Недотепа - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 70

За дверью кто-то тяжело вздохнул.

— Да, козам — травы, слугам — плетей! — рявкнул барон. — Нет, слуг вообще замените! И меняйте после каждых десяти туров!

— Как скажете, мой барон, — сказал Трикс.

Еще после двадцати испытаний Исмунд призвал своих волшебников и велел им наблюдать за Щавелем и Триксом более внимательно. Впрочем, недоумение на лице Щавеля было неподдельным.

— И снова меняю! — провозгласил Трикс в сотый раз.

— Шестьдесят семь колес, тридцать три козы, — подвел итоги Радион Щавель. — Мы выиграли, ваше высокоблагородие.

Исмунд погрузился в глубокие раздумья. Потом начал размышлять вслух:

— Этого не может быть, но это произошло… Итак. Начали мы с того, что я предложил вам сыграть, имея на выигрыш один шанс из трех. Это я понимаю. Мальчик…

— Называйте меня просто — юный подаван, — скромно сказал Трикс.

— Юный подаван, — без спора согласился Исмунд, — предложил другой расклад. После выбора им двери я открываю одну из оставшихся дверей, обязательно ту, за которой коза. И он получает возможность изменить свой выбор. Таким образом юный подаван уравнял наши шансы. Теперь остается только дверь с козой и дверь с каретой! Так?

Трикс пожал плечами.

— Но тогда карета должна была выпасть пятьдесят раз! — выкрикнул барон. — И коза пятьдесят раз! Шансы-то один к одному! А у тебя почему-то получается два к одному в твою пользу!

Трикс потупился.

— Ты не колдовал? — спросил барон с надеждой. — Признайся, а? Если колдовал — я все прощу. И карету дам. И отпущу. Даже добавлю сто золотых!

— Скажи, что колдовал, — посоветовал Щавель.

— Врать нехорошо, — вздохнул Трикс. — Нет, никакого колдовства.

— Но это противоречит арифметике! — Барон воздел руки к небу, точнее, к потолку. — Этого не может быть!

— Ме-ме… — проблеяла усталая коза.

Исмунд вдруг широко открыл глаза и хлопнул себя по лбу:

— Да как же я сразу не понял! Коз увести. Заложить карету. Повару собрать дорожный набор продуктов и приготовиться к отправлению в столицу.

— А что вы поняли? — удивился Трикс.

— Да ты просто счастливый мальчик! — Барон сиял. — Ты, наверное, в рубашке родился. Или в ночь, когда по диску полной Луны проходил хвост кометы. Ну конечно же! Я слышал о таких, как ты. Вам всегда и во всем везет… не зря же ты спасся при перевороте и сейчас не в рудниках землю роешь, а волшебству учишься… Все понятно! Ты прирожденный счастливчик. Удачник, так еще таких называют!

Трикс развел руками.

— Ты меня неплохо наказал за самоуверенность, — приходя в доброе расположение духа, сказал барон. — Ах, шельмец! Но я не хотел бы быть таким, как ты. Это же никакого удовольствия от азартной игры не получишь! Вот тебе… от меня лично, и тебе лично, Порею не отдавай…

В руки Трикса легло пять золотых, отсчитанных щедрой баронской рукой.

— Но играть в моем баронстве тебе отныне запрещено! — Исмунд погрозил ему пальцем. — Ни в карты, ни в шашки, вообще ни во что! Приходите к вечеру, карета будет ждать вас.

Едва Трикс и Щавель покинули дворец барона, как волшебник цепко ухватил Трикса за плечо и оттащил в проулок.

— Берите, — покорно полез в карман за монетами Трикс.

— Твои, честно заработал, — отмахнулся волшебник. — Оставь себе. Но ты меня чуть в гроб не вогнал! В счастливчиков и удачников я не верю, так что… Признавайся, что за жульничество ты использовал?

— Никакого жульничества! — Трикс даже чуть-чуть обиделся. — Арифметика.

— Я тоже, к твоему сведению, умею считать, — сказал Щавель. — За одной дверью коза, за другой карета. Шансы — один к одному.

— Да нет же! — воскликнул Трикс. — И барон, и вы забываете про третью дверь! Про ту, которую он открыл!

— Так при чем тут эта дверь? — удивился Щавель. — Ее, считай, и нет больше. Выбираем из двух.

— Нет, из трех! — упорствовал Трикс. — Мы выбираем из двух дверей, одна из которых открыта, а за другой неизвестно что, и одной, выбранной мной вначале, за которой тоже неизвестно что. То есть если поменять выбор и выбрать две двери, то у нас будет два шанса против одного! Так и получилось!

— Ты меня не путай! — вспылил Щавель. — Я не идиот! При чем тут открытая дверь, за ней все равно коза! Осталось две двери! За одной коза, за другой карета. Ты выбираешь между ними. Шансы должны быть один к одному!

— Нет, надо считать и открытую дверь, — уперся Трикс. — Мне про это рассказал один папин слуга. Ну, не про двери, конечно. Он так в наперсток играл. Три наперстка, под одним — шарик.

— Ну да, шарик-малик, старинная и малоуважаемая самаршанская игра, — кивнул Щавель. — Вся на ловкости рук построена.

— Да не на ловкости рук! На математике! Когда человек в нее играет, он на один наперсток показывает. Хозяин игры другой подымает — если там шарик, то он уже выиграл. А если пусто, то говорит — менять свой выбор будешь? Никто не меняет, все думают, что разницы нет. А она есть!

— Да ее не может быть! Две двери…

— Не две, а три! — Трикс так увлекся, что принялся орать на Щавеля. К счастью, и Щавель в пылу спора не обращал на это внимание. — Три, под одной шарик!

— Какой еще шарик?

— Малик! Ой, нет. Шарик под наперстком, а за дверью — телега!

— Карета!

— Пусть карета!

— И не карета, а колесо! Ты меня не сбивай! — поправил Щавель.

— Да какая разница?

— И впрямь — какая? Почему ты выигрывал?

— Потому что я выбирал две двери из трех, а глупый барон — одну! У меня шансов было больше!

— Да почему же их больше? — взмолился Щавель. — Ты выбираешь из двух дверей, третья открыта. За одной дверью колесо, за другой коза. Местами они от твоего выбора не меняются. Где что — ты не знаешь. Шансы — один к одному! Но ты выигрывал в двух случаях из трех, почему?

— Потому что арифметика!

Щавель развернулся и твердым шагом направился к трактиру. Трикс виновато семенил следом. Он честно старался объяснить Щавелю, в чем дело, но тот никак не мог его понять. Это частенько случается, когда человек, хорошо обращающийся с буквами, плохо ладит с цифрами.

Когда они вернулись в трактир, Щавель молча сгреб со стойки три глиняные пивные кружки, потом, хитро улыбаясь, купил у трактирщика две бутыли пива и одну — крепкой настойки. В комнате он налил все три кружки, закрыв глаза потусовал их по столу. Потом, хитро улыбаясь, ткнул пальцем в одну из кружек.

— Я считаю, что настойка — тут! — заявил он. — Трикс, устрани-ка одну кружку с пивом!

Трикс понюхал кружки и отодвинул одну в сторону.

— Простой и наглядный эксперимент, — пояснил Щавель. — Хочешь сказать, что если я сменю свой выбор, то глотну настойки?

— Да, шансов на это станет больше в два раза, — печально сказал Трикс.

Щавель глотнул. Поморщился, занюхал рукавом и велел повторить эксперимент. Остановился он только после десятого глотка.

— Мешать крепкие напитки с пивом в такой пропорции — вредно для здоровья, — признал он. — Да, ты прав! Но я не пойму, почему так… почему? Разбуди меня через два часа, — вставая и направляясь к кровати, велел волшебник. — Или даже через три… Все-таки в этом скрыта какая-то ужасная, терзающая разум тайна…

— Арифметика, — упрямо сказал Трикс. Но Щавель уже его не слышал. Семь добрых глотков настойки и три глотка пива сделали свое дело — усталый и переволновавшийся волшебник крепко уснул.

Трикс взял одну из недопитых кружек пива и уселся у окна.

Возможно, барон Исмунд был и не самым хорошим человеком, но слово свое он держал. Вечером того же дня огромная карета барона, запряженная четверкой лошадей, двинулась в сторону Столицы. Ее сопровождали пятеро конных стражников сурового вида, на козлах восседали двое возниц, не был забыт и повар. Разделенная на две части, для господ и для слуг, карета двигалась, может, и не очень быстро, но очень мягко. Щавель и Трикс обосновались в господском отделении кареты, где стояли два диванчика и стол. Через стенку, в более скромном помещении ехали повар, Иен с Халанбери и примкнувшая к ним Аннет. Маленькая дверь позволяла на ходу перейти из одной части кареты в другую.