Золотой выстрел - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 39

– Он не говорил, а я никогда не интересовался.

– Никогда? Значит, вы давно на него работаете?

Старик приоткрыл глаза и так посмотрел на Грязнова, что Вячеслав Иванович понял: никакого обморока у Бессонова не было. Потрясение – возможно, но это совсем другая песня.

– Всю жизнь копил... – с глухой тоской произнес вдруг Бессонов. – Уж лучше б...

– Это верно, – подтвердил недосказанное Грязнов. – Только ведь кровавые денежки все равно на пользу не идут.

– А вы знаете другие? – В голосе старика прозвучала откровенная насмешка. – Все конфисковали?

– Конфискует, как вам уже известно, только суд. Так чего вам насоветовал ваш Сергей Николаевич Светличный? Вы ж ему помчались звонить, когда увидели фотографию ваших костылей?

– К нему... Слабый я – ехать-то с вами, гражданин начальник.

– А вы что же думаете, мы вас здесь оставим? Чего, говорите, насоветовал он вам? Сбежать, что ли?

– Не-е... Отъехать. В деревню куда-нибудь. Да этой, – он зло кивнул в сторону безучастной, какой-то потерянной после вспышки супруги, – адресок сказать.

– Сами поняли зачем или подсказать?

– Да ведь не полный дурак-то... А как не найдете его, так чего?

– Найдем, – уверенно сказал Грязнов, хотя никакой уверенности сейчас у него как раз и не было. – Он сам с вами связывался? Или через посредников? Помощников?

– Сам. Звонил. И появлялся. Уже с «инструментом».

– Ну а вы уже дотягивали по его заказу, так?

– Истинно так, гражданин начальник!

И опять насмешка послышалась Грязнову. Но он решил пока не обращать на это внимания.

– Он вам про связь что-нибудь говорил? Ну вот, скажем, про свой телефон? Когда звонить, как?

– Номер записал, велел запомнить и выбросить.

– Ага, а вы не выкинули и не сожгли, на память свою не понадеялись, так?

– На память свою я еще не жаловался.

– Интересный номер-то, – покачал головой Грязнов. – Я вот тут приказал проверить, и знаете, чего узнал? Смеяться будете. Телефон-то зарегистрирован на Матрену Ивановну Пышкину. В прошлом году зарегистрирован.

– Ну и что?

– А то, что названная бабуся померла уже два года назад. И родственников у нее никого не осталось. В Кратове проживала бабуля. Как считаете, может, она большой известностью пользовалась? Или адрес ее вам что-то подскажет?

– Подскажу я тебе, гражданин начальничек, но уж чтоб и ты к моей старости снисхождение поимел. Как?

– Были б вы новичком, Виктор Ильич, я сейчас стал бы вам объяснять, что снисхождение может оказать только один суд. Причем не просто к старости, нет, а к тому – сотрудничали ли вы со следствием или нет. Помогали нам найти преступника или отказывались помочь. Выдали улики, изобличающие его действия, или же нам пришлось самим их искать и находить. Понимаете? Вон сколько тут всякого. Есть о чем подумать на досуге, Виктор Ильич.

– Ха! Досуг, говорите... А где ж он у меня будет-то?

– Да это вы не волнуйтесь заранее, обеспечим. У нас, на Петровке, места для всех хватит.

– Ну что ж, значит, подумать предлагаете?.. Вот вспоминается мне, что был такой случай один. Завез он ко мне изделие, обсудили, чего делать, я говорю, что часа два-три уйдет. А он отвечает, что в таком разе съездит куда-то и вернется. И пока я пилил-строгал, он съездил, а через три часа и заявляется. Давай, говорит, «инструмент», получай свой конверт, да я помчался, времени, говорит, уже в обрез.

– Ну и в чем же суть?

– А ты вот и прикинь, гражданин начальник, коли самым умным себя считаешь... Три часа. А ведь Серега машиной не пользуется. Не любит за рулем сидеть. И был он у меня этаким франтом. А вернулся через три часа в рабочей, стало быть, одежке. Джинсы, куртка там и все прочее. Или не понял?

– Кажется, понимаю... Отсюда до станции разве что на попутке или автобусом, а пехом – минут сорок, не меньше. Да до Москвы электричка идет тридцать пять минут. Да ждать. Туда-сюда-обратно... не получается. Значит, где-то, говоришь, под боком жилье мог иметь? Хотя бы и в том же Кратове? Верно. Иначе откуда бы и появилась эта бабка Матрена...

– Ну так что, гражданин начальник, достоин я снисхождения?

– Учтем, – согласился Грязнов. – Однако ехать надо. Собирайтесь, Виктор Ильич. Что вам потребуется, поди, не забыли...

– Не напоминайте. Мне тут ваш парень сказал, как вы на меня вышли... Слава, говорит, подвела тебя, старый...

– Ага, это верно. У каждого дела имеются свои издержки...

Но что это за ночь выдалась! Не успели худо-бедно с одним разобраться, Денис звонит: когда ты, мол, дядька, у себя дома появишься? Оказывается, и Кротов постарался и, возможно, вышел на оптовика. И кличка у того вполне подходящая – Майор. Простенько, надо заметить, без особых фантазий.

Проводить среди ночи вторую операцию – это уже было выше всяких сил.

– Скажи Алексею, чтоб до утра не торопил события. А твои орлы постарались очень хорошо. Если так и дальше пойдет, возьму в штат.

– Ну да, как же! Спасибо, кормилец.

– Ты на дядьку нос-то не задирай! Оперативно сработали, будете отмечены особо. Но я хочу еще попросить, Денис. Пусть уж Сева с ребятами закончит с этим делом. Там придется еще в Кратове кое-какие следы поискать. Не будешь возражать? Я не хочу перепоручать работу, чтобы дело раньше времени не всплыло, а то в наших службах языки частенько не из того места растут.

– Все так, но если Кротов возьмет?..

– А вот Кротова я одного нипочем не оставлю. Поэтому и не стоит пороть горячку. И на крайний случай, я к нему в помощь Володю Кондратьева подключу.

Кондратьев – это очень хорошо. Начальник оперативного отдела РУБОПа полковник Кондратьев со своими собровцами уже не раз участвовал в спецоперациях, которые проводил Грязнов-старший, и отлично знал оперативников из «Глории». Работать с ним одно удовольствие. Если их работу вообще можно ассоциировать с каким-то удовольствием.

А утром Грязнов-старший сам позвонил Кротову на Николину Гору и поинтересовался подробностями. Алексей Петрович ответил, что главная подробность дрыхнет сейчас, запертая в бане. И все остальное будет напрямую зависеть от того, какое примут решение. В настоящее время искомый Майор занят, скорее всего, проверкой Крота – не подстава ли, можно ли иметь с ним дело и так далее. Поэтому, по мысли Кротова, брать оптовика со всеми его подельниками лучше всего после того, как между Майором и Алексеем Петровичем состоится акт продажи оружия. А это, возможно, займет и не день, и не два. Видимо, осторожен и даже своим барыгам, одним из которых являлся и Гриша Одинцов, не шибко доверяет. Мол, сперва давай список, чего надо, потом то да се... А если нахрапом, можно и дело испортить.

Вячеслав Иванович видел, что Кротов прав, и просил его только об одном – не лезть на рожон. Хотя прекрасно знал, что за Алексеем уж такого-то греха отродясь не водилось.

По поводу возможной проверки Крота тоже сильно беспокоиться не следовало. В криминальном мире это имя было известно. Правда, за малым исключением вряд ли кто знал, в чем же заключается эта известность. Старые «законники» могли бы подтвердить, что Крот был близко знаком со Славой Япончиком, с Отариком, с Сильвестром, другими крупнейшими воровскими авторитетами, большинство из которых уже оставили бренную землю или же нашли себе временное пристанище в тюрьмах Америки и Европы. Могли бы еще сказать, что в прошлом был Крот очень крутым – в смысле прежней работы, но давно и напрочь порвал со службой, что удавалось далеко не всем. Не та контора, чтобы оставлять без внимания своих профи. Словом, за эту сторону вопроса не следовало волноваться. Возникла другая проблема: в какой степени оптовик захочет принять условия Крота работать в дальнейшем напрямую, без всяких посредников.

Впрочем, сказал Кротов – и Грязнов почувствовал, что тот улыбается, – это его задачка – заставить поверить оптовика. Не таким мозги пудрили, впаривали.

Вячеслав Иванович в конце концов согласился с ним, но потребовал, чтобы на всех стадиях операции Алексея Петровича страховали Филя Агеев с Николаем Самохиным. Ребята – с их артистическими способностями – кого хочешь обведут вокруг пальца. Кротов не стал возражать.