Недотепа - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 58

Трикс гордо посмотрел на волшебника. Тот одобрительно кивнул. Тогда Трикс подмигнул растерянному Па-клусу и сказал:

— Логика — она вообще в человеческих отношениях не применима. И любые факты можно на любую сторону вывернуть. Я это и сделал. Тут главное — спорщиков раззадорить, заставить их на несправедливость обидеться.

— Из него действительно получится хороший волшебник, — признал Щавель. — Так, дед, муку принесли? Пускай твой сильный сын ее тащит в кладовую. И все, все, прием окончен!

Когда старик вместе со смущенными сыновьями удалился, Радион с довольным видом вытер руки о полы рабочей мантии и сказал:

— Удачный вечер. Три золотых, шесть серебряных. Гусь, мука, корзинка яиц, стопка свежих полотенец, сапоги, отрез бархата на новую мантию, две битые куры… эй, мальчик… как тебя…

— Иен, ваше мудрейшество!

От неожиданного титула Радион слегка оторопел, но заострять на нем внимания не стал:

— Мальчик Иен, иди на кухню, ощипи кур и пожарь со специями. Умеешь?

— Конечно! — Иен изо всех сил старался продемонстрировать свою полезность. — Халанбери, кончай ковырять в носу! Пошли готовить ужин!

— Ага!

— И пусть этот, мелкий, вымоет руки с мылом! — крикнул вслед волшебник. Тяжело вздохнул и, опускаясь в кресло, пробормотал: — Я так надеялся, что где-нибудь в пути эти дети потеряются.

— Щавель, ну нельзя же так, это ведь дети! — укоризненно сказал Паклус, садясь рядом.

— Были бы взрослые — превратил бы во что-нибудь полезное в хозяйстве! — пригрозил Щавель. — Кстати… как ваше… путешествие?

— Удачно! — просиял Трикс. — Кня…

— Тихо, тихо, тихо! — замахал руками Щавель. — Меня не интересуют твои родственники, твои любовные похождения и дорожные тяготы. Сходил в отпуск — вот и славненько.

Трикс вздохнул.

— Никто не погиб?

— Абсолютно, — поразмыслив, сказал Паклус. — Мертвые ведь умереть по второму разу не могут?

— Нет, нет и нет! — замотал головой Щавель. — Они могут только упокоиться. Совсем другое дело. А я тут был вынужден оказать небольшую помощь местному населению. Ну, сами понимаете… — Он помолчал. — Жрать-то хочется!

— В наши дни нет былого уважения к магии… как и к искусству меча… — кивнул Паклус. — Веришь ли, наш поход пришлось отмечать в ужасной таверне. Пивом! Там даже не было благородного вина…

— Трикс, в буфете! — скомандовал Щавель.

Трикс принес из буфета пузатую бутылку (похоже, Щавель перечислил не все дары благодарных за помощь горожан) и, по собственному почину, три бокала. Щавель и глазом не повел — сковырнул залитую сургучом пробку и разлил вино на троих.

— Садись, — велел он Триксу.

Трикс подтащил стул и сел рядом с магом и рыцарем.

— Итак, мой юный ученик… — Волшебник понюхал бокал и удовлетворенно кивнул. — Итак, мой юный ученик, я рад сообщить тебе тот факт, что ты переходишь из рядовых прихвостней в подаваны!

— Браво! — сказал Паклус и отпил вина.

— С этого момента ты можешь помогать мне в волшебстве, творить собственное волшебство без разрешения и приветствовать других волшебников не поклоном в пояс, а вежливым кивком головы! Сейчас ты почувствуешь, как растет твоя заклинательная книга…

Трикс и впрямь почувствовал на поясе шевеление — его Айпод ощутимо увеличился в размере.

— Ну а что касается твоего ученического посоха — ты можешь превратить его в волшебный!

— Как? — восхищенно спросил Трикс.

— Ну как это как? Заколдуй его!

— А как именно заколдовать?

— Ах да, ты же не знаешь Табели о рангах… — кивнул Щавель. — Итак, посох прихвостня во всем подобен волшебному, но по сути — это просто палка.

— Знаю, — грустно кивнул Трикс.

— Посох подавана куда серьезнее! Ты можешь заколдовать его так, чтобы в нужный момент он начинал светиться грозным багровым или колдовским зеленым светом, или же так, чтобы при ударе о землю или врага он испускал снопы искр, или же так, чтобы в момент опасности, когда у тебя от страха вспотеют руки, посох начинал угрожающе рычать и устрашающе стонать. Но только что-то одно из трех!

— Ага… — Трикс задумался. — А у приспешника?

— У приспешника посох может сразу и светиться, и испускать искры и издавать звуки!

— А у настоящего волшебника?

— Ну, тут все ограничивается твоей фантазией, — засмеялся Щавель. — Я вот люблю, чтобы цветочки распускались от удара посоха. Ну а если испугаюсь, то из посоха начинают вылетать вороны и со зловещим карканьем кружиться над головой.

— А что он делает, волшебный посох? — тихо спросил Трикс, уже зная ответ.

— Производит впечатление на окружающих, — так же тихо ответил Щавель. — Ну ты пойми, дружок, работа волшебника — на девяносто процентов работа на зрителя!

Трикс кивнул.

— Зато эффектный посох позволит тебе творить более сильную магию! — ободрил его волшебник. — Ну же! Пей до дна, мой славный подаван!

Трикс вздохнул и залпом осушил бокал.

Вино было густым, сладким, крепким — куда крепче, чем то, которое он привык пить в родительском доме. У Трикса закружилась голова.

— Он очень хорошо показал себя в бою, — сказал тем временем Паклус. — Да и с самого начала…

— Я ничего не хочу слышать! — с болью в голосе воскликнул Щавель. — Ничего! Не имею права!

— А если я расскажу историю, случившуюся со мной невесть в какие времена невесть в каких краях? — спросил Паклус. — Однажды пришел ко мне один знакомый молодой маг…

— Это идея! — просветлел Щавель. — Только без имен!

Иен с Халанбери торжественно принесли с кухни жареных кур. Подобревший при виде еды Щавель выделил Иену ножку и крылышко, а Халанбери — ножку, после чего отослал ужинать на кухню. Судя по раздающемуся временами хихиканью и звону посуды, они там вовсе не скучали.

— И тут мы увидели корабль вита… неприятеля! — рассказывал тем временем Паклус.

Аннет, последний час хмуро порхавшая по комнате, спустилась к уху Трикса и прошептала:

— Милый, я слетаю поужинать…

— Куда?

— Да есть тут на окраине одна делянка… — туманно отозвалась фея. — Ты мне оставь кусочек пирожного, ладно?

— Какого пирожного?

— Того, что Щавелю принес кондитер в награду за… за один эликсир. — Аннет сегодня предпочитала изъясняться загадками. — Ну пока, милый!

Фея улетела, а Трикс, сбегав по просьбе волшебника к буфету за второй бутылкой, продолжил слушать историю о своем героизме. К вину он теперь притрагивался с осторожностью, но все равно вскоре начал клевать носом и едва не проспал возвращение Аннет.

— Всем чмоки в этом зале! — воскликнула фея, влетая в открытую форточку. И с веселым звонким смехом закружилась над столом в танце.

Щавель и Паклус, только что обсуждавшие, сумеет ли злобный витамант по дну морскому добраться до Хрустальных островов, замолчали и с любопытством уставились на нее.

— Что же вы такие грустные? — осыпая мага и рыцаря сверкающей серебристой пыльцой, вопрошала фея. — Почему вы не радуетесь вместе со мной? Я хочу веселья! Я хочу праздника!

— Скажи, Аннет, а ты не могла бы стать одного с нами роста? — спросил Паклус, поглаживая бороду.

Щавель, уже задававший когда-то тот же вопрос, скептически улыбнулся. Но фея неожиданно прекратила танцевать в воздухе и ответила:

— Да. Но для этого ты должен меня поцеловать.

— Я готов! — немедленно ответил рыцарь.

Аннет опустилась ниже и села на подставленную Па-клусом ладонь. Щавель с сомнением хмыкнул. Рыцарь откашлялся, бережно поднес Аннет к губам и неловко чмокнул.

— Ха-ха-ха-ха-ха! — взмывая к потолку, закричала Ан-нет. — Такой большой, а верит сказкам! Я фея цветов! Цветы — они маленькие! Я не могу вырасти! Ха-ха-ха-ха-ха! Что ты хмуришься, сэр рыцарь? Не надо! Каждый раз, когда ты хмуришься, в мире умирает фея!

— Если ты не прекратишь хохотать, то одна моя знакомая фея точно умрет! — рявкнул рыцарь, побагровев.

Фея презрительно хихикнула, но отлетела подальше и веселиться перестала. Улыбающийся Щавель сам сходил в свой кабинет, вернулся с большой коробкой шоколадных пирожных и выложил их на стол: