Пуля для полпреда - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 25

– А что именно говорил Замков, до того как вы его прижали? – поинтересовался Турецкий.

– Говорить он мог все что угодно, кто ж ему поверит, гаду?

– И все-таки?

– Клялся, что шашки украл по заказу какого-то местного буржуя. Вроде дом на сваях кто-то строит, надо дырки в породе пробивать. Что шашки сложил в багажник, взрыватели в бардачок, ехал покупателю товар показывать. И тут, мол, в бардачке что-то щелкнуло, он, мол, подумал, что взвел механизм взрывателя, а поскольку сам не специалист, перепугался и драпнул. Причем драпнул не просто так, а к ближайшему телефону в милицию звонить... Короче, такого насочинял.

– Но звонок в милицию все-таки был?

– Был, но отработать его толком не успели. Да, из автомата, да, автомат где-то в центре, но кто докажет, что это он звонил? А даже если он, может, это только уловка: собрать рядом побольше ментов и только тогда грохнуть?

– В общем, вы ему не поверили и даже проверять версию о покупателе-буржуе не стали? – подытожил «важняк».

– Дохлая была версия, – отмахнулся Храпов, снова себе наливая, минут за двадцать он почти прикончил литровую бутылку и выглядел при этом совершенно свеженьким. Неудивительно, что Грязнова смог перепить. – Поверь мне, я на этом не одну собаку съел, о сваях – это вообще бред, а для криминальных разборок, конечно, взрывчатку пользуют, но тут был явно не тот случай.

8 сентября. А. Б. Турецкий

Турецкому не терпелось поговорить с золотой молодежью, которая пострадала при взрыве на водохранилище. На самом деле, к сыну Бутыгина он бы обратился в самую последнюю очередь, ведь, скорее всего, раз дело со взрывом замяли, Бутыгин наверняка приложил к этому руку. Но, к сожалению, как выйти на кого-то из приятелей Бутыгина-младшего, Турецкий не знал, не знала этого и Лемехова, пришлось все-таки позвонить Иннокентию.

– Квартира Бутыгина, – ответил некто официальным басом образцового дворецкого.

– Могу я поговорить с Иннокентием Бутыгиным? – не менее официально поинтересовался «важняк».

– Его в данный момент нет, а кто спрашивает?

– Менеджер петербургской галереи современного искусства Фихтельбаум, – вдохновенно соврал Турецкий, вовремя вспомнив, что Бутыгин-младший, кажется, скульптор.

Голос дворецкого сразу потеплел, – видимо, в семье к творчеству Иннокентия относились с большим пиететом.

– Иннокентий будет завтра в первой половине дня, ему что-нибудь передать или, может быть, вы хотите назначить встречу?

– Нет, завтра будет поздно, я вечером вылетаю обратно в Петербург.

– Я могу продиктовать вам номер его мобильного, но, к сожалению, Иннокентий сейчас на водохранилище, а там очень плохая зона приема.

На водохранилище – это даже лучше, решил Турецкий. Поближе к месту событий, проще будет вспоминать, а к тому же, возможно, он там с теми же приятелями.

Снова собирался дождь. Турецкий отпустил водителя, не то чтобы он мешал – наоборот, «важняк» с трудом представлял, где в принципе это водохранилище и тем более где там искать Бутыгина-младшего, знаток местных трасс как раз бы пригодился. Но Турецкий очень не хотел афишировать свою встречу с Иннокентием.

Когда он в гараже прокуратуры знакомился с машиной, на западе загремел гром. Машина была японская, «хонда», видимо, не экспортный вариант, с правым рулем, раньше Турецкий на таких никогда не ездил. Он проверил оборудование и, видно, что-то не то сделал: на полной громкости заговорило радио, рация на милицейской волне, «дворники» заскребли по лобовому стеклу, кондиционер выпустил на него струю холодного воздуха. От неожиданности он вздрогнул и ударился коленом о рулевую колонку. Выключил зажигание и открыл дверцу; два автослесаря понимающе переглядывались, пряча улыбки.

– Ну очень смешно, – буркнул он про себя и попробовал включить зажигание снова.

Все было нормально. Он осторожно выехал за ворота и свернул на улицу Бонифатьева. Если верить карте, генеральное направление – на восток, а на выезде из города должны быть указатели к водохранилищу.

Движение было напряженное, машины в три ряда шли в обоих направлениях. С непривычки «важняку» было сложно маневрировать, пришлось съехать в самый правый ряд и плестись на малой скорости, то объезжая, то пропуская троллейбусы и маршрутки. В конце концов, ему это надоело, он свернул на параллельную, менее оживленную улицу и почти сразу же заметил метрах в трехстах впереди себя желтенький «фиат». Вряд ли в этом городе было много таких, значит, не исключено, что это Лемехова. У Турецкого возникла мысль догнать «фиат» и помахать Ксении Александровне ручкой.

Но «фиат» уверенно шел впереди, и, как Турецкий ни старался, расстояние между ними сокращалось чертовски медленно. А тут еще «Газель» с прицепом, взявшаяся непонятно откуда, влезла прямо перед ним, и дождь полил как из ведра, «важняк» «фиат» вообще практически перестал видеть. Дернул же черт свернуть на узкую улочку, злился Турецкий, наконец почувствовавший машину и выжимавший из нее максимум, допустимый в городе, на Бажова наверняка бы в два счета догнал, но там догонять было некого, а тут есть кого – а никак.

Нет, оказывается, как-то можно! Вырулив на встречную полосу и нарушая все мыслимые правила, мимо него пронесся черный джип с залепленными грязью номерами. Джип обошел «Газель», еще пару машин, поравнялся с «фиатом» и, снизив скорость, пошел с ним ноздря в ноздрю. Машины на встречной полосе, отчаянно сигналя, сдавали вправо, выскакивая на тротуар. Турецкий не видел, как опускалось в джипе стекло, он заметил только высунувшийся ствол автомата и услышал очередь.

Перепуганный водитель «Газели» стал притормаживать, и, чтобы не встрять ему в задок, Турецкий был вынужден повторить финт джипа и по встречной полосе обойти грузовик, а заодно и «шестерку». Его «хонда» на скользкой дороге едва не столкнулась с зеленым «кадетом». «Важняк» успел рассмотреть перекосившееся от испуга лицо какого-то дедка. Вильнул в сторону, теперь между ним и «фиатом» было метров триста пустой дороги.

«Фиат» юркнул в арку, пытаясь дворами уйти от обстрела. Джип резво свернул следом, автомат, не переставая, палил, заднее стекло лемеховской машины разлетелось вдребезги. Чертыхаясь, Турецкий понесся за ними. Автомат плавно развернулся в его сторону и дал короткую очередь, «важняк» инстинктивно пригнулся к рулю, но пули прошли мимо. Он не видел ничего, кроме удалявшегося черного кузова с заляпанными грязью номерами. Вдавил педаль газа, машину занесло на повороте, бросило на какой-то палисадник, слава богу, никакие детишки по двору не бегали.

Вереница машин снова вырвалась на широкую улицу. Джип не отпускал «фиат», а Турецкий как репей сидел на хвосте у джипа. Увлеченный погоней, он не замечал, в каком направлении двигается и, вообще, куда его занесло. Хрущевки, потом одноподъездные многоэтажки, он и в центре-то ориентировался с трудом, но центр давно кончился. Здесь бы, конечно, пригодилось знание местности: срезать дворами, выйти с опережением. Водитель джипа явно профессионал, всякий раз, когда «важняк» пытался обойти преследуемых, чтобы прижать к обочине или тротуару, тому в самый последний момент удавалось ускользнуть от неминуемого, казалось бы, удара. Дьявол, как же там Ксения?!

Создавалось впечатление, что «фиат» летит на автопилоте по заранее заданному маршруту, настолько точно он вписывался в повороты. Никогда не думал, что женщина может так водить.

Наконец– то Турецкому удался маневр: он зашел джипу слева, резко крутанул вправо руль: «хонда» послушно врезала джипу по колесам, заставив отлететь в сторону, на обочину, сама она отскочила вдвое сильней, но зато на дорогу. Второй удар выбросил джип на тротуар. Он чудом не налетел на фонарный столб, но в следующее мгновение опять выскочил на проезжую часть и понесся вперед. В направлении «важняка» вылетела еще одна очередь, на этот раз длиннее предыдущей. Одна пуля пробила багажник. На дверце джипа белели широкие царапины от бампера служебной «хонды», но пассажиров разглядеть не удавалось: тонированные стекла.