Золотой выстрел - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 49

– Вы с нами, Александр Борисович? – оборвал его крамольные мысли Латников.

– Если нет возражений, я готов пригласить Александра Борисовича в мою машину, – вмешался Маркашин.

Турецкий с улыбкой развел руками: мол, готов согласиться с любым предложением, но, оказывается, его согласия не требовалось. А Грязнов с Гоголевым уже спокойно двигались сами по себе по перрону к выходу в город. Какой-то парень нес за ними объемистую сумку Вячеслава.

– Ну и отлично, – кивнул Латников, взял под руку губернатора, и вся толпа неспешно отправилась к машинам.

На стоянке у вокзала находилось более десятка машин и два вместительных автобуса. Все, как видно, было известно заранее. Включая транспорт и жилье. Приотстав от остальных, Маркашин с какой-то несвойственной ему прежде суетливостью сказал:

– Ну наделали вы шороху!

– Очень плохо, – ответил Турецкий. – Между прочим, именно на тебя, Семен, да еще на Витю Гоголева у нас вся надежда. А эти, – он кивнул вперед, куда устремилась толпа, – они будут активно изображать усердие. Поэтому давай сразу договоримся. От тебя у меня никаких секретов нет, и хочу, чтобы это было взаимно. А теперь вот о чем. Вы тут небось сутки не спали, готовя размещение гостей?

– Поменьше, – улыбнулся Семен. – Гостиницу на Лиговском забронировали.

– Послушай, а ты с той, что у тебя была на канале Грибоедова, еще не расстался? Хорошая квартирка!

– Туда хочешь?

– А нам ведь ни в каком другом месте путем поговорить не дадут. Поселились бы мы с Грязновым, никому не мешали бы, занимались делом, а не пустой болтовней в переполненных народом кабинетах. Да и ты ж меня знаешь, Семен, я не люблю сборищ и бесконечно знакомых лиц повсюду, включая сортиры.

– Ну хорошо, давай подъедем в прокуратуру, и я узнаю, что у нас с той квартирой. По-моему, она сейчас пустует.

– А с Литейного ты можешь это узнать?

– А зачем туда ехать?

– Так за Гоголевым и Грязновым. Вот заодно и обсудим сразу все проблемы. Или ты можешь обсуждать их только в собственном кабинете?

– Почему? – Он показал своему водителю на отъезжающий полицейский «мерседес» начальника Петербургского уголовного розыска и сказал: – Едем за ними, на Литейный.

– А теперь давайте обсудим, что мы имеем на сегодняшний день, – сказал Турецкий, когда они вчетвером уселись в кабинете Гоголева и все необходимые телефонные звонки по поводу выяснения диспозиции были сделаны.

Латников, как стало известно, отбыл вместе с губернатором в спецрезиденцию на Каменный остров, остальная публика расселялась в новой гостинице на Лиговке. Квартиру на канале Грибоедова Маркашин отдавал в полное распоряжение Турецкого с Грязновым. По части расселения вопросов не возникало. Но интересно было другое. Каким это образом практически все, о чем накануне шла речь на достаточно узком совещании в Кремле, стало известно в Петербурге? Оказалось, что еще вчера, когда в кабинете Меркулова только обсуждались вопросы создания объединенной оперативно-следственной группы, губернатор Алексеев собрал в своем кабинете руководство ГУВД и прокуратуры и подробно проинформировал их о кремлевских решениях относительно питерских дел. Вот это скорость! И кто ж мог проявить такую прыть? Алексеев на источник не ссылался, но видно было, что сам он информирован в деталях. Неужели все-таки Панкратов, думал Турецкий. Он-то ведь не был в Генпрокуратуре, а остальные, как говорится, на виду.

Пока высказывались соображения на этот счет, подъехал Олег Левин, извинившись, что не встречал на вокзале.

– Там и без тебя народу хватало, – успокоил Турецкий. – Ладно, оставим домыслы в стороне. Давайте по порядку. Олег, тебе первое слово.

Левин не привык задавать лишних вопросов, хотя и удивился, какое отношение имеет расследуемое им дело об убийстве Вараввы к приезду огромной комиссии из Москвы. Он был уверен, что московский «десант» связан со смертью Саблина, противоречивые слухи о которой вот уже третий день будоражат северную столицу. И тем не менее он доложил, что дело Вараввы, если его расследовать в рамках только этого убийства, по его мнению, перспективы не имеет. Типичный получается глухарь.

Грязнов обрадовал Левина сообщением о том, что найден мастер, изготовивший костыли. Под давлением ряда улик он сознался, что лично готовил это оружие для человека, которого зовут Сергеем Николаевичем Светличным. Кстати, фоторобот, присланный из Петербурга, помог заставить старика сделать это признание. Остальные детали – вот они. Грязнов достал из своей сумки несколько папок с материалами – протоколы допросов, акты экспертиз и прочее.

Турецкий дополнил «радость», вытащив из своего чемоданчика копии материалов по делу об убийстве Каждана, которые ему, по указанию Меркулова, доставили из Московской городской прокуратуры.

– Значит, дела объединяются? – спросил Олег.

– Эти – само собой, – кивнул Турецкий. – Теперь давайте поговорим о последнем, о Саблине. А то в Москве пользуются исключительно слухами. Но ввиду того что упор в деятельности нашей группы делался именно на этом факте, а остальное как бы дополнение к ужасной картине небывалого взлета преступности в Санкт-Петербурге... Это так? – с усмешкой посмотрел он на Маркашина.

– Терминология подобного рода не по моей части, это дело журналистов... – Было заметно, что Семен немного обиделся.

– Семен, мы ж свои люди! – укорил его Турецкий и продолжил: – Так вот, ничего не отставляя в сторону, на потом, мы должны будем главное внимание сосредоточить на этом вашем Саблине. Сыр-бор, насколько я понимаю, загорелся из-за телефонной беседы вдовы с президентом. И я прошу вас все материалы, которые у вас уже имеются по этому делу, прямо сегодня же и чем скорей, тем лучше – ко мне. Кто его ведет?

– «Важняк» Чибисов, – ответил Маркашин.

– Знакомая фамилия... – задумался Турецкий.

– Тот, который выезжал на убийство механика. Имеется связь и с моим делом, – пояснил Левин.

– Вспомнил, допросы Струговых, – закивал Турецкий. – А что его на Саблина кинуло?

– Дежурил, – пожал плечами Маркашин, – вот и снова повезло.

– Ну что ж, тем лучше, у?же круг революционеров... Давай его тогда, Семен Макарович, тоже включим в мою группу.

– А как же указание Кремля? – ехидно спросил Маркашин. – Насколько нам известно, Москва довольно отчетливо высказала свое недоверие.

– Так то ж президент! – засмеялся Турецкий. – Или кто-то шибко влиятельный из его ближнего круга. У нас же со Славкой своя точка зрения. Нам вон и сам господин Латников прямо сказал: мол, в ваши дела, ребятки, я не вмешиваюсь. Сами с усами. Вызывай его со всеми бумажками. Мы сейчас закончим, Вячеслав пусть едет и осваивается на Грибоедовском канале, а я с этим Чибисовым, пожалуй, смотаюсь туда. Как эта птичка называется, «Пеликан»?

– «Павлин».

– Тем более... И еще. Где мы официально сидеть будем? Тут?

– Могу в прокуратуре выделить пару кабинетов, – заметил Маркашин.

– Хорошо, Семен Макарович, а то как-то Виктора стеснять каждый раз приходится. Уже просто неловко.

– А я, пожалуй, здесь останусь, – возразил Грязнов.

– Кто бы сомневался... – удивился Турецкий, чем вызвал дружный смех. – Тогда последний вопрос: на какой-нибудь транспорт мы можем рассчитывать?

– Мне дано прямое указание, – Маркашин поднял указательный палец вверх, – обеспечить руководителя оперативно-следственной группы персональной машиной. Есть тридцать первая «Волга», устроит? С водителем, естественно.

– Меня устроила бы даже такая иномарка, как «Запорожец», но этого у вас нету. Поэтому согласен на что угодно. Ну а ты, Грязнов, падай в ноги другу Вите. Или давай я тебя заброшу на набережную канала.

– За Вячеслава Ивановича беспокоиться не стоит, – сказал Гоголев. – Я его сейчас буду с Москвой соединять, а потом решим, что дальше.

– Ну что ж, тогда по коням. А общий сбор, я полагаю, лучше всего назначить где-то на девять вечера. Если нет возражений. Впрочем, согласовывайте с Грязновым.