Не время для драконов - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 31

– Не дождетесь.

После короткого раздумья женщина достала откуда-то табличку с надписью «Перерыв» и поставила в окошко.

– И вы ничего не собираетесь делать? – спросил Виктор через хлипкую преграду.

– Собираюсь. Стоянка поезда будет сокращена до пяти минут.

– И на том спасибо, – буркнул Виктор, отходя. Судя по часам, до прихода поезда оставалось минут десять.

Предельник тем временем расставил сыновей по залу. Двое старших убежали к дверям, ведущим на перрон. Младший занял позицию у одного из окон. Сам Предельник с парнем лет восемнадцати подошел к Виктору.

Тем временем куда-то расползлись бродяги, дрыхнувшие на лавках. Казалось невероятным, что они могли что-то услышать и сообразить. Ан нет! И услышали, и сообразили, и растолкали спавших друзей. Выходя, бомжи бросали настороженные взгляды на остающихся.

Где-то в глубине вокзала захлопали двери – разбегался персонал. Мигнул и погас свет.

– Разумно, – изрек Предельник. – Электрическое колдовство против Воды – одно расстройство. Погорит все…

– Почему ты служишь мне? – спросил Виктор. Внутри него закручивалась тугая пружина, словно во взводимом арбалете. Что-то близилось… и надо было не только знать врага, но и верить в друзей.

– Я всегда служил тебе, Владыка! – Предельник растерянно и даже обиженно посмотрел ему в глаза. – Верь мне, Владыка!

Виктор сделал выбор.

– Хорошо. Значит, так, нам главное – уйти. Если подходит поезд, то сразу бежим в вагон…

– Конечно.

Убедиться в наличии у разбойника здравого смысла было приятно. И тут застывшую в помещении тишину разорвал звонкий мальчишеский крик:

– Идут! Они идут!

Виктор и разбойники бросились к окнам, полуоткрытым по случаю жары.

На опустевшей привокзальной площади – где ветер трепал над лотками неснятые одежки, где сиротливо стояли забытые бутылки и крынки, еще никого не было. Но мальчик не ошибся – что-то приближалось. Шло, шествовало впереди убийц. Бесплотное, тупое, стихийное. Что-то.

Дернулась гора лесного мусора в пустой чаше фонтана. Зашевелилась, вываливаясь на брусчатку. Из чаши ударила в небо тугая, торжествующая струя воды. Рассыпалась зонтом брызг, зазвенела – тревожно и пронзительно, как бьющееся стекло.

– Ах, гнилое семя! – выругался Предельник. – Не их ведь час, а как идут! Владыка, посмотри, как сил не жалеют!

Из переулков, невзирая на чистое небо и солнечный свет, поползли мутные струи тумана. Густые, серые, мгновенно заполнившие площадь и затопившие вокзал. В беззвучном напоре тумана приближающееся что-то будто оформилось, обрело облик – еще невнятный, но уже угрожающе близкий.

– Распустились, распустились… – Предельник вытащил свой кистень, легко крутанул шипастыи шар на короткой цепи. Вроде бы и без замаха, мимоходом, всадил его в стену – взметнулось облако кирпичной пыли из дыры, в которую можно было голову просунуть.

Не меч был его любимым оружием – а то, может, и не смог бы Виктор так легко оглушить разбойника в лесу.

– Сами идут! – вновь крикнул мальчишка. Уже потише, но куда с большей тревогой.

И Виктор увидел крадущиеся сквозь туман тени.

Пять? Восемь? Двадцать?

Да как сосчитать, как понять в этом кисейном пологе, в жирном туманном молоке! Видно – скользят, близятся, неспешно и почти не таясь – а что таиться в такой мгле…

– Глаза отводят… – прошептал Предельник. Не зная того, он стал для Виктора гидом, комментатором, чьи небрежные замечания помогали понять происходящее.

Тени вдруг замерли.

– Эй! – донеслось из молочной каши. – Виктор!

Он вздрогнул, но не ответил.

– Ты здесь, я чувствую твой взгляд! – вступил другой голос. Присвистывающий, шипящий, тонкий. – Виктор, выходи! Тебе не скрыться! Ты один, а нас много!

Предельник смотрел на Виктора, словно ожидал, что тот ответит. Значит – надо. Не обманывай солдат перед боем, генерал…

Раскрыв пошире створку, Виктор крикнул в туман:

– Кто ты?

Тени задергались, зашевелились, явно обрадованные звуком его голоса.

– Тот, кто пришел за тобой, Виктор!

И – снова – накатило, нахлынуло, как во снах, как во вспышках ярости, стоивших жизни полуэльфу и едва не погубивших Предельника…

– Кто ты, дерзкая тварь, говорящая со мной не на коленях? – Виктор и не понял, что случилось с его голосом, откуда в нем взялся звенящий гибкий металл. – Назови свое имя, тварь!

Предельник задрожал, глядя на него в немом восхищении. Юноша, стоящий рядом, схватился за руку отца, как ребенок. И даже те, что крались в тумане, отпрянули.

– Готор, маг Готор… – едва слышно донеслось в ответ. Голос сбился и через миг снова окреп, налился язвительной яростью: – Ты не властен надо мной! Ты никто! Ты все еще – никто! Приготовься умереть!

Виктор тряхнул Предельника, впавшего в легкий ступор.

– Он – мой! Я покараю его сам!

– Да, Владыка…

Тени метнулись сквозь туман, и Предельник осклабился, провожая их глазами. Толкнул сына к двери, сам бросился туда же. Виктор последний раз окинул взглядом дислокацию – двое парней у дверей на перрон… молодцы, пусть стоят, враг не настолько туп, чтобы атаковать с одной стороны, младший мальчик, пригнувшись, смотрит в окно, вертит в руке короткий кинжал, Предельник с еще одним сыном у двери.

Прекрасно.

Виктор выхватил клинок – подсознательно уже надеясь, что меч окажется послушным и легким, как в ресторане…

Что-то не сложилось.

Он стоял, неуклюже, с куском острой стали в руке, сразу же напрягшись, стараясь держать меч подальше от себя. Ярость и уверенность – нет, они не прошли, в душе по-прежнему кипело презрение к осмелившимся, жажда карать и наказывать. Вот только никакого отношения к мечу эти чувства не имели…

Тишину – те последние секунды, что отпущены перед схваткой, пронзил далекий, могучий гудок. Поезд приближался!

Но его еще надо было дождаться…

Дверь распахнулась.

Предельник, взмахнув кистенем, обрушил удар на появившуюся в проходе фигуру. Ах, хорош был удар! Умело нанесен и от души – не спасли бы врага ни доспехи, ни ловкость, ни умелая защита!

Вот только некому было защищаться от удара – ворвавшаяся тень рассыпалась мириадами водяных брызг, словно сложена была из воды. Впрочем, почему «словно»? Она и была куклой, муляжом, грязной водой, обретшей форму и движения…

Поскальзываясь на разлившейся луже, Предельник отскочил. А вот сын его, крепкий и ловкий парень, не сумел. Упал, растянулся на полу…

И ворвавшиеся вслед за куклой трое, затянутые в синие обтягивающие камзолы, свой шанс не упустили.

Два меча вспороли воздух, жалобно и недовольно взвизгнувший под сталью. Крик юноши был куда тише.

Виктор бросился на помощь.

Как неудачно! Как плохо! Они и так были в меньшинстве…

Мальчик, сидящий на корточках у окна, вдруг выпрямился. Взмахнул рукой – и блестящая молния ножа метнулась через зал. Враги стали поворачиваться – словно почувствовав опасность. Но поздно.

Кинжал по рукоять вошел в грудь одного из убийц. Мальчик с молниеносной быстротой метнул еще два ножа. Странно – все в того же противника. Видно, был уверен, что не пострадавшие все равно увернутся?

Убийца, в чьей груди торчали три кинжала, еще миг постоял, покачиваясь. Выронил меч, поднял руку, вцепился в рукоять кинжала, потянул. Виктора обдало ужасом – он вдруг представил, что враг просто вырвет все ножи и засмеется, грозный и неуязвимый…

Но сквозь синюю ткань уже проступало багровое пятно. Останавливающимся взглядом враг посмотрел на Виктора – и рухнул.

Двое оставшихся действовали так синхронно, словно были отражениями друг друга. Вскинули левые руки – пустые, без мечей, взмахнули… Из ладоней скользнули в воздух голубые струящиеся нити. Всего лишь струйки воды, чудом получившие гибкость и прочность. С губительной быстротой водяные плети метнулись к мальчишке, по пути разрубив тяжелую деревянную скамью. Виктор с содроганием понял, что сейчас произойдет…

Голубые плети рассыпались. Раздробились, окатив пацана сверкающей росой. Мальчишка засмеялся, сжимая в ладони камешек на цепочке.