Есть время жить (СИ) - Сеткова Юлия - Страница 38

– Хорошо. А как ты ей объяснишь?

– А, придумаю что-нибудь, – беззаботно отозвался мальчишка. – Ничего, Орли отдохнет, и мы полетим дальше.

– А куда?

– К нам, в замок, конечно. Или к Корбину, нам все равно.

– Я открою портал, это будет проще.

– Почему же ты не сделала этого сразу, еще во дворце?

– Там защиту поставили, еще в самом начале войны – стандартная предосторожность. Корбин рассказывал, да и пробовала я – бесполезно. А отсюда – без проблем.

Альберт кивнул, отошел к дракону и негромко зашептал ему на ухо – видать, объяснял ситуацию. Дракон, сонно приоткрыв глаз, выслушал его и, фыркнув что-то, вновь задремал. Альберт пожал плечами и вернулся к Джурайе.

– Орли с тобой не пойдет. Мы с ним сами доберемся.

– Почему?

– Джу, он говорит, что не доверяет чужим порталам. Только моим или Корбина.

– Твоим? – вот это была новость так новость. Альберт, мальчишка, практически лишенный магического дара, не только дружит с драконом (кстати, так и не объяснил, откуда у него такие знакомые, просто отмолчался, как Джурайя не пыталась его разговорить, хотя и без того ясно, что кто-то из мужчин постарался да познакомил), но и умеет открывать порталы. Однако развивать тему Альберт не пожелал – просто повернулся и вернулся к дракону. В этот момент Джурайя и поняла, что очень многое в этой жизни проскочило мимо нее.

Его стошнило. Дважды. В первый раз, когда дракон взлетел, второй – когда он пошел на посадку. В первый раз ладно еще, попал на голову какому-то хмырю в раззолоченном камзоле, что принесло хотя бы чувство морального удовлетворения, но во второй остался только кислый вкус во рту. А Джурайя сидит впереди, спина прямая, как будто и не чувствует ничего. Адрису даже завидно немного стало, насколько легко она переносила полет. А может, и не в первый раз летала – кто ее знает…

Вообще, за последнее время Адрис удивляться отучился. Вначале оказалось, что он, оказывается, одаренный некромант. Потом его начинает учить Цень, который в свое время едва не убил и его, и Эльку. Потом они попадают на войну… ну это ладно, ничего удивительного, но когда все вокруг превращается в непрерывную череду предательств – это как же так можно? Ну понятно, когда женщину там не поделили, деньги, да поставили друг друга на ножи – дело, как говорится, житейское. Но когда ты свою страну продаешь – это уж ни в какие ворота не лезет!

Потом Джу с Корбином в очередной раз поцапалась – банально… И когда они в результате в неприятности вляпались – тоже предсказуемо, в общем-то, было. Он, Адрис, нипочем бы не полез, но так получилось… На фоне всего этого вампир на цепи был такой мелочью, что на нее не стоило и внимания обращать. Однако потом началось такое веселье…

Сидят они, вина королевские дегустируют, ждут, когда Корбин придет… А ведь шел он, шел, Адрис, когда они улетали и он блевал на не успевших разбежаться, видел, что ворота в королевском дворце разворочены, да так капитально, как только граф и умел. Он вообще пол дворца разнести мог походя, но Адрис не думал, что граф будет очень уж буйствовать – слишком хорошо он успел изучить его характер. Если прошел первый, самый сильный приступ ярости, дальше Корбин будет бить сильно, но аккуратно, не круша ничего сверх необходимого. Вот трупов положить может с избытком, это да, а стены зря ломать не будет.

Так вот, сидят они, Корбина ждут, вино пьют. Из зомби, кстати, отличный официант получился. А тут грохот, треск, затряслось все. Потом и вовсе люди за дверью забегали, завизжали, но потом успокоились, вроде. И вдруг дверь открывается, а на пороге – Альберт. Вот кого угодно ожидал увидеть Адрис, но никак не мальчишку. И прежде, чем он сообразил медленно ворочающимися после выпитого мозгами, что, собственно, происходит, его уже выволокли в коридор. А там – ДРАКОН!!!

Нет, раньше Адрис никогда драконов не видел, но кем еще может быть гигантский огнедышащий ящер с крыльями? А ведь он еще и разговаривал! Последнее обстоятельство сразило Адриса наповал, и он безропотно позволил усадить себя на этого самого ящера, да еще и намертво привязать ремнями. После этого привычная легкость, с которой Альберт запрыгнул на дракона, прошла уже мимо перегруженного впечатлениями сознания парня.

Потом была сметенная драконьим пламенем дверь, стремительный и плавный бег дракона по многочисленным кривым лестницам, и захватывающий дух полет. Хорошо хоть, не угробились. Правда, когда Адрис немного освоился с ощущением то накатывающейся сверху тяжести, то легкости, когда дракон будто проваливался вниз, он отважился во второй раз посмотреть вниз. Дух захватывало от красоты, хотя и страшно было до безумия.

Но когда дракон начал снижаться, да еще и наворачивать при этом круги (виражи, как потом гордо блеснул непонятным словом Альберт), эйфория резко прошла, зато остатки вина выплеснулись из организма в мгновение ока. Правда, потом дракон нырнул в реку – все сразу и ополоснулось, и лицо, и одежда, и драконья чешуя. Да и остатки хмеля из головы выскочили так, будто их пинками гнали.

И вот теперь Адрис сидел себе в уголочке, одетый в одни панталоны, и сушил свою одежду, развешенную на ветвях ближайших кустов. Хорошо хоть, что одежда почти новая и не дырявая – ту, которую пропороли арбалетными болтами, Адрис бросил в винном погребе, позаимствовав новую у королевского виночерпия, не вовремя зашедшего посмотреть, что за шум на вверенном ему участке деятельности. Виночерпий, мужчина невеликого роста, но могучий в талии, сговорчиво улегся без сознания после удара кулака Адриса точно в тыковку, после чего был заперт в подсобке. Там же нашлась и одежда, принадлежащая явно ему же. Повезло – раздевать хоть не потребовалось, или там с трупа снимать. Хотя шмотки оказались не слишком новыми, и трещали в плечах, но зато были целыми и чистыми.

Так вот, сидел Адрис, и в очередной раз чувствовал себя полностью ненужным и бесполезным. Дракон дрых себе, не обращая ни на кого внимания – ну, ему простительно, он и впрямь устал. Алька сидел возле него, разложив мокрую одежду прямо на блестящей чешуе, чтобы лучше сохла, и привалившись к теплому боку ящера. Джурайя пошла за кусты – сушиться, хотя чего стесняется – непонятно, у нее и смотреть-то не на что. А он, Адрис, сидел всеми забытый, и погружался в мрачную похмельную меланхолию.

Глава 11

День выдался жуткий. Мало взять власть, надо ее еще и удержать, и если первое не так уж сложно то второе… У-у-у, Корбин проклял тот день, когда решил влезть в политику. Все-таки он привык встречаться с противником лицом к лицу, в бою, а сейчас ему пришлось наводить порядок в охваченной беспорядками столице. Не то чтобы беспорядки были такими уж масштабными – простые обыватели сидели по домам и носа не казали, армейские части тоже к перевороту отнеслись с пониманием и сидели по казармам. Даже гвардия, несмотря на призывы некоторых офицеров, сидела тихонько и держала ротик на замке. А вот дворянская вольница ощутимо всколыхнулась – уж им-то было ясно, что как только новоиспеченный монарх (а Корбин своих амбиций не скрывал) освоится на престоле, он тут же начнет наводить порядок. А значит, что? Значит это, что прости-прощай, уютные домики, сон до обеда, пирушки и подвиги на стезе улучшения породы крестьянских девок. Нет, Корбин против всего этого ничего не имел, только вот считал, что все это надо заработать. Так что в армию, господа, в армию – у нас ведь война идет. Доспехи надеть – и в первую линию, примером личным вдохновлять и все такое. А этого почему-то хотелось далеко не всем.

Самое интересное, что очень многие дворяне, особенно молодежь из мелкопоместных, как раз и не против была повоевать. Начинали-то почти все дворянские рода как военное сословие, и это не могло наложить своего весьма даже значительного отпечатка на их психологию. Тем более для небогатых дворян армия была наиболее распространенным способом подняться по социальной лестнице. Корбин и сам, если вспомнить, был из таких. Однако бал правили не они, а кучка изрядно зажравшихся богатых дворянских родов. Ну а большинству из них необходимость воевать, не отдавая приказы из безопасного отдаления, а то и вовсе из столицы, а всерьез, рискуя своими шкурами, резко встала поперек горла. Поэтому, вполне закономерно, эта толпа всколыхнулась и действовать стала немедленно – в энергии и умении просчитывать ситуацию многим было не отказать.