Дневной дозор - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 69

— Благодарю, Светлый. Нет, помощь не нужна, — так же вежливо ответил Антон.

— На отдыхе? — спросил Кристиан.

— Нет. В командировке. Но помощь не требуется.

Американец кивнул:

— У меня рождественские каникулы. Моя часть дислоцирована в Косово, я решил посетить Прагу.

— Хороший выбор, — кивнул Антон. — Красивый город.

Ему не хотелось продолжать разговор. Но американец был преисполнен добродушия:

— Прекрасный город! Как хорошо, что мы спасли его во время Второй мировой войны.

— Да, мы спасли его… — кивнул Антон.

— Вы воевали в те годы, дозорный?

Антон подумал, что перед ним и впрямь слабый маг. Не увидеть реального возраста — хотя бы в самом первом приближении…

— Нет.

— Я тоже был слишком молод, — вздохнул американец. — Мечтал попасть в армию, но мне было только пятнадцать лет. Жаль, был бы шанс побывать здесь на полвека раньше…

Антон едва удержался от фразы, что шанса бы все равно не было — не входили американские войска в Прагу. И тут же устыдился своей мысли.

— Ну, удачи, — решил наконец-то попрощаться американец. — Я как-нибудь обязательно прилечу в Москву, дозорный!

— Только не так, как в Косово. — На этот раз Антон не успел поймать себя за язык. Но капитан Кристиан Вановер-младший не обиделся. Наоборот, расплылся в улыбке и сказал:

— Нет, я думаю, до этого не дойдет, правда? Да пребудет с тобой Свет, дозорный!

Антон вышел из сумрака вслед за американцем. Тот снова подхватил под руку девушку, так ничего и не заметившую, и хитро подмигнул Антону.

— Да пребудет с тобой шворц… — пробормотал Антон по-русски.

Что за невезение… Хорошее настроение растаяло и начисто испарилось, будто кусок льда на раскаленной сковороде.

Можно тысячу раз повторять себе, что никакие споры и ссоры между государствами не имеют отношения к делам Света и Тьмы. Можно признать, что летчик-маг, участвующий в войне, с большей долей вероятности не нанесет бомбовый удар по мирному населению. И все-таки…

Ну как он ухитряется делать боевые вылеты, вываливать взрывчатку на человеческие головы и оставаться Светлым? Ведь Светлый же он — сомнений нет! И притом, почти наверняка, на его совести — человеческие жизни. Как ему удается удерживаться от падения в сумрак? Это какой же должен быть запас веры в собственную правоту, чтобы совмещать армию, воюющую армию, и дело Света!

Мрачный и подавленный, Антон вошел в «Черный орел». И тут же увидел сослуживцев Кристиана Вановера. Человек десять, все обычные люди. Они сидели за длинным столом, ели гуляш и пили «спрайт». Честное слово, они пили «спрайт»! В чешской пивной! На отдыхе!

И не потому, что соблюдали сухой закон. На столе было и несколько пустых бутылочек из-под пива. Из-под американского «Будвайзера», который Антон стал бы пить, лишь умирая от жажды в пустыне.

Антон прошел мимо американцев. Свободных столиков не было, опять незадача… Ну вон сидит кто-то один, может быть, подсесть…

Сидящий поднял голову — и вздрогнул. Одновременно с Антоном, в общем-то.

Это был Эдгар.

ГЛАВА 3

Чего у Темных не отнять — так это вкуса к жизни. Тут Антон никаких сомнений не испытывал. Стоило посмотреть, с каким аппетитом Эдгар расправляется с очень вкусной и, наверное, не одобренной бы диетологами свиной ногой, щедро сдабривая ее горчицей — сладковатой, конечно, на русский вкус, но все-таки острой, хреном — вполне приличным и обильным количеством пива.

Это всегда поражало Антона. Даже его соседи-вампиры, с которыми он когда-то был во вполне приятельских отношениях, порой выглядели живее и жизнерадостнее Светлых магов. Высших магов, конечно, — те, кто по силе был равен Антону, «еще не наигрались в людей».

Одно лишь неприятно — их жизнелюбие обычно распространялось лишь на самих себя.

Антон поднял тяжелую кружку светлого «Будвайзера», пробормотал:

— Прозит.

Хорошо, что чешские обычаи не предполагают чокаться. Стучаться кружками с Темным Антону бы не хотелось.

— Прозит, — подтвердил Эдгар. С удовольствием, в два глотка осушил половину кружки, утер пену. — Хорошо.

— Хорошо, — согласился Антон, хотя напряжение его не оставляло. Нет, конечно, ничего предосудительного в этом совместном распитии пива не было. Правила Ночного Дозора не запрещали контакты с Темными, наоборот — если сотрудник был уверен в своей безопасности, это приветствовалось. Мало ли что удастся узнать, а то вдруг, чем Тьма не шутит, даже повлиять на Темного. Не обратить к Свету, конечно… но хотя бы удержать от очередной пакости. Неожиданно для себя самого Антон сказал: — Приятно, что хоть в чем-то у нас есть повод согласиться друг с другом.

— Да. — Эдгар старался говорить миролюбиво и корректно, чтобы Светлый не взвился от очередной придуманной обиды или надуманного подозрения. — Чешское пиво, подаваемое в Москве и подаваемое в Праге, — это две большие разницы.

Городецкий кивнул.

— Да. Особенно если сравнивать с бутылочным. Чешское пиво в бутылках — труп настоящего пива в стеклянном гробике.

Эдгар усмехнулся, соглашаясь со сравнением. Заметил:

— Почему-то в остальной Восточной Европе таланты пивоваров отдыхают.

— Даже в Эстонии? — спросил Антон. Эдгар пожал плечами. Вечно эти Светлые не упустят случая поиздеваться…

— У нас хорошее пиво. Но — не замечательное. Как и в России, впрочем.

Антон поморщился, будто вспоминая вкус отечественного пива. Но сказал совсем другое:

— Я этим летом был в Венгрии. Венгерское пил. «Дрехер»… чуть ли не единственный их сорт.

— И?

— Лучше бы я выпил скисшей «Балтики».

Эдгар усмехнулся. Даже после легкого напряжения памяти он не сумел вспомнить ни единого сорта венгерского пива. Впрочем, если Антон так о нем отзывается, лучше и не помнить. В пиве собеседник разбирался, причем разбирался великолепно. Светлые вообще любят плотские удовольствия — это приходится признать.

— А эти… доблестные воины… пьют свои родные помои. — Антон кивнул в сторону американцев. — Миротворцы… Асы Геринга…

«Печено вепрево колено» давно было съедено — и Эдгаром и Антоном. И пива уже было выпито достаточно, чтобы у обоих слегка заблестели глаза, голоса стали громче и непринужденнее.

— Почему Геринга? — удивился Эдгар. — Это ж не дойчи, это американцы.

Антон терпеливо, словно ребенку, объяснил:

— Асы ВВС США — не звучит. Ты какое-нибудь краткое и звучное наименование американских ВВС знаешь?

— Не знаю.

— Ну ладно. Пусть будут асы Клинтона. Немцы хоть знали, что против них такие же летчики воюют, а эти сыпали бомбы на селения, где всей обороны — зенитка времен Второй мировой… И еще награды за это получают. А ты спроси — у них святое вообще в жизни что-нибудь есть? До сих пор считают, что Прагу в сорок пятом они освободили.

— Святое? — усмехнулся Эдгар. — А зачем им святое? Они солдаты.

— Знаешь, Иной, мне кажется, даже солдаты должны оставаться в первую очередь людьми. А у людей обязано быть что-то святое в душе.

— Для начала необходимо, чтобы имелась душа. А потом уж святое. О! А мы сейчас спросим!

Мимо столика как раз протискивался румяный заокеанский летчик, сверкая нашивками и прочими галунами. Кровь с молоком, гордость техасщины или оклахомщины. Летчик скорее всего возвращался из сортира.

— Извините, офицер! Могу ли я задать вопрос? — на хорошем английском обратился к нему Эдгар. — У вас есть в жизни что-нибудь святое? Что-нибудь заветное?

Американец встал, словно споткнулся. Инстинкт подсказывал ему, что военный самого-самого лучшего государства на земле обязан держать марку и дать достойный ответ. На лице отобразилась мучительная работа мысли, и вдруг — вспышка! Озарение. Американец понял, что святое для него все-таки есть. Он расплылся в горделивой улыбке.

— Святое? Конечно, есть! «Чикаго буллз»…

Даже маги не поняли, шутил он или был вполне серьезен.