Непоседа - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 29

– Нет, – гордо отказался Трикс и уставился на сцену. Там как раз падал за борт «витамант Гавар» – прямо в кучу мусора, изображающую морской ил. – А где настоящий Гавар?

– В первом ряду, по центру, – подсказал визирь.

Трикс настороженно уставился на зал. И удивленно воскликнул:

– Он… он смеется! И аплодирует!

– Конечно, – кивнул визирь. – Умный человек не станет негодовать и ругаться, если его высмеивают и выставляют в дурном свете. Он либо рассмеется, как будто ему нипочем насмешки, либо сделает вид, что говорили не о нем.

– Это очень умно, – признался Трикс. – Когда я стану герцогом, я не забуду об этом!

– Ну, для нас, герцогов, визирей и прочих королей, часто существует еще один выход, – заговорщицким шепотом сказал визирь.

– Какой?

– Закопать насмешника в песок. Ну или отправить на болота, выпаривать соль, так полезнее для государства.

Трикс кивнул.

– У нас соляных болот нет. Соль на берегу моря добывают, но это хорошая работа, выгодная, не для каторжников. А преступников – по-разному. На севере отправляют лес валить, на востоке – руду добывать, на западе – камень тесать, на юге – каналы рыть.

Визирь уважительно кивнул:

– Многоукладность экономики – благо для государства… Но ты, наверное, хочешь встретиться со своими друзьямиактерами? Пьеса уже заканчивается, сейчас начнутся поклоны…

Трикс понял, что его вежливо выпроваживают.

– Да, Великий Визирь! Только…

– Только тебя смущает Гавар в зале, – понимающе сказал визирь. – Понимаю. Но рыцарь-маг Гавар – разумная нежить, не зря служит послом по щекотливым делам. Нападать на моих гостей в Самаршане очень невежливо, Гавар это знает. А ты мой гость, – с этими словами Визирь запустил руку в карман халата и достал маленькую серебряную брошь, изображающую домру (а может быть, лютню – Трикс был не силен в музыке) на фоне барабана. – Приколи к одежде и всем станет ясно, что ты под моей защитой.

Трикс поклонился и взял значок. Покосился на Иена.

– Да, ты прав, – согласился визирь, вручая Иену второй значок. – Я как-то не подумал.

Несмотря на обещание Великого Визиря, Трикс вовсе не рвался попасться Гавару на глаза. Сутар, вызвавшийся их проводить, похоже, понимал это. Поэтому они прошли не через зал, а окольными коридорами, и оказались сразу за кулисами. Актеров там пока не было, судя по шуму аплодисментов, они сейчас раскланивались перед зрителями.

– Я даже волнуюсь, – признался Трикс. – Может, они уже и забыли про наши приключения?

Иен присвистнул и покрутил пальцем у виска:

– О чем, о чем забыли? О том, что только что изображали на сцене?

– Юноша прав, – неожиданно поддержал Трикса Сутар. – Людям творческим свойственно верить в свои выдумки больше, чем в правду. Я полагаю, что ваши реальные приключения и пьеса сейчас перемешались у достойных актеров в голове, как неудачный плов, где рис слипся с мясом и морковью. Но грустить об этом не стоит – поверьте, в их воспоминаниях вы теперь еще большие герои, чем были на самом деле.

В этот момент из-за кулис появился Бамбура, изображавший Шаража. В руках он сжимал длиннющий горский кинжал и целую охапку цветов, которые накидали ему зрители. Судя по мечтательной улыбке, зрители были большей частью дамами и глядели на Бамбуру благосклонно.

– Бамбура! – воскликнул Трикс.

– Трикс! – завопил Бамбура, в порыве чувств раскрывая объятия. Цветы посыпались на пол, вместе с ними полетел и тяжелый кинжал, ударивший Бамбуру по пальцам правой ноги – к счастью, рукоятью. – А! – завопил Бамбура и запрыгал на левой ноге.

На шум со сцены прибежал Майхель, размахивая мечом – и в неразберихе заехал им Бамбуре по уху. Но Бамбуре повезло: в отличие от настоящего кинжала меч был деревянным, выкрашенным серебристой краской.

– О! – вскричал Бамбура, прижимая руку к уху и продолжая прыгать на одной ноге.

На шум примчался белый песик Альби. Он не лаял, он несся грозно и бесшумно, как маленькая молчаливая смерть. К сожалению, немолодой возраст не добавил песику ни ясности взора, ни чуткости нюха. Не разобравшись, что происходит, он молча кинулся на пляшущее чудище, в котором не опознал хозяина, и вцепился в травмированную ногу.

– И! – взвыл Бамбура, больше от обиды, чем от боли.

Следующим, как и следовало ожидать, появился Шараж, обряженный в Хорта. Он кинулся к другу, но вполне закономерно не удержал и выронил непривычный для него молот варвара, чудом избежал повторения истории с Бамбурой и кинжалом (тяжеленный молот легко расплющил бы ему ногу), но зато запутался ногами в рукояти молота и упал, в падении сбив Бамбуру.

Выбежавшие вслед за ним юноша, изображавший Трикса, и мальчик, изображавший Халанбери, увидели ворочающийся ком, из которого торчали руки, ноги и поломанные цветы, переглянулись – и, не сговариваясь, кинулись в кучу малу, слепо колотя куда попало. «Братья», – понял Трикс, оценив слаженность их действий.

– Что это, Трикс? – в ужасе воскликнул Иен.

Трикс вздохнул и успокаивающе сказал:

– Это театр, Иен. Все в порядке. Это театр.

Через несколько мгновений актеры все-таки сообразили, что происходит. Куча мала рассыпалась, Бамбура, Шараж и Майхель крепко стиснули Трикса в объятиях. Мальчишкиактеры смущенно отошли в сторону. Альби носился вокруг кругами и рычал.

– Ты приехал на наше представление? – восхищался Бамбура. – Трикс, я всегда знал, что в тебе живет ценитель искусств!

– Это мои племянники, – представлял юных актеров Майхель. – Песя и Нися. Как у нас дела в гору пошли, так я их пристроил по актерскому делу…

– Ты вырос и возмужал! – кратко приветствовал Трикса Шараж.

Кулисы дрогнули, и к ним присоединилась рослая фигура в черных доспехах.

– Как я рад тебя видеть! – воскликнул Трикс, бросаясь к изображавшему витаманта Хорту. – Ух ты… ты выглядишь точь-в-точь… ты… даже пахнешь как…

Фигура хранила молчание. Трикс с дрожью разжал объятия, чувствуя под ладонями не фанеру и картон, а холодный черный металл, и попятился, пока не уткнулся спиной в Майхеля. Шараж нагнулся и мрачно подобрал боевой молот.

– Я тоже рад тебя видеть, – проскрежетал рыцарь-маг Гавар. – Как и вас всех, господа… артисты…

Повисла мертвая тишина. Потом Бамбура гордо сказал:

– Не артисты, а актеры!

За спиной Гавара появился Хорт. Оценив обстановку, поднял меч и начал медленно подходить к витаманту со спины.

– Ты надеешься оглушить меня этой палкой, северянин? – презрительно спросил Гавар, даже не оборачиваясь. Хорт пристыженно опустил бутафорское оружие.

– Что тебе надо, Гавар? – спросил Трикс, покосившись на Сутара. Присутствие шута придавало ему храбрости.

– Ничего, – насмешливо ответил Гавар. – Как я вижу, все здесь собравшиеся – гости любезного визиря Аблухая. А в Самаршане гости не затевают ссор. Не так ли?

– Тогда убирайся! – радостно сказал Иен.

Гавар мимолетно посмотрел на него сквозь забрало:

– Не советую грубить, оруженосец. Ты ведь не всю жизнь собираешься провести в этих песках.

Иен надулся, гневно сверкнул глазами, но замолчал.

– Я пришел к вам не сражаться и не вспоминать былые обиды, – продолжал Гавар. – Хотя, конечно, я был бы не прочь взять за горло одного гадкого мальчишку и хорошенько объяснить ему, что это такое – брести в вечной тьме по океанскому дну…

– Попробуй возьми! – яростно воскликнул Трикс. – Я победил тебя в справедливом поединке!

– Ты-то тут при чем? – неожиданно ответил Гавар. – Ты мой враг, но мы честно сражались магией и неизвестно еще, кто бы победил! Я говорю о маленьком бастарде, который скинул меня за борт подлым броском боевого молота!

Трикс от удивления разинул рот.

– Да ты ума лишился, витамант! – воскликнул Бамбура. – Ему десять лет! А его молотом и гвоздя-то не забить! Если люди узнают, что ты объявил своим врагом сопливого мальчишку – над тобой будут хохотать от северных гор и до южных морей!