Китай, Россия и Всечеловек - Григорьева Татьяна Петровна - Страница 33

«Великое Дао пребывает в Небытии, но лишь благодаря его невидимому импульсу „речи исходят из уст, письмена ложатся на дощечки, но те и другие исходят из сердца“», – приводит И. С. Лисевич слова Лю Се (465–522) в своей замечательной книге «Литературная мысль Китая». Не потому ли, что «Великое Дэ и есть Дао» (Дао дэ цзин, 21)?

Сила Дэ проявляется, если человек забыл себя, увидел другого, срезонировал на ритм его души. Так хороший пловец сливается с водой, умелый плотник соединяется с деревом, ощущая его своим продолжением. Потому, говорят, умельцы Китая и Японии не нуждались в чертежах, без клея и гвоздей создавали совершенные изделия. (Как и русские зодчие строили деревянные храмы без единого гвоздя, при полной отдаче тому, что делали, дерево само направляло руку мастера, если их сердца сливались.) И так во всем. Тем более мастер способен выявить природную красоту, чем менее навязывает себя, следует Недеянию (Увэй). На это способен лишь великий мастер.

Недаром Лисевич видит в небесном Дэ «мироустроительную функцию», Уоттс сравнивает великое Дэ с гениальностью, присущей Человеку-Дэ, добавляя: «Что хорошего в стране организованной посредственности?» (там же, с. 171). А Бердяев скажет: «Существуют мистически одаренные люди, которым даны харизмы мистического мироощущения и миропонимания, независимо от достижения святости. Можно быть святым и не иметь мистической одаренности, и можно иметь мистическую одаренность и не быть святым. Это есть все та же волнующая нас проблема о человеческой даровитости, о харизмах, ничем не заслуженных, о гениальности, которая не является результатом совершенства и святости». (Шеллинг, по-моему, сказал, что талант попадает в труднодостижимую цель, а гений – в ту, которую не видно. Значит, ощущает невидимое Дао. Но прав поэт: «Гений и злодейство… вещи несовместные».)

Нужно лишь не навязывать себя Природе, пребывать в Недеянии, и все будет само собой свершаться, как о том говорит Лао-цзы: «Достигни предельной Пустоты, утвердись в покое, и все вещи будут сами собой чередоваться, а нам останется лишь созерцать их возвращение… Знающий Постоянство – просветлен (мин). Не знающий Постоянства своим неведением творит зло (сюн). Знающий Постоянство – терпим. Терпимый – справедлив. Справедливый становится ваном (Правителем). Ван становится Небом, Небо – Дао. Если пребываешь в Дао, будешь долговечен и не знать беды» (Дао дэ цзин, 16). Японцы комментируют: если справедлив и бескорыстен, получаешь дар (дэ) вана и становишься необъятным, как Небо. Если становишься необъятным, как Небо, входишь в Недеяние дао, становишься вечным, бессмертным.[201]

Потому и несовместимо Дао с самонадеянностью, духом воинственности. Напомню: совершенный не превозносит себя, не противоборствует, потому непобедим. «Кто следует Дао, не покоряет другие страны при помощи войск: это обратится против него. Где побывали войска, там растут терновник и колючки. После больших войн наступают голодные годы» (Дао дэ цзин, 30). «Умный полководец не воинственен. Умелый воин не гневлив. Умеющий побеждать врага не нападает… Это называю Дэ, избегающее борьбы» (Дао дэ цзин, 68).

Эти принципы легли в основу воинского искусства, где побеждают не нападая: растрачивая силу понапрасну, противник сам доводит себя до поражения. Не удивительно, что восточное искусство борьбы притягивает молодежь, убедившуюся в том, что путь насилия, которому следовал этот мир на протяжении своей истории, ни к чему хорошему не привел и не может привести.

Книга Уоттса выводит нас к еще одной загадке восточного мироощущения: «Поэтому у-вэй как „непринуждение“ подразумевает действия в направлении волокон ли\ падение в сторону толчка, плавание по течению, установка паруса по ветру, использование прилива для практических целей и уступку с целью победить. Лучшей иллюстрацией у-вэй, по-видимому, могут служить японские искусства дзюдо и айкидо, в которых противника побеждают его же силой» (там же, с. 115–116). И опять же японское «до» есть китайское Дао, слово, которым сопровождаются все дзэнские искусства: Путь чая (тя-до), Путь цветка (ка-до) или Путь каллиграфии (сё-до). Искусство дзэн предназначено снять зависимость от внешнего «я», от эго во имя пробуждения внутреннего Я; привести человеческую душу к очищению. Без понимания ли трудно понять, как думали древние китайцы и, наверное, будут думать люди будущего, прозрев Единое во множестве: как «оно проникает множественное и создает его жизнь». Ли присуще Дэ. Первоначально иероглифом ли обозначали прожилки в нефрите, волокна дерева. Постепенно его смысл углублялся. В III веке Хан Фэй-цзы говорил: «Дао – это то, благодаря чему все вещи таковы, благодаря которому все ли согласуются». Ли каждый раз неповторимо, как внутренняя структура, душа вещей. Потому одна не похожа на другую. Сунские философы придавали ли особое значение. Чжу Си (1130–1200) говорил, что ци-энергия – это металл, дерево, вода, огонь, а ли — это жэнь-человечность, и-чувство справедливости, ли-почтительность и чжи-разум. (Он опускал пятый «элемент» – Землю и пятое постоянство – Искренность как расположенные в неизменном Центре, обуславливая действие остальных.) По его учению, весь одушевленный мир управляется принципом ли. Он у каждого – свой и у всех – один, как едино Тайцзи-Великий Предел или Беспредельное, пребывающее в покое. То есть от ли зависят не только природные явления и отношения людей, но и саморазвитие мира.[202] Если какая-либо вещь следует своему ли, она оказывается в гармонии с другими вещами и будет следовать ли этих вещей не потому, что она подчиняется правилу, а потому, что она пребывает в гармонии (ин) и взаимосвязи с ними.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.