Удачливый рыболов - Юсупов Юрий Константинович - Страница 16

Ширина реки в этом месте уменьшилась примерно в два раза, если не больше. Появилось множество отмелей и мелководных заводей, поросших камышом, чего никогда в прошлом здесь не было. Скорость течения реки заметно снизилась, и лишь на галечной отмели, к которой я затем подошел, течение еще было, но не столь заметное, как раньше. Да, как это ни печально, но приходится констатировать, что довольно полноводная река средней величины превратилась в небольшую речушку.

Когда я вернулся к мотоциклу, Владимир, все это время наблюдавший за мной, видя мое подавленное состояние, сочувственно сказал:

– А что можно было ожидать, забирая огромное количество воды у реки. Сакмара – не Волга! В защиту Волги многие сейчас выступают, а эту реку некому и защитить.

К сожалению, это так. Судьба многих наших рек сейчас во многом зависит от произвола министерств и ведомств. Когда придет осознание бережного отношения к природе, у многих наших людей, особенно у высокопоставленных чиновников, трудно сказать. Но если несколько лет назад раздавались лишь отдельные голоса некоторых людей в защиту природы, то сейчас их стало гораздо больше, и я глубоко убежден – к ним начнут прислушиваться.

Вскоре мы все-таки направились к намеченному Владимиром месту лова рыбы.

– Мне кажется, и рыбы сейчас здесь почти никакой нет, – после длительной паузы в разговоре произнес я.

– Рыба есть, но ее мало, и сейчас здесь она совсем другая, чем была много лет назад. Когда было больше воды и она была более чиста, была одна рыба, сейчас – другая. Это в основном окунь, плотва, красноперка, ерш, появился карась, язя стало больше, чем голавля. Словом, рыба, которая любит стоячую или медленно текущую воду и неприхотлива к качеству воды. По реке и рыба! Раньше, лет десять-пятнадцать назад, было много случаев, когда по реке всплывала масса дохлой рыбы, и в основном это были голавль и жерех. В настоящее время это стало случаться реже, и я считаю, что происходит это по той причине, что рыбы, обитающей в реке, стало меньше, да и приспособилась она к обитанию в такой среде, а в связи с продолжающимся экономическим кризисом сократилось количество выбрасываемых в реку промышленных отходов.

Собрав малявочницу-паук, Владимир отправился ловить мальков, а я стал готовить снасти к ловле.

Минут через пятнадцать Владимир принес достаточное количество мальков, и мы принялись за ловлю. Вскоре поплавок одной из моих удочек скрылся под воду. Подсечка, и вот он, первый трофей – небольшой, чуть меньше ладони, окунишка. Осторожно, освободив рыбу от крючка, отпускаю окунишку на свободу. Затем, в течение нескольких минут, мы почти непрерывно таскали примерно таких же окуней. Видимо попали на жирующую стайку, а затем наступило продолжительное затишье в клеве.

– А крупный окунь есть здесь? – поинтересовался я. Видел – ловили здесь окуней и по килограмму весом, но мне попадались экземпляры не крупнее 300–400 граммов.

Посидев за удочками со мной еще некоторое время, Владимир отправился на поиски окуня в другие ему знакомые места. Я же никуда решил не ходить, а подождать клева здесь. Клев, надо сказать, возобновился тогда, когда пришедшие с турбазы отдыхающие устроили метрах в шестидесяти-семидесяти от меня шумное купание. Вероятно, они разогнали находящуюся там рыбу, и она подошла к моему месту. Минут за десять я даже поймал несколько вполне приличных окуней, а затем начал клевать ерш величиной чуть больше пальца.

После возвращения Владимира, который за это время поймал около десятка окуней величиной с ладонь, клев рыбы не улучшился, а часам к девяти совсем прекратился. Солнце к этому времени поднялось уже высоко, становилось жарко, и вряд ли уже можно было надеяться на хороший клев рыбы.

Искупавшись, начали готовиться к отъезду. Поймали мы в общей сложности не более двух килограммов рыбы, и чувства удовлетворения, прямо скажу, от этой рыбалки не испытывали.

Не увидел и не услышал здесь я «боя» жереха, который в реке, говорят, еще обитает. А вот небольшую стайку мелких голавлей мне удалось увидеть. Владимир пояснил, что голавля в реке очень мало и надежд на успех его ловли практически никаких нет. Эту рыбу, по его словам, здесь ловят только весной и в начале лета донными удочками, когда она заходит сюда на нерест. Вот таким оказался Черновсий плес в настоящее время.

Перед самым отъездом Владимир сказал:

– Я не случайно решил тебя свозить сюда, хотя мог бы не только предложить, но и уговорить тебя на более интересную и результативную рыбалку. Я читал некоторые твои статьи и заметки о рыбной ловле и рад, что своими секретами ты делишься с рыболовами, но мне очень хотелось бы, чтобы твое слово прозвучало в защиту таких рек, как Сакмара. Теперь ты видел, какой она стала, и знаешь, какой она была еще в недалеком прошлом. Так напиши об этом!

…Возвратившись домой, я выполнил просьбу друга детства – написал этот небольшой очерк. Хочу напомнить еще раз людям, что блага цивилизации нам, безусловно, нужны, но они должны создаваться не ценой разрушения природы, а разумным, с учетом влияния на экологию, подходом к решению экономических проблем. Во многих странах Запада в настоящее время это уже делается, и мы должны последовать их примеру, иначе у нас скоро появятся очень большие шансы оставить для потомков непригодную для жизни землю.

К сожалению, сейчас нередко можно услышать, что экология – слишком дорогое для нас удовольствие и пока может подождать. Но дело в том, что ждать-то она во многих случаях уже не может.

Решать экологические проблемы рано или поздно нам все равно придется – от этого уже никуда не денешься. И в этом отношении хочу заметить, что есть одна мудрая народная поговорка: «Скупой платит дважды». Уже в настоящее время для сохранения, а в большинстве случаев и восстановления нарушенных природных связей требуются специальные и порой весьма сложные технические меры и довольно значительные материальные затраты, а в будущем цена их еще более возрастет.

В далеком таежном краю

Многие из нас в детстве и в ранней юности зачитывались известными на весь мир произведениями Даниэля Дефо, Роберта Стивенсона и Жюля Верна. Очень велико эмоциональное воздействие книг этих авторов на умы молодых людей, и наше воображение нередко рисовало нам такие картины дальних странствий и приключений, что мы под впечатлением их находились весьма продолжительное время, и в наших умах нередко поселялись мысли о совершении таких путешествий. Но время шло, мы взрослели, и для многих из нас в жизни главенствующими становились ее реальности, нередко весьма далекие от мира юношеских грез и увлечений. Это приводило к тому, что романтические мечты у одних людей в зрелом возрасте прекратили свое существование или спрятались где-то в глубине души. У других же они стали одним из основных смыслов их жизни и заставили некоторых из них совершать такие подвиги, которые в глазах скептиков становились просто безрассудными, а в глазах романтиков – пределом их мечтаний. И надо сказать, таких людей не так уж и мало: Тур Хейердал, Юрий Сенкевич, Федор Конюхов – имена лишь наиболее известных всему миру выдающихся путешественников-романтиков, а в жизни их, безусловно, гораздо больше.

Мне, как и многим другим из нас, в ком не угасли совсем еще романтические мечты о дальних странствиях, не удалось испытать прелести и особенности таких путешествий, но посчастливилось все-таки побывать в отдаленных уголках нашей огромной страны, где еще можно увидеть своими глазами нетронутую или почти нетронутую человеком природу. А для людей, чьим юношеским мечтам в силу различных причин не удалось осуществиться, такое расценивается не меньше как встреча с мечтой.

Моя жизнь и служебная деятельность проходила в разных регионах страны. Немало времени из этого периода пришлось прожить в Амурской области. После многих прошедших с той поры лет я нередко с большой душевной теплотой вспоминаю этот далекий, не очень-то обжитый, но не обиженный природными ресурсами, в том числе и рыбными богатствами, край. Немало ярких впечатлений осталось у меня не только о природе этого края, но и от захватывающих волнений, пережитых при ловле рыбы, которой я здесь увлекался, пожалуй, больше, чем во многих других регионах страны.