Хонорик – победитель привидений - Сотников Владимир Михайлович - Страница 26

Нюк в очередной раз вырвался из рук Ладошки, повертел мордочкой по сторонам и… сунул ее прямо в оттопыренный карман какой-то ветровки, брошенной на кресло.

– Нюк, Нюк! – бросился к нему Ладошка. – Нельзя!

– Ой, да это же Артемка забыл свою курточку! – воскликнула Ольга Сергеевна, забирая ветровку.

Но Нюк уже успел зубами выхватить из кармана промасленный сверток, мгновенно развернул его носом и набросился на пирожок, оказавшийся внутри. При этом из кармана выпала какая-то коробочка и стеклянный пузырек. Соня подняла коробочку, Макар – пузырек…

– Это… линзы, – пробормотала Соня, прочитав надпись на крышке коробочки.

Она взглянула на Макара, потом перевела взгляд на занавеску и смело сорвала ее с портрета.

– Зачем? – воскликнула Ольга Сергеевна. – Завесь, завесь обратно!

Но Соня словно не слышала старушку. Она провела пальцем по портрету, дотронулась до глаз страшного старика… И вдруг осторожно подцепила что-то ногтем – один раз, другой. Взглянув на Сонину ладонь, Макар заметил, что там лежат словно бы два пятнышка. А портрет при этом изменился, но… стал совсем не страшным!

– О господи! – выдохнула старушка и опустилась в кресло. – Ты что же с ним сотворила? Он же стал как прежде!

Соня поднесла ладонь поближе к лицу Ольги Сергеевны.

– Посмотрите, – сказала она. – Это линзы. Их носят вместо очков – прикрепляют прямо на глаза. Только видите, эти линзы не прозрачные, а покрашенные. Видите, как сверкают? Потому портрет и выглядел таким страшным.

Старушка, пока еще ничего не понимая, испуганно переводила взгляд с портрета на линзы.

– Так кто ж это прилепил их, а? – пробормотала она и взглянула на ветровку, которую держала в руках.

Соня взяла пузырек, но на нем не было никакой надписи. Она открутила пробочку, высыпала на ладонь немного белого порошка… Потом быстро открыла дверь в ванную и, не включая свет, вошла туда.

– Светится! – воскликнула она. – Я не знаю, как называется этот порошок, может быть, фосфор, но он светится в темноте! Дайте сюда портрет.

Макар поспешил выполнить ее просьбу. Соня пальцем мазнула по порошку, потом дважды осторожно провела этим пальцем по портрету и отступила в глубь ванной. Все увидели под глазами у старика светящиеся полукружья… Ольга Сергеевна охнула.

– Да ведь, – прошептала она, – точно так он и светился ночью… Пугал меня, старую!

– Не бойтесь! – воскликнул Макар. – Больше вас никто пугать не будет! И домового никакого у вас нет. Только мышки и были, но, кажется, даже их Нюк распугал!

Соня вышла из ванной и повесила портрет на гвоздь – на то самое место, где впервые и увидели его ребята. Сейчас старик, изображенный на портрете, был совершенно не страшным – просто серьезным и каким-то печальным оставался его взгляд.

Ольга Сергеевна нахмурилась, задумавшись.

– Что ж это такое? – прошептала она. – Не понимаю я ничего…

– Вы только не волнуйтесь, – бросилась успокаивать ее Соня. – Ничего страшного не произошло! Ваш Артем просто глупо шутил – знаете, есть такие шутки, когда люди не думают о последствиях… Он заходил в квартиру, менял на портрете линзы, мазал его порошком и уходил. А вы, конечно же, боялись. Любой бы испугался на вашем месте.

– Вот, еще посмотрите, – сказал Макар и открыл входную дверь.

Сода, которую насыпал перед дверью Ладошка, еще не вся была вытоптана, и следы с рисунком елочки были видны.

– Это следы Артема, – показал Макар. – Мы и раньше сыпали соду, и точно такие же следы появлялись ночью…

– Это не вы, а я сыпал, – поправил Ладошка.

– Молодец, что ты сыпал, – машинально похвалил его Макар.

– Так это… Артемка был? – почти беззвучно прошептала Ольга Сергеевна. – Да зачем же он пугал меня, зачем?!

– Понимаете, – стала осторожно объяснять Соня, – этот Карлик, то есть Сергей Сергеевич, уговаривал Артема продать портрет. Артем, в свою очередь, уговаривал вас. А вы не соглашались. Вот Артем и решил изменять портрет, чтобы вы испугались и захотели от него избавиться…

Старушка долго молчала.

– Ах, негодник! – пробормотала она. – Какой негодник! Что затеял! Внук называется… Это ж надо, чему в Москве научился! Бабулю свою пугать!

– Вы нас простите, – робко сказала Соня. – Но мы тоже… виноваты. Подождите секундочку!

И она выскочила из квартиры. Через минуту в квартире раздался знакомый вой и голос Мика:

– Ольга Сергеевна, простите бедного Мика! Это я с вами разговаривала! – Потом Соня сказала своим голосом: – Это я, Соня!

Через минуту она опять появилась в дверях и повторила:

– Это я, Соня!

– А как же это ты… – спросила совсем уж растерянная Ольга Сергеевна. – Ты где была-то?

– Понимаете, там на лестнице ниша, и в ней слышно все, что говорится в вашей квартире, – стал поспешно объяснять Макар. – И наоборот. Вот мы с вами и разговаривали… Наверное, какой-нибудь воздуховод есть, поэтому звуки и долетают из вашей квартиры в эту нишу.

Старушка сердито нахмурилась.

– Я вижу, все меня дурили, как хотели! За дурочку деревенскую держали! Хоть бы старость мою уважали…

– Уважаем, уважаем мы вашу старость! – стал уговаривать Макар. – И вас тоже уважаем. Но как бы мы узнали, что творится у вас в квартире? Вы же нас не пускали… Мы только благодаря Нюку сюда и попали, помните? А потом пришлось применять хитрость. Но зато все получилось, Ольга Сергеевна!

Кажется, старушка не разделяла такой бурной радости. Она грустно смотрела на портрет, вздыхала и поглядывала на ветровку.

– Да что ж получилось? – вздохнула она. – Артемка-то совсем пропащий, раз такое мог учудить.

– Какой же он пропащий? – воскликнула Соня. – Мы же его вовремя остановили! С ним поговорить надо, он должен все понять. Не Карлик же он бессердечный!

– А я-то думала, почему это в квартире так слышно все? – ворчала старушка. – Как только топнут на лестнице, так и слышно! Как же люди тут раньше жили?

Макар внимательно оглядел стену, на которой висел портрет.

– А что это за дыра? – спросил он, указывая на то самое отверстие, которое впервые заметил ночью.

– Крюк был, а на нем как раз портрет и висел, когда я к Вере приехала, – пояснила Ольга Сергеевна. – А потом упал. Чудно! Крюк большой, крепкий, а из стенки-то выпал…

– Соня, сбегай, пожалуйста, в нишу, крикни еще что-нибудь, – попросил Макар и встал на стул, приложив ухо к отверстию в стене.

Вскоре из дырки раздался Сонин голос:

– Сколько можно бегать? Пора и отдохнуть…

Как же просто разгадываются самые таинственные тайны!

– Крюк был как раз в дыру и вделан, – догадался Макар. – Как только он выпал, отверстие для звуков освободилось. Кажется, я научился все объяснять – совсем как Соня…

На этот раз Соня почему-то не вернулась через минуту. И через пять минут, и через десять… Макар уже начал волноваться. Он выглянул на лестницу – пусто, заглянул в нишу – никого. И дома Сони не было!

Макар выскочил на улицу. Куда бежать? На всякий случай он заглянул в подворотню – и застыл как вкопанный… На старушкиной скамейке, как старые добрые знакомые, сидели и беседовали Соня и… Артем!

Соня, увидев брата, радостно замахала руками.

– Макар, иди сюда! Познакомься, это Артем.

Макар испытывал, мягко говоря, удивление. А если говорить не так мягко, то офонарел Макар в полном смысле этого слова. Что Соня здесь делает?! Что общего у нее с этим оборотнем?!

Но когда он пригляделся к Артему, то чуть не расхохотался. Вот у кого вид был точно офонаревший! Артем уставился на Соню и, приоткрыв рот, только кивал и кивал в ответ на ее вопросы. И неостановимо моргал глазами – странно было видеть совершенно неподвижные глаза с хлопающими каждую секунду ресницами.

«Да это Соня загипнотизировала его своей красотой! – догадался Макар. – Как удав кролика. Теперь с этим Темным что хочешь можно делать!»

Он вспомнил, как папа однажды рассказывал, что в одной книжке – конечно, взрослой, поэтому Макар не запомнил ее названия, – написано: «Красота спасет мир».