Люди из Претории - Нгвено Хилари - Страница 25

Но скоро Эразмус понял, что выехать из Южной Африки не так-то просто. Он работал над секретным проектом и не мог ни с того ни с сего отправиться в аэропорт и сесть в самолет. За каждым его шагом следили. Раньше он принимал меры по своей охране как должное. Он знал, они необходимы, к тому же они обеспечивали уединение, позволявшее сосредоточиться на работе.

Неделями Эразмус изучал распорядок дня своих коллег по лаборатории и работников органов безопасности, то есть тех людей, с кем он проводил большую часть времени. Потом поездка в Кейптаун, якобы на отдых. Ему не надо было притворяться больным. Он не только плохо выглядел, но и действительно был нездоров, вымотан, подавлен, и убедить медиков дать ему недельный отпуск не составило большого труда. Само «исчезновение» прошло без сучка без задоринки. Он знал: охранники поймут, что дело неладно, не сразу, а лишь через несколько дней…

Эразмус опять посмотрел на часы. Приезжать на станцию слишком рано не следует. Ведь все может случиться, хотя он потратил много сил, чтобы изменить внешность: укоротил и выкрасил волосы, даже отказался от очков.

Солнце было теперь за старым портом. Небо начало приобретать золотистый оттенок. Зазвонил телефон. Портье сообщил, что такси подано. Эразмус взял портфель, спустился в вестибюль и попрощался с портье.

На станции он с радостью узнал, что поедет один в купе первого класса. Заперев дверь, он приготовился к ночному путешествию. В шесть вечера поезд отошел от станции Момбаса.

Через пять минут в купе громко постучали. На мгновение у Эразмуса замерло сердце. Раздался еще один стук, потом властный голос контролера:

— Билеты! Предъявите билеты!

Эразмус облегченно вздохнул и открыл дверь.

В маленькой гостинице, где останавливался Эразмус, зазвонил телефон. Портье снял трубку.

— Добрый вечер, — послышался голос с европейским акцентом. — Я разыскиваю друга, который должен был остановиться у вас.

— Как его имя?

— Боюсь, он записался под чужим именем, — ответил голос. — Я вам лучше его опишу. Примерно шести футов роста, лет пятидесяти пяти, носит очки, возможно, отпустил бороду. Он белый, то есть европеец.

— У нас проживает несколько европейцев, — сказал портье. — Одни в очках, другие без очков. С бородами и без бород. Когда примерно ваш друг мог приехать и откуда?

— О, пару дней назад из Латинской Америки. В последние два-три дня приезжал к вам европеец такого вида, как я описал?

— Нет, сэр.

На другом конце провода помолчали, потом послышался тот же голос:

— Скорее всего, у моего друга совсем нет багажа. Может быть, один портфель.

— Минутку, минутку. Два дня назад въехал джентльмен-европеец. Без багажа. Один портфель. И, пока он жил в гостинице, ни разу из номера не вышел.

— Что значит «пока жил в гостинице»? Он уехал?

— Час тому назад, сэр.

— Куда?

— Кажется, поездом в Найроби.

— О господи! — воскликнул голос.

— У этого джентльмена не было очков, сэр, — сказал портье, — и бороды тоже не было.

Но в трубке уже звучали короткие гудки.

— Что же делать? — спросил европеец в белой рубашке и шортах. — Вот не везет! Два дня прочесывали остров, а он все это время спокойно сидел в паршивой гостинице на берегу.

— Мы ведь не знаем, он это или нет, — сказал его собеседник.

— Чую, это он. Без багажа, один портфель. Въезжает в гостиницу и два дня на свет божий не вылезает, пока не садится в поезд. Он, он, не иначе!

— Может, позвонить туда опять и спросить, под каким именем он записался?

— Что это даст? Он наверняка пустил в ход два или три имени. Нам нельзя терять времени. Попробуем выяснить на вокзале, в каком купе он едет.

— А потом?

— Потом известим Найроби. Теперь их черед позаботиться о пташке.

14

— Прошу прощения за поздний звонок, инспектор, — сказал Проныра, когда Килонзо поднял трубку. — Я пытался связаться с Вайгуру, но в Управлении безопасности никто не знает, где он.

— В чем дело, Проныра?

— Видишь ли, у меня есть кое-какая информация об исчезнувшем ученом.

— Проныра, я думал, мы договорились…

— Мы договорились, что я не буду совать нос в это дело. Я и не совал.

— Нет, совал. Мои люди рассказали мне, что ты опять был на квартире у певца и угрожал им, когда они с тобой заговорили.

— Послушай, это не совсем так, во всяком случае, можно выяснить это потом, но сейчас необходимо срочно найти Вайгуру.

— Но я понятия не имею, где он, — сказал Килонзо. — Кстати, у нас с тобой, по-моему, был уговор?

— Инспектор, я бы и рад, но это не мой секрет.

— Предупреждаю, за укрытие информации мы тебя по головке не погладим.

— Я не скрываю информации. Напротив, мечтаю ею поделиться, но она должна попасть кому следует. Это касается Управления безопасности, а не твоего отдела.

— Если так, чего же ты сюда звонишь?

— Мне нужна твоя помощь, инспектор, — сказал Проныра. — К начальнику Управления безопасности меня никто не пропустит или, вернее, пропустят, да он не станет со мной разговаривать. А мне надо повидать его и потолковать с ним.

— Проныра, сейчас семь часов. Что, до утра подождать не можешь?

— Завтра будет слишком поздно. Все надо сделать еще сегодня. Послушай, инспектор, честно говорю тебе — дело серьезное. Сейчас не время излагать все детали. Мне нужно немедленно увидеться с начальником Управления безопасности!

— Чем я могу помочь? Нет его на работе!

— Отвези меня к нему домой.

Килонзо вздохнул.

— Ты свихнулся! — сказал он. Потом, помолчав, быстро добавил: — Ладно, но если окажется, что ты заварил эту кашу из-за какого-то пустяка, то твоя песенка спета, и моя тоже!

— Давайте, только быстро! — сказал начальник управления, когда инспектор Килонзо и Проныра сели в кресла в гостиной. — У меня встреча в городе через полчаса.

Проныра откашлялся и медленно повторил все, что говорил ему незнакомец по телефону из Момбасы. После того как он закончил, начальник управления помолчал, а потом обратился к Килонзо:

— Мне казалось, я дал строгие инструкции относительно этого дела?

— Господи! — почти закричал Проныра в отчаянии. — Не занимался я им! Человек сам позвонил мне в редакцию!

— Вот как, вы не занимались? Почему тогда мне докладывают, что вы обшариваете квартиру певца?

— Могу объяснить. Певец — друг одной журналистки из нашей редакции. Она забыла кое-что у него на квартире и попросила меня съездить и поискать. Этим как раз я и занимался, когда явились ваши люди.

Начальник управления, выслушав объяснения Проныры со скептическим выражением на лице, хотел было что-то сказать, но тут зазвонил телефон. Он поднялся с места и снял трубку:

— Когда?.. Полчаса назад? Какого черта не связались со мной раньше? Где Вайгуру? В Промышленном районе? Когда? Понимаю… — Он положил трубку и повернулся к Проныре и Килонзо: — Ну вот, господа, как я и предупреждал, у меня встреча в городе. — Он взглянул на часы. — Благодарю за визит.

Проныра, помедлив, встал:

— Можно ли понимать это так, что вы пошлете кого-нибудь на вокзал встречать Эразмуса?

Начальник Управления безопасности жестко посмотрел на Проныру:

— Вот что, мистер репортер. Ваше счастье, что вам позволили безнаказанно совать нос в это дело. Вы утверждаете, будто исчезнувший ученый звонил из Момбасы и заявил, что завтра прибывает в Найроби. Доказательств того, что звонок этот был из Момбасы и что вы говорили с Эразмусом, нет. Это могла быть «подсадная утка».

— Еще одна? — изумился Проныра.

— Почему бы и нет? — парировал начальник управления. — А теперь спокойной ночи!

На обратном пути Килонзо сказал:

— Знаешь, он ведь прав. Это может быть еще одна «подсадная утка».

— Невероятно! Какой теперь в этом смысл? Нет, это ученый-беглец, и я надеюсь, что его все-таки встретят утром и обеспечат ему необходимую охрану.