Золотой выстрел - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 56

Денис Грязнов выслушал сообщение и велел ждать.

Вскоре он перезвонил и сообщил, что к ним уже выехал помощник начальника МУРа майор Савелов Геннадий Алексеевич. Находка должна быть задокументирована, изъята, Самохину возвращаться в Москву, а Филиппу Агееву предстояло подежурить на тот случай, если вдруг господину Соболеву-Светличному понадобится вернуться на дачу за спрятанным оружием...

Находка оказалась как нельзя кстати.

Операция с Майором вошла в решающую стадию. Его пришлось поторопить. Кротов позвонил ему и сообщил, что вынужден отбывать в срочную командировку, поэтому готов прямо немедленно забрать с собой то, что есть из указанного списка, а остальное отложить на две-три недели. Майор сказал, что посылка в принципе готова, за исключением... Ну в общем, по пословице – котлеты отдельно, а мухи отдельно. Кротов понял, что нет еще гранатометов «муха». Они ему в принципе и не нужны были, так, для общего счета. А брать Майора решили во время передачи товара.

Дальше все было расписано. «Мерседес» Крота сопровождал крутой джип, в котором под видом бизнесмена разместились собровцы Кондратьева. Выехав из части на собственном «приколотом» «УАЗе» последней модели со всяческими прибамбасами в виде дополнительных фар на кронштейне, никелированных мощных клыков и решеток, Майор удивился было столь серьезной охране, но, видя ледяное спокойствие клиента, тоже успокоился: с таким грузом действительно нежелательны случайности и проколы с милицией. Майор в сопровождении почетного эскорта проехал перелесок и свернул на боковую грунтовую дорогу. Метров через двести вырулил на небольшую поляну. Сюда же подъехали и «мерседес» с джипом.

Ничего не подозревающий Майор вышел, открыл заднюю дверь и показал подошедшему Кроту свертки, упакованные в брезентовые чехлы. Алексей Петрович, как покупатель въедливый, предложил Майору предъявить товар лицом, а сам пошел к «мерседесу» и вернулся с кейсом. Увидев оружие и пересчитав его, Крот открыл кейс и спросил, на сколько потянул данный товар. Майор назвал сумму, а Крот стал передавать ему пачку за пачкой. Майор посмотрел – в кейсе оставалось еще много пачек – и подумал, что с таким клиентом, который особо не торгуется, не только можно, но и нужно иметь дело. Поинтересовался, когда может состояться следующая встреча. Кротов ответил, что сразу по возвращении позвонит. Вероятно, через две недели. Майор попрощался и сел за руль своей машины, ожидая, что охрана Крота сейчас заберет свертки с оружием. И охрана вышла из джипа, но взяла не оружие, а грубо выхватила самого Майора из салона и уложила его физиономией на капот, при этом довольно болезненно пройдя кулаками по его ребрам.

Ни спрашивать, ни возражать смысла уже не было. Майора обыскали, вытащили личное табельное оружие, ключи, документы, потом швырнули его на заднее сиденье его же автомобиля. По бокам устроились двое могучих парней в бронежилетах и камуфляже, третий сел за руль, и вся кавалькада устремилась в Москву...

И наконец, Голованов. Сева клял себя последними словами за несообразительность. Ведь побывал уже один раз на Старой Басманной, в доме тридцать шесть. Правда, в одиннадцатую квартиру попасть не смог, поскольку соседи твердо и уверенно проинформировали его о том, что вообще-то Сергей Николаевич Светличный проживает здесь, а точнее – прописан, но настоящее свое местожительство имеет где-то под Москвой, в одном из дачных поселков. Квартиру же свою двухкомнатную он сдает азербайджанцам, семейной паре, которая занимается торговлей на Преображенском рынке. Дома они бывают лишь поздними вечерами.

Описали соседи и внешность Сергея Светличного – в принципе совпадало.

И вот теперь отправились Сева с Демидовым не к соседям, а один – в РЭУ, другой же – в отделение милиции. И сразу наступила полнейшая ясность.

В паспортном отделе милиции Голованову сообщили, что Светличный им известен как лицо без определенных занятий, привлекавшийся в прошлом за мелкое хулиганство. Вдобавок он ухитрился потерять либо пропить свой паспорт, уверяя, что его у него украли. Выдали новый, вместе с выговором начальника паспортного стола. Но в последнее время его не видно, говорят, получил наследство, дачу заимел в ближнем Подмосковье. А квартиру сдает, как это нынче делают многие. За свои большие квартиры баксы получают, а сами ютятся по каморкам и углам. И ведь не прищучишь, закона такого нет, чтоб запрещать. Оформил – и гуляй себе.

Показали и фотографию Светличного, из тех, что вклеивали в новый документ. Поинтересуйся Сева раньше, он сразу бы увидел, что все сходство Светличного с человеком, пользующимся его документом, заключается в том, что у обоих худощавые лица и оба светловолосые. Но теперь уже все это не имело никакого значения, так как на руках имелась подлинная фотография Сергея Соболева, бывшего майора ГРУ. Такого же, кстати, как Алексей Кротов и сам Сева Голованов.

В принципе ведь и служили-то они примерно в одни и те же годы. Ну Кротов – тот, конечно, пораньше. Но сколько ни всматривались они с Севой в фотографию Соболева, так и не смогли вспомнить бывшего коллегу.

Тем не менее вопрос отпал сам, подлинный Светличный оказывался вне подозрений. Впрочем, даже если бы они и оставались – ну, к примеру, он сам продал свой паспорт Соболеву, – то отыскать подлинного Светличного было практически маловероятно. Поэтому поставили точку. Пока, до окончательного выяснения обстоятельств...

Дальнейшие события, продолжал свой рассказ Вячеслав Иванович, протекали следующим образом.

Майор, пока его везли на Петровку, тридцать восемь, успел сделать единственно правильные для себя выводы. Он просчитал все и решил сотрудничать со следствием. И после первого же обстоятельного допроса, для участия в котором подъехал сам Меркулов, задержанный признал свою вину. А что ему оставалось, если все улики налицо – и оружие, и валюта, помеченная к тому же специальным светящимся составом. Уголовное дело против майора Вооруженных сил Российской Федерации Герасименко Алексея Захаровича возбудила Главная военная прокуратура по статье 226 («хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств»). Были и отягчающие обстоятельства: во-первых, «группой лиц по предварительному сговору», во-вторых, «неоднократно» и, в-третьих, «с использованием своего служебного положения». Естественно, в такой ситуации разве на что и можно было рассчитывать – лишь на полное сотрудничество со следствием...

Повезло и Филе Агееву. Напрочь убитые открывшимися обстоятельствами, старики Страховы словно впали в прострацию. Так ошибиться в человеке! Дарья Матвеевна, можно сказать, заболела. Легла и глаза закрыла, чтоб мир этот подлый не видеть. Она ж ведь к Сереже-то всей душой, гостинцы от него принимала, а он самый натуральный кат, убийца...

Легкий характер Фили помог снизить накал отчаяния. А закончил он свой треп тем, что даже уговорил хозяина, Ивана Ивановича, подежурить вместе с собой, в очередь, по часику. Все равно ведь, жаловался старик, по ночам сон подолгу не идет. Вот Филя и предоставил ему возможность отличиться перед Родиной за свою оплошность невольную.

Старик бдил честно и разбудил Филю во втором часу ночи, прошептав, что слышал шаги возле сарая. Кто-то там вроде возится. Филя вмиг проснулся и тут же оказался на улице, слабо освещенной фонарем на столбе. А еще спустя мгновение он где перебежками, а где и по-пластунски переместился к густой тени сарая. Увидел качающуюся лестницу-стремянку. Она поднималась к крыше. Потом по ней медленно, прислушиваясь к уличным шумам, пополз силуэт человека. Зашуршало под самой крышей – это ночной пришелец нащупал и вытаскивал сверток из-под стрехи. Сымитировал «игрушку» Филя, обернул газетами и целлофаном изогнутый обломок водопроводной трубы.

Наконец человек пополз по лестнице вниз. Филя тоже внимательно прислушивался: один гость или у него где-то рядом прячется напарник. Но все вокруг было тихо. На всякий случай Филя дал гостю возможность дойти до самого забора, через который тот намеревался покинуть двор, и в последний момент, когда мужик собрался подтянуться на руках со свертком, устроенным за пазухой, напрочь вырубил его одним секущим ударом по шее. Ночной гость беззвучно, даже не икнув, завалился в траву.