призыв незамедлительно. Если они и испытывали какие-то чувства по поводу представшей перед ними сцены, то ничем их не выдали.

— Уберите труп, — приказала она.

При появлении стражников кошка метнулась в тень. Они завозились с кандалами.

— Какие новости от Росомах? — спросила Дженнеста.

— Никаких, миледи, — отвечал один из стражников, избегая ее взгляда.

Не это ей хотелось услышать. Благотворное действие недавнего подкрепления уже начало ослабевать. Вернулось царственное неудовольствие.

Она мысленно поклялась, что смерть Росомах превзойдет их самые страшные ночные кошмары.

Двое солдат лежали, прислонившись к дереву. Над головами у них кружил рой крошечных фей. Трепеща крылышками, они вовсю пели и веселились. На слюдяной поверхности играли мягкие разноцветные блики. Голоса фей мелодично позванивали в предвечернем воздухе.

Внезапно один из орков выбросил руку и схватил целую горсть веселящихся созданий. Они жалобно запищали. Затолкав извивающиеся тела в рот, он громко захрустел.

— Противные маленькие ублюдки, — пробормотал его спутник.

Первый глубокомысленно кивнул:

— Ага. Зато вкусные.

— И глупые, — добавил второй, когда рой опять закружился у них над головами.

Некоторое время понаблюдав за ними, он решил, что пора поймать горсточку и для себя.

Так они и сидели, жуя и тупо глядя на курящиеся угли на противоположной стороне двора. До фей наконец дошло. Они упорхнули.

Через минуту первый орк сказал:

— Они что, правда просто случаются?

— Ты о чем?

— О феях.

— О феях?.. Противные мелкие ублюдки.

— Это да. Но на вкус хоро…

Легкий пинок ботинком по голени заставил его умолкнуть.

Они не заметили приближения еще одного солдата. Теперь тот стоял рядом с ними. Он наклонился, пробурчал: «Вот» — и протянул глиняную трубку. А потом, слегка покачиваясь, двинулся прочь.

Первый солдат поднес трубку ко рту и глубоко затянулся.

Его товарищ облизнул губы и состроил рожу. Засунув ободранный ноготь между зубами, он извлек что-то, похожее на крохотное сияющее крыло. Передернувшись, он щелчком отбросил крылышко в сторону. Второй орк передал ему трубку с прозрачным порошком.

Неподалеку от пожарища сидели вокруг костерка Страйк, Коилла, Джап и Элфрей и раскуривали свою собственную трубку. Хаскер палкой помешивал содержимое черного котелка, который висел над пламенем.

— Повторяю в последний раз, — слегка раздраженным тоном сказал им Страйк. Он указал на цилиндр у себя на коленях. — Этот предмет захватили Уни. Они убили стражников и разграбили тяжеловооруженный караван. Такова история. — Его голос «пополз». — Дженнеста хочет вернуть предмет.

— Но зачем, — спросил Джап, затягиваясь. — В конце концов, это всего лишь составщик дообщений. Я хочу сказать, доставщик сообщений. — Моргая, он передал трубку Коилле.

— Это нам известно, — отрезал Страйк. Он лениво помахал рукой. — Наверное, там важное сообщение. Не наша забота.

Переливая испускающую пар молочно-белую жидкость из котелка в оловянные чашки, Хаскер заметил:

— Держу пари, пеллюцид тоже был частью груза того каравана.

Элфрей, даже в нынешнем своем состоянии сохраняющий характерную для себя точность, вновь попытался напомнить Страйку о его обязанностях:

— Нам не следует слишком здесь засиживаться, капитан. Если королева…

— А не мог бы ты завести другую песню? — раздраженно прервал его Страйк. — Помяни мое слово: наша госпожа встретит нас с распростертыми объятиями. Вы вечно слишком беспокоитесь, костоправы.

Элфрей погрузился в мрачное молчание. Хаскер предложил ему чашку заваренного наркотика. Тот отрицательно покачал головой. Страйк же принял настойку и принялся умиротворенно потягивать ее.

Коилла под влиянием пеллюцида пребывала в полусне, ее глаза блуждали. Однако она проговорила:

— В словах Элфрея есть смысл. Никогда не стоит навлекать на себя гнев Дженнесты.

— Ты тоже решила меня пилить? — вскинулся Страйк, вновь поднося к губам чашку. — Не беспокойтесь, скоро выступаем. Или вы хотите отказать им в этом небольшом отдыхе? — Он взглядом указал на сад, где отдыхали большинство воинов отряда.

Солдаты на корточках сидели вокруг большого костра. Они хохотали во всю глотку, отпускали грубые шутки и орали песни. Двое боролись. Некоторые рухнули на землю и теперь лежали в неловких позах.

Страйк собрался было вновь заговорить с Коиллой. Но к этому моменту все совершенно изменилось.

Свернувшись калачиком, Коилла лежала на земле. Глаза ее были закрыты. Все остальные составляли ей компанию, кое-кто храпел. Огонь давно погас. Страйк опять перевел взгляд на главный отряд. Те тоже спали, и их костер также превратился в горстку пепла.

Была глубокая ночь. Небо оделось в звездные доспехи.

Страйку казалось, что прошло мгновение, но это была не более чем иллюзия.

Ему следует разбудить всех, организовать, отдать приказы, необходимые для начала марша в Кейнбэрроу. И он сделает это. Обязательно. Но сначала надо дать отдых уставшим ногам и очистить голову. Для этого потребуется всего минута. Всего лишь одна-единственная минута…

Поклевав носом, он уронил голову на грудь.

Теплое оцепенение охватило все его существо. Так трудно не закрыть глаза.

Он сдался на милость ночи.

ГЛАВА 4

Он открыл глаза.

Солнце сверкало прямо над головой. Защищаясь от света ладонью и мигая, он медленно поднялся на ноги. Под ногами пружинил ковер бурно разросшейся травы.

Впереди он увидел цепь покатых холмов. Над ними по идеально синему небу безмятежно плыли белоснежные облака. Во всем пейзаже была какая-то юность, неиспорченность.

Справа надо всем доминировал край гигантского леса. Слева вниз по склону струился мелкий поток, потом изгибался и исчезал из вида.

Страйку пришло в голову задаться абстрактным вопросом: что произошло с ночью? И он понятия не имеет, куда могли подеваться остальные Росомахи. Но все эти вопросы лишь слегка задели какой-то маленький уголок его мозга.

Потом ему показалось, что за шумом воды он различает и другие звуки. Звуки, напоминающие голоса, и смех, и легкий, ритмичный барабанный бой. Источник звуков находился или у него в голове, или там, куда течет поток.

Он двинулся вдоль потока, вошел в воду. Под ботинками захрустела гладкая от бесконечной полировки галька. От звуков, вызванных его спуском, крохотные существа по обеим сторонам ручья забеспокоились. Шурша травой, они спешили уйти с его пути.

Лицо ласкал приятно теплый ветер. Воздух был свежим и чистым. От него у Страйка началось легкое головокружение.

Он достиг места, где речушка поворачивала. Когда он повернул вслед за ручьем, голоса стали громче и отчетливее.