Под знаком мантикоры - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 61

Его Высокопреосвященство вот уже пятьдесят с лишним лет был кардиналом Таргеры. Первым в истории Церкви выходцем из Ордена крови Бриана, которому удалось достигнуть столь многого. Еще никогда ранее отцы-дознаватели не возносились так высоко, ибо раньше тех, чьим призванием было уничтожать предавшихся Искусителю еретиков, Папа и Церковный совет не назначали выше епископов, да и то самых удаленных провинций.

Де Стануззи был человеком целеустремленным, умным, умеющим плести интриги и, сталкивать лбами конкурентов. Ибо просто так кардиналами не становятся, даже с одобрения находящегося в Ирении Папы. Пятьдесят лет назад на кардинальский посох и шапку претендовало шестеро епископов, но до вожделенной награды добрался лишь Хосе Пабло де Стануззи. Интриги в Церковном совете, взятки, шантаж, а порой и яд позволили тщеславному епископу занять вожделенное место. Впрочем, надо отдать кардиналу должное – он ничуть не походил на двоих своих предшественников, что жировали и жили в свое непомерное удовольствие, не заботясь ни о чем, кроме удовлетворения собственного «я». При Старом Грифе Церковь настолько упрочила свое положение и так крепко вошла в жизнь мирскую, влияя на политиков и военных, что можно было сказать, что за важнейшими событиями, происходящими в стране, стояла порой незримая, но всегда ощутимая тень Веры. Клирики, действуя по Заветам и по возможности стараясь не преступать мирские законы, так влияли на политику страны, так были нужны в некоторых очень щекотливых и спорных ситуациях, что теперь никто и думать не мог, что то или иное важное дело может решаться без негласного одобрения Церкви и конечно же кардинала. И если Церковь упрочила свое положение, то Орден крови Бриана, ранее находившийся на вторых ролях и явно уступающий в могуществе и власти Ордену Прощения, за полвека стал самым сильным и влиятельным из таргерских церковных орденов.

Конечно же клирикам Ордена Прощения и Ордена Святого Луиша, не говоря уже о более мелких орденах и Церковном совете, не нравилось упрочение власти «бордовых». Но после того как люди Хосе Пабло де Стануззи обнаружили в рядах Ордена Прощения и в Церковном совете тех, кто якшался с Искусителем, и после показательного суда прилюдно сожгли на кострах троих епископов, не считая десятка клириков рангом пониже, недовольные очень быстро замолкли. Говорят, Орден Святого Луиша избежал участи «разговора» с отцами-дознавателями лишь потому, что Старый Гриф не хотел рисковать и связываться с пускай порядком ослабленным, но все еще сильным Орденом монахов-воинов. Черные клирики, когда их загоняли в угол, обычно забывали Заветы Спасителя и, вместо того чтобы для удара подставлять левую щеку, били обидчика крестом Луиша промеж глаз.

Кардинала многие не любили. Говорят, на Его Высокопреосвященство было больше десятка покушений, но каждый раз, благодаря воле Спасителя, кардинал оставался жив. Де Стануззи платил Спасителю тем, что недовольные и любая ересь выжигались огнем, а когда надо – разрубались мечом. Святая Церковь не гнушалась помощью армии, если этого требовали обстоятельства.

Его Высокопреосвященство все еще крепко сжимал в руках посох и, казалось, решил поспорить с самой Смертью. Так что врагам и желающим примерить на себя кардинальскую шапку приходилось лишь ждать, когда Старый Гриф наконец отправится в лучший мир. Назло всем Хосе Пабло де Стануззи решил жить вечно и правил Церковью железной рукой…

– Сын мой, позвольте поблагодарить вас за то, что вы нашли время, чтобы принять мое приглашение. – Сколько завуалированных смыслов кардинал вложил в эту простую фразу, Фернан даже не стал считать.

– Для меня честь быть здесь, Ваше Высокопреосвященство.

– Оставьте это, – раздраженно поморщился де Стануззи. – Чтобы лизать мне задницу, вполне достаточно святых отцов из Ордена Прощения! Я не терплю ни льстецов, ни лгунов, и уж вам-то это должно быть известно! Так что давай договоримся, чадо. Лесть ты оставишь для какого-нибудь дурака, благо на земле подобного мусора предостаточно, а ложь придержишь до того момента, пока мы не закончим разговор. Впрочем, я забыл о правилах гостеприимства, прости старика. С возрастом мы все потихоньку глупеем. М-да. Истинно так. Скажите, вы голодны? Желаете приступить к обеду?

Вспышка дурного настроения кардинала проявилась так же неожиданно, как и пропала. Да и тему Старый Гриф сменил молниеносно, да так, что даже Фернан на мгновение растерялся и едва не сказал глупость, чуть было не попавшись в расставленную ловушку. Ибо ему по этикету следовало бы сказать, что он очень голоден, и опровергнуть слова кардинала о том, что тот глуп и стар. Вранье и лесть. Фернан сказал правду:

– Если – Ваше Высокопреосвященство позволит, я хотел бы отказаться от обеда.

Кардинал на секунду прикрыл глаза. Что он хотел этим сказать и как расценил услышанную фразу, для сеньора де Суоза осталось тайной.

– Я тоже не люблю обедать в жару. Но надеюсь, от вина вы не откажетесь?

– Не откажусь.

Погреба кардинала славились своим вином. А еще это вино было известно тем, что как-то раз прибывшие из Ирении кардиналы, явно не любившие Старого Грифа и желавшие кое-что изменить в правилах избрания епископов в Церковный совет, отведав замечательного напитка, спустя неделю тихо и мирно скончались. Иногда кардинальское вино шло людям во вред.

– Я наслышан о вас, сеньор, – произнес Хосе Пабло де Стануззи и замолчал, сверля «василиска» взглядом.

– Надеюсь, вы слышали обо мне только хорошее?

– Не всегда, – после некоторого раздумья ответил Старый Гриф. – Вы заработали себе некоторую… репутацию. Особенно когда занимались делами при Альдеке, да и ваши следы в Эскарине заметны. Не удивляйтесь, сын мой. Мне, благодаря Спасителю, многое становится известным. Да. Да. Да. Вижу по вашим глазам, что вы сейчас думаете именно об этом. Огорчу вас – и это нам известно. В тот раз вы и ваш начальник очень болезненно щелкнули нас по носу. Хе-хе. – У кардинала улыбались лишь губы, глаза оставались холодными. – Но можете не опасаться. Я не люблю, когда мешают Церкви, но вполне способен признать, что в том случае вы следовали присяге и приказам свыше. – И вновь резкая смена темы: – А уж об играх с епископом де Лерро… Ваше глупое противостояние сильно затянулось, сын мой. И мне, если честно, надоедает на это смотреть. Мне не нравится, когда власти мирские и церковные не могут найти общий язык. Я достаточно ясно выражаюсь?

– Вполне, Ваше Высокопреосвященство.

На веранду вошел Мигель Алессандро де Лерро. В руках у епископа Эскарины находился поднос, на котором стояла открытая глиняная бутылка вина.

«Экая невозмутимая у него морда», – подумал Фернан и начал подниматься из-за стола, но его остановил голос кардинала:

– Сидите! На этот раз Его Преосвященство обойдется без лобызания перстня. Моим гостям нечего прыгать, словно блохам, перед каждым клириком. Достаточно того, что вы поцеловали кардинальский перстень.

Де Лерро собрался налить вина Старому Грифу, но тот вытянул сухой палец и указал им на Фернана:

– Сначала гостю.

Лицо епископа даже не дрогнуло, и в бокал «василиска» полилось красное вино. Затем настал черед кардинала.

– Благодарю, Мигель, – кардинал явно был доволен, – можешь быть свободен.

– Ваше Высокопреосвященство…

Ну что еще?! – Удовольствие разом сменилось раздражением.

– Через полчаса у вас встреча с епископами и настоятелем обители Святого Карло…

– Знаю! Ничего с ними не случится, подождут. – И уже не так резко: – Ступай.

Де Лерро вышел.

– Не одобряете? – хитро сощурился кардинал. Во время всего разговора он не сводил глаз с Фернана.

– Это не мое право – одобрять или не одобрять поступки кардиналов, Ваше Высокопреосвященство.

– Хм… Мудрые слова. О поступках кардиналов должен судить лишь Спаситель, Папа и Церковный совет. Но вы все же не одобряете… Хе-хе.

– Во всяком случае, епископы мне еще никогда вина не наливали.

– Смирение, сын мой. Сам Спаситель им не гнушался и мыл ноги нищим. Думаю, епископ де Лерро ничуть не лучше Спасителя и может раз в год налить мне и моему гостю вина. Смирение заставляет умерить гордыню, погасить гнев. Оно учит всегда оставаться спокойным. Вы что-то хотели спросить?