Под знаком мантикоры - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 68

– Пусть так. Но поверьте, это бросовая цена.

– Хорошо, я согласен.

– О-ла-ла! Договорились. Вы что-нибудь слышали об Ордене Мантикоры?

– Орден Мантикоры? – нахмурился Фернан. – Нет. Впервые слышу.

– Вот посмотрите. – Барон залез во внутренний карман бархатного камзола и протянул «василиску» сложенный вчетверо листок. – Насколько это похоже на то, что было намалевано… наррисовано на стене кабинета маршала?

На листке был изображен круг, а в кругу стилизованный лев с крыльями и скорпионьим хвостом.

– Они идентичны.

– Так я и думал. Оставьте бумагу себе, я живописью не увлекаюсь, так что мне она без надобности.

– Кто это рисовал?

– Один из тех, кто входил в Орден. Мелкая рыбка, ничего интересного.

– Я могу с ним поговорить?

– Он умер. Так неожиданно… На следующий день после разговора со мной.

– И умер он не случайно?

– Случайность? Нет. Скорее всего, закономерность. Я подозревал нечто подобное. Смеррть подстерегает всех болтунов. О да!

– Так все же, – рыба сама плыла к Фернану в руки, и сейчас надо было ее не спугнуть, – что означает этот рисунок? Я никогда не слышал, что у святых отцов есть подобный Орден.

– Святые отцы? – барон неожиданно расхохотался. – О нет, маркиз! О нет! Святые отцы, насколько я знаю, здесь ни при чем. Вы не там ищете. Мой дружеский совет – обрратите свой взгляд не на клириков, а на военных!

– Но… – начал было Фернан и осекся. Прямо перед ними стоял тот самый грустный мим, что совсем недавно поддразнивал Абоми.

Маркиз и барон с интересом воззрились на него. Тот в свою очередь на двух господ-дворян. Протянул руку, как видно желая коснуться Жерара де Альтеньи, но наткнулся на невидимую стену. Изобразив на лице удивление, мим ощупал неожиданную преграду. Попытался пройти, но «стукнулся» головой и с видимым удивлением отступил на шаг, с досадой потирая лоб. Физиономия у мима была такая, словно он вот-вот разрыдается. Посол отреагировал на маленькое представление талантливого балаганщика оглушительным хохотом. А вот Фернан ничего смешного не находил, хотя про себя и отметил, что актер, показывающий пантомиму, бесспорно талантлив. К тому же сеньор де Суоза не понимал, чего этот парень к ним привязался, словно, кроме них, на площади никого не было. И прогонять нельзя – сегодня праздник, а прогнать актера в праздник, когда все веселятся, а на столы выставлено дармовое угощение и вино, – дурной тон. Даже для дворян.

Тем временем мим, кажется, нашел выход из сложившейся ситуации. Он достал наваху, раскрыл лезвие и ударил ножом по только ему видимой стене. Не получилось.

– Поберри меня Искуситель! – пророкотал барон сквозь смех и запустил руку в свой кошелек, нашаривая мелкую монету. – Этот фигляр талантлив!

Мим между тем, явно обрадованный, что его труд будет оплачен, повторил попытку, разбить «стену». На этот раз ему повезло. Бутафорская наваха без всяких проблем миновала преграду и ударила посла в область сердца. Смех Жерара де Альтеньи превратился в хрип, он зашатался и стал валиться на спину.

Еще никто ничего не понимал, очевидцы посчитали, что это часть разыгранного представления. Кто-то из горожан даже захлопал в ладоши. Барон лежал на мостовой раскинув руки и смотрел мертвыми и безмерно удивленными глазами в небо. Сквозь бархатный камзол посла проступала кровь.

Фернан выхватил шпагу, но убийцы и след простыл. Мим без всяких проблем пробежал мимо двух дворян-андрадцев и бросился прочь с площади.

– Que vous coutez, les idiots[48]?! – по-андрадски рявкнул сеньор де Суоза на проворонивших убийцу дворян. – Хватайте его!

Те, наконец сообразив, что произошло, бросились следом за мимом. Завизжала женщина. Еще одна. Через толпу стала продираться стража. Рядом с Фернаном оказался проходящий мимо лейтенант мушкетеров одного из городских гарнизонов.

– Позаботьтесь о нем! – приказал сеньор де Суоза, показывая военному знак «василиска».

Лейтенант кивнул и склонился над телом. На взгляд Фернана, все было без толку – удар настоящего ножа оказался смертельным. Но для очистки совести и чтобы с Андрадой было меньше проблем (а проблемы будут!), следовало сделать все возможное и невозможное.

– Абоми! Лошадь!

Слуга подвел ему Снежную. Фернан птицей взлетел в седло и, вопя во все горло «С дороги!», всадил каблуки в лошадиные бока. Зеваки бросились врассыпную, освобождая дорогу двоим всадникам с обнаженными клинками в руках. Фернан орал не переставая, Абоми тоже что-то горланил, привлекая к себе внимание горожан, и те вовремя освобождали путь. В одном месте дорогу преграждали столы с праздничным угощением. Снежная без труда взяла этот барьер, а мощная лошадь Абоми, не снижая хода, разнесла преграду широкой грудью. В спину им полетели ругательства и проклятия.

– Талела! Мы скачем не в ту сторону!

Фернан не ответил. Да, он направил Снежную не за убийцей (что толку прорываться через плотную давку на площади), а на улицу Ле-Дарре. Мим пытался скрыться от преследователей по улице Красных Петухов. Фернан знал, что на Красных Петухах сейчас народу никак не меньше, чем на площади Быков, а вот на узкой Ле-Дарре, где и развернуться-то толком нельзя, горожане гулять никогда не стремились, и по ней вполне можно было опередить беглеца и зайти в лоб. С Петухов этому юркому малому деваться некуда (кроме как на Ле-Дарре, а дальше в Старый город, где можно затеряться): улочка заканчивалась тупиком – стеной женского монастыря Ордена Элиссы.

Фернан надеялся взять субчика тепленьким. Тот хоть и ловок, но не так уж и умен, раз бросился в крысоловку. Или же парень попросту не продумал пути отхода.

– С дорррроги! – проорал Фернан, летя по узкой улице, точно молния. Немногочисленные прохожие вжимались в стены и орали благим матом.

Горячка сумасшедшей скачки захватила «василиска». Думать было некогда. Слившись с лошадью в единое целое, прижавшись к гриве, чтобы какой-нибудь из низких балконов не размозжил ему голову, Фернан не думал ни о чем, кроме убийцы. Он во что бы то ни стало должен поймать этого мима. Улица Красных Петухов гораздо короче, чем узкая, но длинная Ле-Дарре, и, несмотря на бешеную скачку, если мим будет действительно проворен, они могли опоздать и упустить убийцу. Если дать тому поблажку, он затеряется в узком лабиринте переулков, и тогда ищи его хоть до второго пришествия Спасителя. Всадники вылетели на улицу Красных Петухов и осадили лошадей. Фернан привстал в стременах, вглядываясь в толчею и тщетно пытаясь рассмотреть человека в черном трико и с белой краской на лице. Убийцы не было, а вот двое дворян-андрадцев что есть сил бежали в его сторону.

– Проклятье! Неужели мы его упустили? Где он?!

– Туда, сеньорр! – Неудачливые охранники покойного Жерара де Альтеньи дышали тяжело и выглядели несколько растрепанными.

– Он побежал дальше?

– Да!

– Дурак! Сам себя загнал в ловушку! Вы! – указал он пальцем на одного из андрадцев. – Присмотрите за лошадьми и за выходом на Ле-Дарре. Если этот ублюдок решил спрятаться и мы его пропустим, он выйдет прямо на вас.

– Хорошо!

– А вы бегите к главным воротам монастыря вон по тому проулку. Справитесь?! – В голове сеньора де Суоза уже созрел план.

– Да! – кивнул дворянин и, не задавая вопросов, бросился прочь.

– Абоми, за мной!

Смысла в лошадях не было – слишком много людей. Правда, горожане видели обнаженное оружие и шарахались в стороны. В одном месте даже прекратили танцевать ральеду и провожали Фернана долгими взглядами и перешептыванием. Конечно же все подумали о кровавой плате.

Да и стража не спала. Двое служителей закона решительно направились к продирающимся через толпу незнакомцам, но, заметив знак «василиска», загодя приколотый Фернаном на жилет, замерли в нерешительности. Фернан тоже увидел стражу и приказал следовать за ним, немного досадуя, что это всего лишь алебардисты, а не арбалетчики или того лучше – мушкетеры.