Сирахама (СИ) - Прядильщик Артур Иванович - Страница 129

А потом «на поле» вышла мастерица всяческого оружия, Косака Сигурэ... в том самом беленьком костюме Снегурочки-милитаристки. Без ружья, разумеется, но от этого легче не стало - мне пришлось уворачиваться всерьез - сосульки, не пойми каким образом метаемые (и - главное! - где она их на пустыре взяла?!), грозили нашпиговать меня, как ежика!

Примечательно поведение моих девушек - Миу, Мисаки и Ренки. Они... «подносили снаряды» учителям!

Через полчаса на пустырь подтянулось все Редзинпаку... ну, за исключением Точимару, который, как всякий правильный кот, терпеть не мог сырость и холод. И потом... как прикажете черному коту маскироваться на белом снегу!

А через час у ворот «Приюта героев» остановились два джипа. Из одного величественно появилась Шакти Рахман и Лин Ченг Шин, а из другого - три девушки... ученицы, скорее всего. В сари. В легких белых сари! Вокруг лежит снег, сырость, пронизывающий ветер, а горячие и прекрасные дочери Индии щеголяют в легких белоснежных тряпочках на соблазнительных загорелых телах!

Короткие приветствия, переглядки Шакти со Старейшим, который после этого - вот уж, действительно, в день снегопада в Токио возможны любые чудеса! - чуть смущенно закашлялся и... - вы правильно угадали! - начался совместный отстрел бедного Сирахамы!

И - опять моя ошибка - я имел неосторожность засмотреться на змеино-плавные движения Шакти и ее учениц: Миу, Мисаки и Ренка, полыхнув ревностью, тут же присоединились к обстрелу. Но на общем фоне их вклад был совсем незаметен.

Дочери Индии оказались более предусмотрительны и запасливы, чем додзе Редзинпаку - в джипах нашлись термосы с чаем и конфеты с печеньем.

Индуски и тут сумели удивить. Если остальным чай вручался с обычным кивком (ну, разве что Старейшему Шакти вручила пиалу собственноручно, устроив целое представление со смущенными жестами, испуганными движениями и прочей атрибутикой из жанра «школьная романтика»), то мне чашку вручила Лин Ченг Шин... с глубоким поклоном.

Все эти странности вокруг меня... после определенного момента они утомляют... и даже злят. Так что я даже интересоваться не стал, в чем тут дело - поклонился в ответ и залпом осушил чашку с каким-то незнакомым горячим отваром.

И плевать, если это какой-нибудь древний индийский способ предложения руки и сердца. Пошли они все в жопу!

+++

Заболел я к ужину. Поднялась температура, в глаза будто песок насыпали, яркий свет стал раздражать, в затылке вспухло чугунное ядро, перекатывающаяся по черепу при каждом неосторожном движении, в горле образовалось какое-то неудобство, которое завтра превратится в изнуряющий «наждак»...

«Прости старика, Малыш: это тебе, наверно, от меня досталось - там я болел ежегодно между февралем и мартом... А ведь ночью - занятие с Апачаем! А послезавтра - бой с Дикарем...»

«А может... ну его? Не наплевать ли нам на общественное порицание и осуждение за пропущенный поединок с Дикарем? А Апачай... девочки прекрасно знают, в каком я состоянии. И мастера - тоже... И жертву потом принесем щедрую! Пять «куриц гриль», например!»

«Ты - молодец, Малыш! Я серьезно, без подначки. Здраво стал рассуждать, тебя все труднее взять «на слабо». В полном соответствии с заветами Сверхчеловека, предлагавшего не прятаться за условности и традиции... Но тут главное не спутать трезвый расчет и страх перед предстоящим поединком. Хочешь теорию: Мы заболели именно потому, что испугались предстоящего поединка с Дикарем! Защитная реакция организма, так сказать...»

«Туфта! Мы про этот поединок думаем с третьего на пятое! У нас просто свободного времени нет сопли жевать и... как ты там выражался... рефлексировать?»

«Молоток, Малыш! Я ж говорил, что «на слабо» тебя взять все труднее!»

Мы ужинали у меня дома. Мастера и Шакти с ученицами, разумеется, отправились в Редзинпаку (ученицы Шакти вытащили из багажников огромные термосы, позволили в один из них заглянуть Апачаю и - вопрос с приглашением Шакти Рахман в Редзинпаку оказался решен - Демон Подземного Мира подхватил пять тяжеленных термосов и, ни у кого не спрашивая разрешения, исчез в воротах Редзинпаку). А мы с девушками отправились ко мне домой. Гостиная у нас просторная, следы недавнего разрушения уже были убраны несколькими бригадами рабочих (под шумок мать сменила всю мебель и поменяла обстановку, добавив или убрав несколько перегородок). Нас ждал какой-то исключительно вкусный ужин, в количествах, намекающих на осведомленность родителей о примерной численности участников вечерней трапезы.

Мисаки заметила мое состояние первой. Что неудивительно, учитывая ее эмпатию. Тихо подобралась и под одобрительное «Вау, сеструха! Аники, ты тоже не тормози!» прижалась губами к моему лбу.

- Девочки! - Обеспокоенно позвала она.

Девушки под озадаченными взглядами моих родителей и тихие щелчки фотоаппарата повторили замер температуры.

- Ара-ра! - Ренка совместила приятное с полезными и легко коснулась своими губами моих. - Аната, а ты простудился... А я кому говорила перчатки и шапку надеть? Говорила?

- Говорила. - Вздохнул я.

- Будущих жен нужно слушать, Кенчи! - Поддержала Миу свою молочную сестру. - Рен, мы сбегаем в аптеку. Ми-тян... сделаешь наш компрессик? Дорогой... а ты - в постельку! Мы тебя сейчас лечить будем!

«Представление для моих родителей! Стопудоф! Чувствуется наигранность - Станиславский не поверил бы. А так - смысл сценки ясен: первая жена руководит гаремом, а все вместе они заботятся о муже. В полном согласии и в едином порыве. Красота!»

«Ты меня в последнее время все чаще радуешь правильными выводами, Малыш! Оно самое. Представление. Однако, посмотри на эмоции родителей - умиление и довольство. Искреннее!»

И все вокруг меня заверте...

+++

Гостиная опустела. Только старшие Сирахама на одном диване и прижавшаяся к боку матери Хонока.

- Гхм... дорогая, - Мототсуги приложил тыльную сторону ладони ко лбу и устало закатил глаза. - Что-то мне нездоровится!

- Лжец! - Саори, не отрывая взгляда от планшетника, на который транслировалось изображение с камер наблюдения, отвесила мужу подзатыльник. - Наглый, беспринципный, коварный лжец!

- Минус три бала за артистизм, папа! - Поддержала Хонока.

- Женский заговор! - Вздохнул отец, осторожно целуя ушко жены. - Ух, ты! Посмотри, что она с ним творит! А ведь такая миленькая девочка была, когда мы их вместе купали!

- Вау! - Хонока широко раскрытыми глазами смотрела на экран планшетника с другой стороны. - Аники! Будь мужиком! Покажи ей что такое Гвардия, братан!

- Так! - Саори выключила дисплей. - Немедленно прекратить вмешательство в личную жизнь сына и брата!

- Ну, ма-а-а-а... Неужели ты хочешь, чтобы твоя доченька училась ЭТОМУ на рассказах подруг и по бесстыжему содержимому интернета! Нет! Подрастающая женщина имеет право знать о том, что в мире еще существует настоящая и искренняя любовь! - Хонока воодушевилась, встала в картинную позу, прижав одну руку к груди, а другую - протянув вперед. - А что может быть лучше, чем прикоснуться хоть краешком глаза к истинным чувствам между любимым старшим братиком и его прекрасными невестами! Которые по-настоящему любят друг друга! Настоящей светлой искренней любовью! А вдруг и младшей любящей сестренке найдется местечко в большом сердце старшего братика?!

Минуту в гостиной царило молчание.

- Кхм... дорогая, ты смогла определить, на каком форуме нашей малышке так прополоскали мозги?

- Я подозреваю тлетворное влияние женской половины клана Асамия, дорогой! Сами из... того места, где сидят, вылезти не могут, но всех окружающих поучают направо и налево!

+++

Ренка и Миу пулей вылетели из дома и унеслись в сторону ближайшей аптеки. А крохотулька-Мисаки чуть ли не на себе потащила меня в мою комнату.

- Мисаки, не переигрывай - до беспомощного состояния мне еще далеко.

- Ладно тебе! Знаешь как, оказывается, приятно за кем-то ухаживать... При условии, что этот кто-то - ты? М?