Недотепа - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 41

— А боевые заклинания есть?

— Ну… скорее, защитные. Огненная стена.

— Вот это да… — Трикс погладил книжечку по обложке. — А почему тут яблоко?

— Осторожно! — воскликнул Щавель. — Это не просто яблоко, это запечатлитель…

Палец Трикса внезапно кольнуло и яблоко окрасилось красным.

— Ай! — завопил Трикс. — Под обложкой игла!

— Не игла, а магия. Наладонник тебя запомнил, чтобы никто другой не смог им пользоваться! — Щавель покачал головой. — Я только хотел предложить тебе придумать ему красивое имя… Но теперь поздно. Наладонник запомнил то, что ты произнес.

— И что?

— Теперь, чтобы открыть книжку, ты должен повторить эту фразу.

— Ай, под обложкой игла? — ужаснулся Трикс. — Это же глупо! Надо мной смеяться будут!

— Возможно, он удовлетворится одним-двумя словами, — предположил Щавель.

— Ай, — печально сказал Трикс, поглаживая обложку. Ничего не произошло. — Ай под…

Книжечка открылась.

— Ну и нормально, — сказал Щавель, пока Трикс с любопытством разглядывал записанные на плотной кремовой бумаге заклинания. — Ай под… Айпод. Нормальное имя для наладонника. Я знаю магов, у которых книгу заклинаний звали «Чтоза», «Блин» или «Уберитеэту».

— А когда я получу настоящую, большую книгу?

— Книга заклинаний растет вместе с магом, — объяснил Щавель. — Она кормится заклинаниями, которые ты в нее записываешь. Чем лучше заклинания, тем быстрее книга растет, тем больше в ней страниц, тем красивее обложка… Ну ладно, иди одеваться.

Через пять минут Трикс выбежал к магу уже одетый как подобает ученику волшебника. И обнаружил, что Щавель хмуро разглядывает маленький глиняный кувшинчик.

— Откуда у нас настойка на корнях калиса и листьях зельзибы?

— Так это… Тот рыцарь, который волшебник, который витамант… — Трикс сообразил, что упустил в своем рассказе эту деталь. — Он же велел купить и передать вам эту настойку. Серебряную монету дал! Сказал, что это вам подарок от старого друга с Черной Переправы…

Трикс замолчал, сообразив, что на Черной Переправе Радион Щавель никак не мог иметь в друзьях мага-вита-манта.

— Гавар Вилорой, — задумчиво сказал Щавель. — Носит стальную броню… маг… Черная Переправа… Это Гавар.

Один из самых сильных витамантов, верный пес Эвикей-та… хотя зачем обижать собак… Только он мог сделать мне такой… подарок. Идем!

Струхнувший Трикс поспешил за Радионом. Когда они вышли из дверей, Щавель сразу же направился к черному пятну, оставшемуся от сторожевого огонька. Протянул руку и зашептал — Трикс услышал только несколько слов.

— Из искры возгорится пламя… Из пламени возникнет шар…

На всякий случай Трикс отступил на пару шагов.

Под рукой Щавеля полыхнуло и появился маленький сторожевой огонек. Он надувался, пока не сравнялся размером с предыдущим, потом легонько ткнулся в ладонь мага — и полетел по саду.

— А я думал, вы прежнего оживите, — пробормотал Трикс.

— Оживлять — это магия витамантов, — презрительно сказал Щавель. — Идем.

Волшебник шел по улице в гору упругим шагом, сильно ударяя в землю посохом (иногда в месте удара посоха распускались мелкие белые цветы, иногда — разлетались искры). Похоже было, что Щавель настраивается на серьезный разговор.

Семенящий следом Трикс не выдержал и спросил:

— Господин Щавель… Дозволено ли мне будет спросить…

Волшебник вздохнул и ответил:

— Если ты переешь немытых зеленых яблок или решишь полакомиться солеными огурчиками, запивая их парным молоком, то выпей горькой настойки из калиса и зельзибы — и дня на два забудешь о своей беде. Только не более трех ложек!

— А… — запнулся Трикс.

Щавель снова вздохнул. И пояснил:

— На Черной Переправе было страшно, ученик. Очень страшно. Бренное тело порой подводит даже самый могучий дух… И это вовсе не позор, понял?

— П-понял, — прошептал Трикс.

— Но в летописях о таких вещах, конечно, умалчивают, — добавил Щавель. — И если расскажешь кому — я тебя превращу в ночной горшок!

— Превратить можно только в то, что легче! — блеснул познаниями Трикс.

— Ночные горшки бывают и деревянные, — отрезал Щавель, и Трикс решил не испытывать судьбу.

Неправильно думать, что волшебники не вмешиваются в дела государственные. Если закаленный в боях рыцарь позволяет себе давать советы сюзерену, если делегация купцов или ремесленников считает себя вправе просить о послаблениях для какой-то гильдии или о строительстве мостов и дорог, если простые крестьяне и горожане порой жгут господские дворцы и сажают себе на шею новую знать из своего числа — так чем хуже волшебники? Ведь давно известно, что управлять государством могут все, кроме тех, кто сейчас находится у власти.

Торопливо шагая вслед за Щавелем, Трикс вспоминал вмешательства волшебников в дела государственные, которые описывали летописи. Не все они были удачными. К примеру, Рагосту Златоусому, непререкаемому авторитету в делах чести, вряд ли стоило исполнять данное умирающему барону Коморо слово и возводить на трон его сына. Конечно, сын наследовал трон по праву, но много ли радости от законного правителя, чье любимое развлечение — поджигать ночами скирды сена и с хохотом бегать вокруг них за специально приглашенными селянками? Ну а добрейшая волшебница Сесилия Невам, вступившаяся за сиротку Гланю, обиженную жителями городка Тиклам? Да, жители поступили нехорошо, не заплатив Глане за сверхурочную работу и выгнав ее из дома сразу после Осенней Ярмарки, где та так славно потрудилась. Но восемьсот тридцать два жадных дрозда (Трикса всегда интересовало, почему Сесилия в гневе воскликнула именно «Вы жадные дрозды!», однако вряд ли на этот вопрос могла ответить даже сама волшебница) вместо жителей? И даже то, что на следующий день Сесилия сжалилась и принялась превращать дроздов обратно в людей, ситуацию не спасало — почти все птицы разлетелись, утаскивая в клювах драгоценности и золотые монеты.

Но были и положительные примеры!

Делегация магов, вовремя навестившая Марвиса Беспощадного, убедила того не повышать налоги. Юный маг Кэвин Декуин, ловко используя самые простые заклинания, ухитрился утихомирить народный бунт и одновременно смягчить сурового правителя. Ну а прославленный…

— Трикс, — прервал его размышления Радион, когда они уже подходили к стенам дворца. — По твоей неожиданной молчаливости я вижу, что ты в полной мере понимаешь всю серьезность ситуации.

— Да, господин Щавель?

— Если регент задумал тайный союз с витамантами, то он не может выпустить нас живыми. Его волшебники будут наготове и постараются нас уничтожить.

— Но вы же сильнее их, учитель! — воскликнул Трикс. — Да?

— Конечно, сильнее, — согласился Щавель. — Я наверняка успею телепортироваться в безопасное место. А вот с тобой сложнее. Захватить тебя с собой я не смогу… так что постарайся достойно принять последний бой. Не моли о пощаде, не плачь, ничего не рассказывай. Тогда враги могут испытать к тебе уважение и посадить в темницу. Учеников в общем-то убивать не принято.

— Может быть, мне не ходить во дворец? — заволновался Трикс.

— Еще как ходить! — Щавель повысил голос. — Мне будет нужен прихвостень.

— Прихвостень?

— Ну да. Тот, кто слушает, как я… э… произношу заклинания. И восхищается ими. Самая первая степень ученичества.

— А нельзя мне как-то по другому называться? — спросил Трикс.

— Нельзя. До подавана ты еще не дорос. До приспешника — тем более.

— А кто такие подаван и приспешник?

— Подаван — тот, кто подсказывает, подает магу нужные слова, когда тот запинается, не находя слова. А приспешник — это такой шустрый подаван, который может найти нужное слово быстрее мага и подсказать его заранее.

— Вот это да… — От сознания открывающихся перед ним перспектив Трикс даже забыл, что нужно бояться. Пусть пока он находится на самой нижней ступени, но все еще впереди!