Есть время жить (СИ) - Сеткова Юлия - Страница 47

Очевидно, оборотню стало обидно от такого пренебрежительного к себе отношения, поэтому он вывалил на Фауля все, что думает о магах вообще, и о нем в частности. А заодно уж рассказал о том, как его скрутили. Вначале Фауль, открыв рот, слушал выдаваемые оборотнем шедевры местной словесности, стараясь запомнить как можно больше, потом внимательнейшим образом выслушал рассказ о бое, а уж после этого, дослушав до конца, впал в легкую задумчивость и на оборотня больше не реагировал.

Это что же, получается, Корбин все же остался жив? Очень на него похоже. Во всяком случае, то, что описал пленный, вполне походило на стиль поведения именно графа де'Карри. Это радует – если Корбин живой, значит, Джурайя под надежной защитой. Однако при этом задача не менялась – требовалось добраться до них как можно скорее. В любом случае, если Корбин отступал, а точнее, бежал, спасая шкуру, значит, ситуация вышла из-под контроля.

Наконец Древний поднял голову, посмотрел на пленника и спросил:

– А ты куда хочешь идти?

– Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

– Неужели все так плохо?

В ответ оборотень популярно объяснил Фаулю, что такое борьба за власть, и каковы шансы мелкой сошки, вроде него, выжить, случайно оказавшись рядом. Перспективы настолько впечатлили Древнего, что он лишь вздохнул. Потом вздохнул еще раз – оборотня было жалко, а Фауль еще не настолько хорошо владел своими эмоциями, чтобы небрежно перешагнуть через пленного и идти дальше, как, несомненно, поступил бы на его месте граф. И сколько не убеждай себя, что Корбин в таких ситуациях ведет себя правильно, все равно это претило мальчишке. Наконец, еще немного подумав, Фауль принял решение.

– Ты эти места знаешь?

– Немного. Приходилось бывать… до войны.

– Это уже хорошо – я здесь не был вовсе, и ориентируюсь плохо. Предлагаю такой расклад: ты проводишь меня до ближайшего города, или хотя бы до границы возмущений, а я попрошу Корбина, чтобы он позволил тебе остаться в этой стране, под его защитой.

– А Корбин – это у нас кто?

– Ты его знаешь, как графа де'Карри.

– Ты что, с ума сошел? Я еще жить хочу.

– Ну так живи, кто тебе мешает?

– Да твоему графу в глаза посмотришь – уже страшно. На кусочки покрошит только из прихоти.

– Ты его плохо знаешь, – улыбнулся Фауль. – Из прихоти он никого еще не убивал. Вот если необходимость возникнет – да, нашинкует в капусту или запытает до смерти, но только если и впрямь будет нужно.

– Добрый он у тебя.

– Нет, не добрый, – Древний помотал головой. – Просто он рациональный, мне рядом с ним иногда страшно становится.

– Ага, демону – и страшно. Кстати, а как он демона к себе привязал?

– Какого демона?

– Ну, тебя…

– Да что вы здесь все как лошади, семь раз неграмотные. Не демон я, не демон. По сравнению с нами демоны вообще тихие и безобидные, разве что на внешность страшноваты. Но у каждого ведь свои недостатки.

– А почему ты тогда с графом якшаешься?

– Я его ученик.

– Заметно, – фыркнул оборотень. – Оба страшные, как смертный грех.

– Ну что ты, какой же я страшный? – Древний с удивлением посмотрел на себя. – Вот Корбин – тот да, особенно когда злится. Видел бы ты, как его наш некромант боится…

– У вас что, еще и некромант свой имеется?

– Ну, есть такое дело. Та еще сволочь. Его в свое время Корбин едва не прибил.

– Нет, я с тобой не пойду. Иметь дело с человеком, которого боятся все…

– Я не боюсь, к примеру. Хотя смотри сам. Пролежишь до следующей ночи, я за это время далеко уйду, а дальше – как знаешь. Я тебя ветками привалю, чтобы никто не обнаружил невзначай. Кормить, извини уж, не буду – самому мало.

Оборотень попытался философски пожать плечами, но это у него не вышло – заклинание, метко брошенное в него Фаулем еще в первую секунду общения, позволяло дышать и, когда Фауль освободил оборотню рот, разговаривать, но более энергичные движения были пленному недоступны. И он уже со страхом ожидал момента, когда заклинание перестанет действовать – от нахождения в одной позе тело одеревенеет, и любая попытка восстановить подвижность мышц, будет стоить немалых усилий и большой боли.

Впрочем, в его положении выбирать не приходилось. Фауль посмотрел на пленника, усмехнулся про себя – дикий мир, все друг друга жрут. Вот и оборотень, вместо того, чтобы идти своей дорогой, решил ограбить случайного путника. Ну, теперь пускай терпит, сам виноват. Хорошо хоть, что Фауль не испугался, а потому сумел адекватно оценить ситуацию и обездвижил противника. Мог и голову оторвать с испугу, и был бы в своем праве.

Через полчаса Фауль завалился спать, поставив над местом ночевки магический полог, который должен был поднять тревогу, случись кому-нибудь приблизиться. Заодно полог отпугивал комаров, которые хотя и не кусали Древнего, зато противно звенели в воздухе, мешая спать. Вот только сон его был вскоре довольно грубо прерван. Хотя… грубость – понятие относительное. Сейчас в качестве будильника прозвучал мелодичный женский голос:

– Фауль, это ты? Что ты здесь делаешь?

– Орли! Орли! Ты где?

– Да здесь я, здесь, – гладкая, усыпанная отражениями звезд поверхность небольшого пруда пошла кругами, и из темной глубины к поверхности метнулась стремительная тень. Миг, и над водой уже появилась голова на длинной гибкой шее. Молодой дракон любил купаться, и мог подолгу обходиться без воздуха. Вот и сейчас он лежал под водой и даже дремал, когда его вырвал из безмятежного состояния голос Альберта.

– Скажи, как я могу тебя слышать, когда ты под водой?

– Не знаю. Спроси у Корбина или у Корнелиуса – может, они знают.

– Я спрашивал. Корбин сказал, что не знает, и пообещал разобраться, но позже, когда время будет, а пока принимать это, как данность.

– Ну, значит, не разберется, потому что свободного времени у него в ближайшие несколько лет точно не предвидится. А что Корнелиус?

– Он очень много, что сказал, но я так ничего и не понял, – смущенно потупился Альберт.

– Значит, сам не знает, – безапелляционно подвел итог Орли.

– Это почему?

– Понимаешь, Алька, это любимый прием многих преподавателей. Если ему задали вопрос, на который он не знает ответа, то, чтобы не ронять авторитет, начинает говорить много и непонятно. В результате получается, что не учитель не знает, а ученик настолько глуп, что не понимает. Корбину на такие условности плевать, он если знает – объясняет, и очень просто, а не знает – честно признается, а вот Корнелиусу признаваться неприятно.

– А ты откуда знаешь?

– Да от Корбина и знаю. Я ведь с ним был знаком, когда тебя еще в проекте не было.

– Не вредничай, – надулся Альберт, которому дракон при каждом удобном случае напоминал, что он все же старше, но потом рассмеялся. – А чего ты здесь?

– Прячусь, – дракон одним стремительным броском доплыл до берега и вылез из пруда. Вода стекала с поблескивающей под лунным светом чешуи, оставляя за ним широкую влажную дорожку. – Мамы твоей боюсь. Вдруг она и меня воспитывать начнет.

– Да ладно тебе. С твоей броней никакой ремень не страшен.

– Ага, как же, – дракон встопорщил чешую и по-кошачьи отряхнулся, стряхивая воду. Оглянулся, осмотрел костяные пластинки и, оставшись доволен, вновь их сложил. – Фауль мне, помнится, рассказывал, как был уверен в своей неуязвимости, пока Корбина не встретил. И, кстати, до сих пор при виде ремня его передергивает.

– Ну, мама – не дядя Кор, у нее такого ремня нет.

– Ты в этом уверен? Лично я – нет. И потом, сама не справится – Корбина попросит. По дружбе.

– Не, дядя Кор не сердится. Он мне сказал уже об этом.

– Да? Странно, на него это не похоже.

– Он сказал, что из таких, как мы, получаются хорошие солдаты. Если раньше времени шею не свернем. И еще сказал, что победителей не судят.

– А вот это на него как раз похоже. Только по заднице мне все равно надавать может, ради профилактики.