Андрейка и лодырь Ромашка - Третьяков Юрий Федорович - Страница 13

— Нет… — вздохнул Читака. — Даже ноги от земли почему-то не отрываются… Наверное, притяжение земли сильно действует… А тут они пришли… — Читака показал на Алеху с Моськой. — Я им говорю: вы меня немного подтяните, вон до той ветки, дальше я сам… Они меня подтянули, я взялся покрепче, говорю: «Бросай!» Они бросили, а я веревку не удержал, она поехала, я и загремел по сучкам…

— Эх ты! Никакое тут не притяжение, а трение обыкновенное! — указал Андрейка, в чем их ошибка. — Блок, он с колесиком бывает! Колесико нужно, с желобком, через который веревка движется… А так — трение сильное…

— Небось как веревка поехала, сразу трение твое куда-то подевалось… Я и потянуть как следует не успел, а уж головой об землю — бряк!.. — возражал Читака, но с Андрейкиным советом согласился: — Как выздоровеет нога, нужно будет такое колесико найти, приделать повыше и еще попробовать…

— А ты где был? — спросил у Андрейки Алеха. — Мы тебя везде искали…

— Пока вы тут с деревьев падали, — похвастался Андрейка, — я с одним чапаевцем подружился!

— С каким чапаевцем?

— Настоящим, каким же еще! Который белых с Чапаевым рубил в разведке конной… Он там старшего фуражира чин имел!

— Чего клеишь? — не поверил Моська. — Купить хочешь? Чапаевцы когда жили? Сколько времени прошло? Ты бы еще сказал — шведов рубил с Петром Первым под Полтавой!

— Клею, да? — набросился на него Андрейка. — А рубить шашкой ты умеешь по правилам? Думаешь, начал махать, и все, да? Это — намахаешься и рубить не годишься: она тяжелая, шашка-то… Тоже — бурка вот: неуклюжая она, каляная — для бою неудобная…

И Андрейка показал друзьям правила настоящей чапаевской рубки. После этого ему все поверили. Ясное дело: то ничего не знал про рубку, а то вдруг откуда-то знает…

И начали наперебой выспрашивать:

— А усы у него здоровые?

— Да не очень…

— А сабля есть?

— Может, и есть… дома. Я постеснялся спросить… Нельзя же с первого разу приставать: покажи саблю или еще что… Я заметил в окошко: что-то там на стенке поблескивает такое… но не разобрал… Со временем покажет! Может, даже из маузера даст пострелять!

— А ты к нему еще пойдешь?

— А как же? Мы с ним здорово подружились!

— А нас возьмешь?

Андрейка подумал и согласился:

— И вас можно… Под предлогом тимуровцев. Когда тимуровская команда была, вот дураки-то мы были! Свой живой чапаевец тут жил, а мы ходили, ко всем приставали: не нужно ли вам чего поделать? Да еще никто не хочет…

— Ну их! — с отвращением сказал Моська. — В Макуревке одна тетка говорит: пасите, ребята, мою корову… Мы взяли и повели. А чего вшестером одну корову пасти? Макуревские — хитрые: паси, говорят, сперва ты, а мы сменим… Ушли купаться, я начал пасти… Пас, пас… Она траву ест, а я так сижу… Надоело, нашел, где трава побольше, привязал к дереву, тоже пошел купаться… А тетка приходит в обед доить и давай: корова не наелась! А откуда она узнала? Корова ей скажет? Она же коровьего языка не знает, правильно я говорю? Я разозлился, больше не стал, ну их! А у чапаевца есть что работать?

— У-у-у… там дел всяких! — расписывал стариковское хозяйство Андрейка. — Делать не переделать! Все развалено!

— А крыша какая? — спросил Алеха. Недавно они с отцом перекрывали дом, и с тех пор он, как знаток, любил осматривать все крыши и критиковать, как они сделаны: где плохо покрыто, где хорошо, что нужно еще подделать… Всем надоел с этими крышами!

— Я не заметил…

— Самое главное, а не заметил?.. — удивился Алеха. — Если у него есть новое железо, то мы могли бы ему крышу починить… Я бы резал, гнул, а вы — на подхвате… Я ведь ничуть не хуже отца научился…

— Опять ты со своими крышами! — закричал Моська. — Прямо жизни нет!..

— Дрова валяются под забором, — продолжал Андрейка перечислять неполадки в стариковском хозяйстве. — Некому их напилить, наколоть… Он один живет, некому помочь… Племянница кое-когда приходит, только — ух, и злая: все шумит да ругается! Знаете кто? Стрелочница, что за нами гналась, когда по рельсам бегали, она!

— Во-он кто-о… — оробел Алеха. — Тогда я лучше не пойду… Не люблю связываться…

— Да не бойтесь! Я с ней уже виделся: поговорили, все честь честью… Она даже не сердится. Оказывается, она думала, что мы приходим гайки отвинчивать… ну я ее переубедил! Она — ничего… Да ее, может, и не будет… Все некогда ей, с поездами никак не управится: идут и идут без всякого конца…

И Андрейка быстрее свел разговор на другое:

— Эх, не успел я прочитать книжку «Чапаев»! Неудобно: он все рассказывает, а мне подбавить нечего…

— Я читал! — вызвался Читака. — «Чапаев» есть у Сенечки. Ихние книжки сложены в серванте, отец не любит, чтоб трогали, но Сенечка дает — только на небольшое время… Если ты ему чего-нибудь дашь, он любую книжку вынесет за пазухой. Сколько я ему всего передавал за эти книжки! И «Чапаева» вынесет! Предварительно прочитайте и идите…

— А толстая? — спросил Моська.

— Страничек триста… А может, и пятьсот… Точного числа не помню, давно было, такая вот…

Читака показал пальцами примерную толщину книжки, и все приуныли:

— Такую не успеем…

— Если к завтрему нога выздоровеет, я с вами пойду, — предложил Читака. — Мы со стариком поразговариваем, а вы будете копать-пилить…

— Ладно! — обрадовался Андрейка. — А ты все хорошо помнишь?

Читака сознался:

— Кой-чего помню… кой-чего нет… Мелкие подробности забыл, давно происходило… И всю середку не успел дочитать… Он прибежал: давай скорей, а то отец заметил, чтой-то, говорит, вроде книжек поменело, нужно быстрей обратно всунуть, пока не начал пересчитывать… Так и стоял над душой, пока я наконец по-быстрому дочитывал…

И Читаке было поручено в оставшееся до завтра время изо всех сил стараться выздороветь, а пока вспомнить побольше подробностей из книжки «Чапаев», чтобы не опозориться перед стариком.

Сходили к Сенечке, но, несмотря на всякие посулы, он заявил, что сегодня вынести книжку нипочем нельзя: отец дома, все время сидит в той комнате, где сервант с книгами, смотрит телевизор, а какая та книжка по виду, Сенечка позабыл и нужно все до одной их пересматривать да перечитывать заглавия…

И Читаке волей-неволей пришлось приготовиться к беседе со стариком по памяти…

За ночь нога у Читаки не только не выздоровела, а разболелась еще сильней: наступать на нее было нельзя, а можно только прыгать на одной ноге… Живи старик поближе, Читака, может быть, как-нибудь и допрыгал бы до его избушки, с отдыхом, не спеша. Но дорога туда была очень уж длинная да неровная. Поэтому придумали везти Читаку на тачке: и сам поедет, и будет маскировать собой пилу. Тачку Алеха мог брать свободно, так как его дед поехал к своей дочери, а то бы ни за что не дал. Хуже обстояло дело с пилой: Андрейкин отец очень берег эту ценную пилу и постоянно беспокоился, что Андрейка ее испортит, затупит или поломает зубья. Зато лопату Андрейка мог брать в любое время — за лопату отец так не боялся, как за пилу. Лопату, конечно, испортить труднее, разве только ручка сломается, а ручку можно новую за полчаса выстругать… Алеха взял топор-колун, который ему доверяли запросто: колун испортить еще труднее, чем лопату, хотя начни, например, раздалбливать какую-нибудь булыжину, то и колун выщербится. Но булыжину не обязательно колуном раздалбливать, можно и другим чем…

С Моськой тоже была морока: пришлось предварительно нарвать побольше травы и наломать веточек для кроликов, чтобы им было что есть, пока сам Моська отсутствует: неизвестно, сколько времени продлится работа в стариковском хозяйстве, нужно все предусмотреть! Потом задумались, куда деть Моськиного младшего брата Федора, который был передан под присмотр Моськи. Его решили тоже взять с собой — пусть приучается да и поможет в мелких неответственных делах. Брат Федор согласился помогать, если его повезут на тачке…

Все пошло как по маслу: пила незаметным образом перекочевала из сарая в тачку под сено, на сене, как буржуй, разлегся Читака, держа брата Федора, чтобы не выпал. Алеха впрягся и покатил тачку по дорожке. Следом Андрейка нес лопату, а Моська — колун.