Андрейка и лодырь Ромашка - Третьяков Юрий Федорович - Страница 1

Третьяков Ю. Ф.

Андрейка и лодырь Ромашка

НИЧЬЯ СОБАКА

Эта история началась еще на летних каникулах, когда в сосновом лесу между Тюковкой и Шапкином был устроен оздоровительный лагерь для тюковских ребят. Шапкинских тоже принимали, но Андрейка не поехал. Он и так был здоровый, оздоровляясь без всякого лагеря — сам: зимой он здоровел от снега и мороза; когда начинало пригревать весеннее солнышко, зимнее здоровье увеличивалось; летом — и говорить нечего, а осенью в походах за грибами здоровье укреплялось еще больше. А там опять приходила зима, и все шло сначала! Таким образом, Андрейка только и знал оздоровлялся круглый год! Но иногда, как вольный человек, он подходил к этому лагерю, чтобы повидаться со знакомыми мальчишками и рассказать новости, которые произошли в разных местах, пока они тут оздоровлялись за дощатым забором.

В этот день, направляясь по своим делам, Андрейка встретился с компанией тюковских. Они вылезли на свободу через дырку в заборе и сейчас отдыхали от дисциплины, ползая по самому краешку глубокого обрыва, потому что воспитатели ошибочно думали, будто обрыв сделан из непрочной глины, можно обрушиться вниз и расшибиться, что на поверку оказалось форменной чепухой!

Там были двое Сережек: Барсук и Сережка Просто, двое Андреек: Андрюшка и Блин, хохол Тарас, приехавший из Бессарабии и сразу выдвинувшийся в командиры, который на днях уже успел пробить себе голову, ныряя с берега в речку, и теперь ходил забинтованный; остальные — ничем не выдающиеся личности.

Андрейка тоже полазил с ними по их чепуховому маленькому обрыву, потом все спрятались в кустах и начали разговаривать.

Андрейка предложил пойти в другой овраг, круче и глубже этого, где лазить гораздо интересней — страшнее во много раз! Они согласились идти, но вспомнили, что далеко отлучаться сейчас нельзя, а то их недосчитаются на торжественном утреннике, который состоится через полчаса. Там должны присутствовать почетные гости из райцентра, и среди всяких мелочей, вроде стишков и песен, драмкружок представит отрывки из пьесы «Каменный гость», а под конец один большой мальчишка из старшей группы будет показывать фокусы. Отрывки из пьесы Андрейку не очень интересовали, хотя ребята сказали, что в одном месте там дерутся на шпагах, а вот фокусника прямо-таки необходимо было посмотреть! А что он — не настоящий, а свой, даже лучше: ловкость рук у него, конечно, развита меньше, чем у настоящих циркачей, и поэтому легче подсмотреть, как это все получается…

По телевизору Андрейка больше всего любил смотреть цирк, где особенно внимательно следил за фокусниками. Остальные номера тоже здорово интересные, но таинственного ничего в них не было. Взять тех же акробатов или жонглеров: от их номеров, конечно, дух захватывает, но как они этого добились — ясно: нужно посильней тренироваться, и получится. Андрейка сам, безо всякой даже тренировки, умел сколько угодно стоять на голове или висеть, зацепившись за что-нибудь ногами. Свою кошку он в два счета выдрессировал прыгать через сцепленные руки и вставать на задние лапы. Да еще кошка была пожилая, упрямая и дальше учиться ни за что не захотела. Шестом он балансировал, установив его на палец или себе на лоб, замечательно ходил на ходулях, и всего этого достиг самоучкой, а что было бы, если б кто взялся его подучить?.. Но фокусников невозможно было разгадать! За ними Андрейка всегда смотрел во все глаза и даже сбоку заглядывал в экран, но никак не мог углядеть, почему у них все так получается. Ну, например, платки или шарики можно спрятать в рукав или еще куда, хоть и трудно, если они большие или много их. Но вот откуда берется утка в пустом ящике, который фокусник на глазах состроил из дощечек? Она ведь живая, крякает, ни в руках, ни за пазухой ее не спрячешь… А раз он вынул из ящика живого большого петуха! Кого-кого, а петухов Андрейка знал: как с ними дело иметь! С норовистыми, задиристыми петухами ладить еще трудней, чем со смирной уткой!..

Вот если бы какой-нибудь фокус увидеть своими глазами вблизи, не по телевизору, где, возможно, телевизионщики мухлюют, отводя в нужное время свой аппарат!

— А какие будут фокусы, не знаете? — допытывался он.

— Да-а… — пренебрежительно махнул рукой Андрюшка. — Шарики там… платки… Кролика будет доставать…

— Кролика? — насторожился Андрейка. — Живого?

— А как же! Нашего кролика — Николу. Он тут постоянно со всеми в лагере отдыхает…

Это было подходяще: ведь по кролику можно и про петуха догадаться, не говоря уж об утке!

— А он не рассказывал, как получается? Куда он его предварительно прячет?

— Не-е… Они с Николкой всегда закрывшись репетируют. А то, говорят, неинтересно будет смотреть…

— А меня нельзя провести?

— Не-е… Чужих, которые здесь не записаны, нам приводить не велят! А то не поймешь: кто из лагеря, а кто так пришел… Неразбериха выйдет! А сегодня еще и Полина дежурит, знаешь ее?

Свою землячку Полину Андрейка очень даже хорошо знал: тетка молодая, здоровенная, как богатырь, и самая шумливая во всем Шапкине! Раньше она работала санитаркой в больнице, а потом уволилась за то, что любила всем врачам указывать и распоряжаться, а они ее не слушались… Теперь поступила сюда, и по всему лагерю ее голос раздавался: над ребятами командует, ругается и даже иногда дерется, когда настоящие воспитатели не видят. Будто не знает, что у нас в государстве детишек бить не позволено! Но они на нее и не думали жаловаться, считая женщиной хотя и грубой, но безвредной. Тем более, что она дралась почти всегда за дело…

— А меня она ненавидит! — пожаловался Андрейка. — Считает хуже последнего шпиона!

— Почему?

— Да я ее испугал! — сообщил Андрейка. — И даже чуть не взорвал из ключа! Ключ мы нашли толстый, а внутри пустой — самый годный для стрельбы!.. Натолкли туда серы от спичек, почти целый коробок исчистили — там такая дырка была глубокая, ужасно должно стрельнуть!.. Веревочку, гвоздь…

— Знаем, знаем! — торопили его ребята, показывая, что и сами являются неплохими специалистами по стрельбе из ключей.

— Ударять я лично взялся!.. А дом избрал угловой, где фундамент крепкий… Ахнул! А она из-за угла и выйди! В самый тот момент, как ахнуло и взорвалось! Прямо перед ней взорвалось, у меня в руке только веревочка осталась… Ключ был плохо сделан, да и серы мы переложили, чтоб громче вышло.

— А она?

— Я не видал! Меня самого оглушило, и я убежал, с веревочкой вместе… А она подумала, что я нарочно ее поджидал. Как Алеха с Моськой бежали, не заметила, решила, что я один все. С тех пор стала какая-то нервная… и отовсюду меня теперь прогоняет. И от вас, наверно, тоже будет прогонять… — печально закончил Андрейка.

— Да чего там интересного? — утешал его Андрейка Блин. — Подумаешь, артисты… Ну, на шпагах дерутся… На шпагах мы сами получше можем… Только хороших шпаг нету… Мы бы лучше с тобой в овраг сходили!.. Статую, например, играет Кенгура…

— Та… лабуда все! — подтвердил Тарас.

— Какая Кенгура? — не понимал Андрейка.

— Мальчишка там один, тюковский… — пояснил Сережка Просто. — Он кенгуру назвал кенгурой, за это его и прозвали… Статуя там должна стоять в саду, где все происходит…

— А что она делает?

— То-то и оно, что ничего! Под самый только конец ее спросят, а она головой кивнет, и все! А хвалился! Подумаешь, какого ему Фантомаса доверили! Десять дней подготовлялся! Мол, моя роль самая трудная: нужно ни разу не пошевельнуться…

— Еще брешет, — припомнил Тарас, — шо простой артист израсходывает сто процентов энергии, а статуя чи сто пять, чи сто десять… ей трудней всего не пошевельнуться, особенно лицом… От гад!..

— Чепуха! — согласился Андрейка.

— Конечно! Мы ему говорили: чего тут такого? Стой да стой! А он: «Вы не понимаете в искусстве! Тут колоссальная нужна выдержка!» Мы спрашиваем: «А если муха на лицо сядет или комар?» — «Вытерплю!» Мы уж хотели побольше мух наловить, напустить там, да раздумали: лови их…