Рыцари сорока островов - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 44

— Здесь остаюсь я с Крисом и Тимуром. Контрольный центр, и нашего разговорчивого друга потерять нельзя ни в коем случае.

Через несколько минут толпа в контрольном центре рассосалась. Из нескольких коридоров еще слышались удаляющиеся шаги, от взорванной диафрагмы основного входа тянуло гарью, постанывал Роман… Но в непрерывном круговороте боя наступил промежуток. И сразу же взгляды оставшихся потянулись к Экскурсоводу. Перышки на его лице вздыбились, немигающие глаза словно бы уменьшились, сплющились, превращаясь в овалы. Связанные руки Экскурсовод держал на весу, как бы демонстрируя: он освободиться не пытается.

— Слушай… — я замешкался, подбирая пришельцу имя, ничего не придумал и обошелся местоимением. — Ты можешь нам все рассказать? Кто вы такие? Зачем нас похитили? Где мы находимся? Только коротко.

— И как вернуться на Землю, — тихо добавила Инга.

Пришелец оглянулся, ловко сел в стоящее рядом кресло. Оно казалось вполне земным, и я последовал его примеру. Рита с Ингой заняли третье, последнее кресло, Крис присел на подлокотник моего. Тимур остался стоять.

— Я могу рассказать. Достаточно кратко.

Он говорил так, словно рассказывал заученную наизусть поэму. Не запинаясь, не задумываясь. И даже с певучей, мелодичной интонацией.

— Странствуя во Вселенной…

Я и сейчас слышу его голос. Стоит лишь закрыть глаза и представить усевшуюся в кресло птичью фигуру. Крылья, так и не ставшие нормальными руками, связаны. Вытянутые вперед ноги перекрещены, не по-человечески согнуты в коленях. А узкий клюв на совином лице мерно шевелится, произнося земные слова.

— Поисковый корабль…

5. ПРАВО УЙТИ

…Странствуя во Вселенной, поисковый корабль цивилизации Лотана потерял энергию, связь и право вернуться. Ибо нельзя трижды уходить в межзвездный полет и возвращаться пустым — без открытых планет и новых знаний.

Цикл сменялся циклом, период — периодом. Корабль уходил все дальше в глубины космоса. Прыжок в гиперпространство, обзорный полет, новый прыжок. Все дальше и дальше, пока не исчезла связь с Лотаном. Все дальше и дальше, уже не имея энергии на возвращение.

Ибо возвращение без права вернуться — смерть.

Кораблю повезло в предпоследнем прыжке, когда уже не осталось надежды и почти не осталось энергии.

У обычной желтой звезды, на теплой кислородной планете существовала цивилизация неизвестного типа.

Развившаяся из тупиковой эволюционной ветви, создавшая странную, нелогичную этику, переходящая к широкому использованию техники, цивилизация отвечала всем требованиям для колонии.

Дело было за малым — установить связь с Лотаном. Поисковый корабль способен уничтожить отсталую цивилизацию, но не способен ее покорить.

Они слали сигнал за сигналом — и не получали ответа. Но существа, ставшие разумными под неярким оранжевым светом Лотана, умеют ждать.

Истратив последние крохи топлива, корабль нашел неподалеку место для исследовательской базы и связал ее с планетой-колонией гипертуннелем. Поддержание гиперперехода, даже на небольшом расстоянии, забирало почти всю энергию реакторов. Но теперь находящийся в полной безопасности экипаж корабля мог в любой момент появиться на планете. Обитатели планеты называли ее — Земля, а себя — людьми. Понять их — значило покорить планету.

Экипаж корабля построил рядом с кораблем Полигон. Обычная конструкция из сетчатых металлоблоков и прочного пластика, предназначенная для длительных экспериментов. Купол строился несколько лет по земному времени, и потребовал тысяч тонн металла, доставленного с самой Земли. Приборы-имитаторы превратили купол в подобие маленького земного Архипелага. Тогда еще не было замков и мостов. Просто острова. Их тоже нелегко было создать.

Но разумные Лотана умеют работать.

Имитационные скафандры позволяли им передвигаться по Земле в человеческом облике. Биорепликаторы помогали похищать людей, не вызывая ни у кого тревоги.

Испытания землян начались с основных тестов. Стандартные реакции — самосохранения, страха, ненависти… Что принуждает землян к подчинению? Что способно вызвать сопротивление?

И сразу же начались неожиданности.

Люди обладали целым набором странных, ненормальных реакций. Любовь, дружба, сострадание… Они придумали им названия и давали непонятные объяснения. Но разумные Лотана видели суть, скрытую под мешаниной слов.

Что-то заставляло людей переносить свои основные реакции друг на друга. Бояться за жизнь знакомых. Желать успеха родным. Ненавидеть тех, кто причиняет вред людям: пусть даже незнакомым.

Можно было придумать много гипотез для такого поведения. Объяснять их с точки зрения инстинкта воспроизводства или феномена отождествления… Это не меняло сути. Люди не укладывались в стандартные схемы.

А значит — план колонизации требовалось создавать заново.

И разумные Лотана начали эту работу. Не знающие дружбы пытались понять любовь.

Шли годы. Все так же уходили в космос сигналы, безуспешно разыскивая тусклую оранжевую звезду. А в память компьютеров продолжала поступать информация о реакциях подопытных землян.

И разумные Лотана поняли — они проигрывают. Для землян не существовало единых схем поведения. Один человек жертвовал жизнью, чтобы спасти чужого ребенка, другой — с ловкостью посылал на смерть своего, нарушая не только нормальные реакции своей планеты, но и общую для всего живого реакцию воспроизводства. Нельзя было предсказать, как поведет себя тот или иной человек в момент вторжения. Невозможно было догадаться, что рациональнее — похищать его любимую или обещать высокий пост на порабощенной планете. Колонизация становилась лотереей, игрой без правил.

Но разумные Лотана любили четкие правила. Они стали искать. И нашли.

На Земле были люди, чье поведение могло решить судьбу планеты. Главы государств. Лидеры партий. Хранители религий. Ученые. Журналисты. Писатели.

Те, кого уважали и кому доверяли обитатели странной планеты.

Корабли вторжения с Лотана должны были прийти через тридцать земных лет после установления связи. Значит — на каждый момент времени у экипажа должны были иметься психологические карты будущих правителей Земли. Тех, кто придет к власти через тридцать-сорок лет. Детей, обреченных на главные роли в неписанных пьесах.

Это не оказалось слишком сложно. История не любит дураков. А в распоряжении экипажа звездолета были приборы, измеряющие уровень интеллектуального поля.

Не всякий гений пробьется к славе. Но пришельцы понимали интеллект как сумму способностей: умственных и психологических, позволяющих их носителю достичь высокого положения в обществе. Измеренный таким образом «интеллект» служил достаточной гарантией будущей карьеры человека.

Разумеется, все факторы учесть было невозможно. Некоторые подростки с высочайшими коэффициентами гибли от несчастного случая. Другие попадали в ситуации, ломающие даже их, прирожденных лидеров.

Но пришельцы вели отбор с запасом. В год через Острова проходила почти тысяча подростков. Для них создали условия. Раскрывающие все стороны личности. Страх и отвага, любовь и ненависть… Один отказывался от любого сотрудничества с пришельцами, другой становился шпионом. Кто-то устанавливал на своем острове диктатуру, а кто-то правил снизу, незаметно, тихо…

На Островах велась Игра с заманчивой и желанной целью. Были правила — частью необходимые, сводящие Игру к поединкам разума и воли, а не накачанных мускулов. Ну, а запрет смотреть вверх на закате объяснялся двояко. Во-первых, в момент переключения имитатора с дневного на ночной режим работы на мгновение становился различимым купол полигона. Во-вторых… Очень многое говорила о человеке попытка обойти запрет. Во все времена и на всех планетах возмутителями спокойствия становились те, кто не боялся смотреть вверх.

Физические возможности игроков уравнивало и оружие — имитационные мечи, становящиеся острыми лишь от желания владельца. Волевой слабак с таким мечом мог победить атлетически сложенного рохлю.