Убить ворона - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 39

Глава 28. МИСТЕР РОУЗ

Мистер Роуз зажмурился от ласки теплого влажного воздуха, окутавшего все тело. После многочасового комфорта в казенной вентиляции лайнера, напоенный ароматами весны и пряных запахов Азии воздух Исламабада показался респектабельному англичанину милее ванны из шампанского. Он обаятельно раскланялся со стюардессами и стал спускаться по трапу расслабленной, неторопливой походкой человека, у которого все отлично – нигде не жмет, никому он не должен и никто его не ждет. Такое блаженство души способно охватить лишь путешественника, оставившего за спиной груз привычных оседлых забот и ненадолго убежавшего от своих близких в какой-нибудь совершенно другой мир. На таможне, пока его нехитрый саквояж досматривали шоколадные люди в форменных синих костюмах, мистер Роуз благодушно подумал о том, как похожи специальные службы разных стран и что не национальные особенности в конечном счете будут решать будущее планеты, а совсем даже другие – корпоративные, цеховые, если хотите. Мысль мистера Роуза потекла в фантастические мечтания о городах, где скапливаются представители одной профессии, о мировых войнах между ними и о прочих гадостях, навязанных скорее не окружающей реальностью, а бесконечными сериалами американских фэнтази. Стараясь возвратиться к курортному настроению, мистер Роуз достал трубку и, улыбаясь, жестом попросил у таможенника разрешения закурить. Мистер Роуз, скромный востоковед по профессии, приехал в Пакистан по приглашению министерства культуры, чтобы осмотреть сокровища хараппской цивилизации и написать потом никому не интересную диссертацию о различии архитектуры городов древней Южной Азии и не менее древних городов Южной Европы. Но, несмотря на научную цель своей командировки, мистер Роуз чувствовал себя немножечко туристом, которому позволено чуточку больше, чем местным жителям. Вот и сейчас вежливая просьба закурить означала всего лишь реверанс в сторону гостеприимных хозяев, потому что в Пакистане разрешалось дымить сколько угодно и где угодно, лишь бы не во время рамазана, которого любой европеец боялся пуще атомной войны. Поездку, совпадающую с этим главным мусульманским праздником, можно было сразу считать загубленной – ни тебе выпить, ни закусить как следует, ни закурить в общественном месте, ни всякое другое… Мистер Роуз плотоядно обвел взглядом пассажиров, несколько внимательнее остановившись на женской их половине. Какие же они разные, эти пакистанки. Одни весьма современные леди, не отличишь от бизнес-вумен, как, например, та – в шикарных полузатемненных очках и белом брючном костюме, с искусственной розой в густых волосах. Другие – сущие варварки – в балахонах, с наглухо покрытой головой и сеточками на глазах, как та, что стыдливо втиснулась между колонной и креслом, максимально отгородившись от мира.

Взяв такси, мистер Роуз двинул в центр столицы, чтобы, разобравшись с ценами, устроиться в гостиницу. Суровый шофер вовсе не желал налаживать контакты с болтливым европейцем и на вопросы отвечал односложно. Мистеру Роузу же позарез хотелось общения – открытого, дружеского, проникновенного, – хотелось передать свой восторг жизнью, возможностью путешествовать и восхищение, что Создатель не поскупился в фантазии и произвел на свет столько разнообразия. Кроме того, мистеру Роузу интересно было разузнать, какой отель славится в Исламабаде своим недорогим гостеприимством, какие напитки предпочитают местные любители горячительного, где лучше всего познакомиться с девушкой, да и разные другие мелочи, знать которые не помешает любому туристу. Угрюмость таксиста вскоре наскучила веселому англичанину, и мистер Роуз, едва дотянув до известного в столице фонтана цветов, расплатился и выскочил из машины.

Он гулял по городу, непринужденно помахивая тросточкой, с перекинутым через плечо молочного цвета плащом и сравнивал ориентиры путеводителя с реальностью, раскрывшейся перед ним. Исламабад поражал количеством народа на улицах, люди, казалось, задались целью большую часть времени проводить вне дома. Мужчины, бородатые, внешне свирепые, в белых куртках и широких штанах, кружками располагались прямо на земле или гнездились в открытых чайханах. Судя по их громким крикам, можно было подумать, что они вот-вот подерутся или выхватят кривые сабли, но размахивание руками и горячий разговор означали лишь страстный южный темперамент и непосредственность в выражении своих чувств, а никак не ненависть к собеседнику. В воздухе смог большого города мешался с дивным ароматом кардамона и бергамота, а гомон людских голосов сливался с визгом тормозов, ревом моторов и гудением клаксонов. Столица была яркой, как восточный халат, и шумной, как восточный базар.

У мистера Роуза от впечатлений несколько закружилась голова, по справочнику он определил, что находится в нескольких шагах от гостиницы «Палли», которую он наметил своим пристанищем еще в Лондоне, исходя из собственного финансового положения и рекламных обещаний комфорта в отеле. Экзотические растения в холле на поверку оказались искусственными, странно, но в такой благодатной стране предпочитали почему-то стирать пыль с полиэтиленовых листьев, чем поливать натуральные пальмы. Кожаные диваны приняли уставшего мистера Роуза в свои объятия, пока он заполнял обычные в таких случаях карточки гостя. Благодушное настроение в предвкушении чистой постели и бодрящего душа нарастало в геометрической прогрессии. Но уже через несколько секунд мистер Роуз почувствовал некоторое беспокойство, каковое и объяснить даже самому себе оказалось невозможно. Мистер потер затылок, достал носовой платок и беспомощно оглянулся на стойку бара, где спорили все так же громко два местных жителя, потягивая джин-тоник. Откуда, собственно, проистекло внутреннее беспокойство мистера Роуза? Пакистанцы не обращали никакого внимания на тихого англичанина. Мистер Роуз сделал контрольный выдох и стал листать паспорт в поисках номера, но отделаться от мысли, что чьи-то назойливые глаза сверлят его со спины, он так и не смог. Резко повернувшись, повел взглядом по рядам искусственных пальм и вдруг понял… В уголке за кадкой примостилась женщина в белом балахоне, с сеточкой на глазах, как будто отрешенная от внешнего мира. И хотя лица ее почти не было видно, а фигура скрывалась в широких складках одежды, мистер Роуз мог побиться об заклад, что это была та самая стыдливая пакистанка, на которой он задержал взгляд в аэропорту. Уж что-то слишком характерное прослеживалось в ее позе, манере прятаться в укромные уголки и проникать сквозь сеточку на глазах в окружающее пространство. «Да, спецслужбы всех стран тоже, как видно, не слишком утруждают себя оригинальностью», – вновь мистер Роуз вернулся к той самой позиции, которую он обдумывал несколькими часами раньше, на таможне. Получив ключ с массивным деревянным номером-набалдашником, гость проследовал на четвертый этаж, где ему выделили комнату. Пока мистер Роуз колесил по коридору гостиницы, которой ее хозяева изо всех сил старались придать европейский облик, да так и не смогли – отель каким-то неуловимым образом напоминал фантастические восточные замки, – он постоянно ощущал невидимое присутствие «пакистанской принцессы». Где она могла стыдливо таиться в этих просторных коридорах с прозрачными дверьми, мистер Роуз не мог приложить ума, но то, что женщина ни на минуту не отпускала его, он знал точно.

Закрывшись в номере, мистер Роуз понял, что расслабиться ему за этими дверями теперь не удастся ни на минуту. Легенда английского ученого-востоковеда не спасла следователя Турецкого от подозрительной пакистанской разведки. Не исключено, что, пока мистер Роуз оформлял документы, в номере 420 уже были установлены подслушивающие устройства или эта гостиничная комната заранее оборудовалась как шпионская цитадель. Времени на обдумывание плана действий не оставалось. В конце концов, сила Турецкого в незнакомой, враждебной стране заключалась только в его собственной сноровке и находчивости. Для начала предстояло переодеться – сменить официальный костюм английского джентльмена, в котором он обращал на себя чрезмерное внимание прохожих, на более демократичные джинсы и ни к чему не обязывающую холщовую рубашку. Когда Турецкий подошел к зеркалу, чтобы оценить новый «прикид», кто-то осторожно нажал на ручку двери. Турецкий замер, непрошеный гость, словно вороватая кошка, все так же – едва слышно – ковырялся у входа. «Вероятно, диссертация у меня легкой быть не обещает», – пронеслось у мистера Роуза в голове, когда он метнулся к косяку двери и прижался спиной к стене, стремясь слиться с белой поверхностью. Оружия у него не было, но сдаваться без боя Турецкий не желал. Наконец, поскрежетав вхолостую еще какое-то время, ключ в замочной скважине повернулся, и на пороге как ни в чем не бывало появилось шоколадное создание с белой горкой полотенец на руках, в чистом переднике и наколке на волосах. Оно проследовало в ванную, видимо даже не подозревая о присутствии хозяина. Турецкий прокрался следом. Создание выдернуло из стопки одно полотенце и перебросило его через блестящую вешалку, глаза девушки пугливо заскользили вокруг и наткнулись на глаза Александра. Он, сложив руки на груди, спокойно наблюдал за горничной. Она охнула, приложив ладонь к губам, точь-в-точь как это свойственно любой особе слабого пола в любом конце Земли.