Уравнение со всеми известными - Нестерова Наталья Владимировна - Страница 29

— Разумно, — кивнул Игорь. — Все правильно спланировала.

У него был вид человека, владеющего каким-то секретом и мучительно раздумывающим — делиться этим секретом или нет. Ситуация, когда нельзя одновременно оказать помощь ближнему и застраховать собственные интересы.

— Выжить вы, конечно, выживете, — произнес он, — но не более того. Не обижайся, но у тебя, Аня, женский подход к решению проблемы. Было бы на что хлеб купить завтра, а дальше — как Бог пошлет. Что в перспективе? В перспективе карьера уборщицы подъездов. Между тем сейчас тот момент в жизни нашего славного государства, когда делаются большие деньги и закладываются фундаменты огромных состояний. Через несколько лет нашу страну ты не узнаешь. Из бывших однокашников одни будут улицы подметать, а другие в барских поместьях посвистывать.

— И какое все это имеет отношение, ко мне?

— Я хочу тебя взять в дело. — Игорь решился. — Никогда бы на это не пошел, будь Юрка в добром здравии. Я очень рискую. Если ты станешь молоть языком, я тебя придушу, если успею, конечно, сам в живых остаться.

— Игорек, ты связался с бандитами? — испугалась Анна.

— Ни в коей мере. Я веду дела только с государственными людьми самого высокого ранга. Риск страшно велик, но поэтому и выигрыш может оказаться фантастичным. Если ты вложишь свои деньги — за машину и те, что в банке, то прибыль будет не сто, триста, а больше тысячи процентов. Дальше ею нужно будет правильней распорядиться, но это потом. Твои копейки, как ты понимаешь, нам не нужны, и в благотворительность никто играть не будет. Я могу привлечь тебя вместе с твоими “капиталами”, обосновав это тем, что нам нужен проверенный человек для технической, но конфиденциальной работы. Отвезти какие-то бумаги, перепечатать документы, заверить копии у нотариуса — словом, обязанности секретарши, курьера, возможно, официантки на деловых обедах на даче у моего шефа. Подумай, Анна.

— Все это очень неожиданно, — растерялась Анна. Ей было страшно выпустить из рук последние деньги. — Сколько у меня времени на раздумья?

— Нисколько. Такие предложения дважды не делаются. — Игорь обрадовался ее отказу, неизвестно, какой она человек и работник. Но, тяжело вздохнув, все-таки продолжил уговоры: — Это шанс, Нюра, другого может и не представиться. И советоваться ни с кем, как ты понимаешь, нельзя. Ты должна либо поверить мне, либо следовать своему плану и забыть об этом разговоре. Я рискую больше, чем ты. Когда мы учились на втором курсе, сгорел дом моей семьи в Кировске. Сестра погибла, а мать со страшными ожогами лежала в больнице. Не осталось ничего — ни копейки денег, ни документов, ни одежды, ни угла, где приткнуться. Юрка тогда организовал ребят, и мы месяц разгружали вагоны с цементом, чтобы заработать деньги для моей матери. Я перед ним в долгу. И, честно тебе скажу, не знаю, стал бы тебе предлагать что-то, если бы Юрка тогда не помог моей семье.

Анна не знала об этой истории, Юра никогда не рассказывал. Но она хорошо представила, как Юра сколачивает команду, как бригадирствует в ней, как, покрытый пылью, грузит цемент, а потом выбивает все до последнего заработанного рубля из подрядчика, который наверняка попытается обмануть студентов.

— Аня! Иди, там Даша с Юрой! — услышали они крик Татьяны.

Бросились в спальню. Дарья сидела у Юры на животе, подпрыгивала, дергала отца за руки и со слезами просила:

— Папочка, ну папочка! Давай поиграем! Юра с ужасом смотрел на дочь и сипел:

— Уйди! Уйди, уйди! Мама! — Он повернул умоляющее лицо к Анне.

Она забрала дочь, уложила ее в постель, пообещала прийти через несколько минут почитать книжку. Вернулась на кухню и ответила Игорю согласием. Она пойдет на авантюру. Не потому, что она умная женщина и умеет принимать ответственные решения. Просто сейчас Юра не может принять решение, и она временно делает это за него. Как будто расписывается за него у почтальона, который принес заказное письмо.

Татьяна удивилась — Анна сразу согласилась отправить Дашу с ней в Донецк. Более того — торопила их с отъездом. Но раздумывать, что движет сестрой, Татьяна не стала. За три месяца в Москве, свой учительский отпуск, она вымоталась так, как не уставала за учебный год. Хотелось поскорее оказаться дома среди здоровых и родных людей.

Луиза Ивановна, на которую свалилась почти вся домашняя работа, уход за сыном и внуком, тоже не понимала, что случилось с Анной и что вообще происходит. Невестка без стеснения занимала деньги у всех подряд, но однажды Луиза Ивановна увидела в ее сумке огромные пачки денег. Анна куда-то мчалась утром, но не в магазин, хотя у ребенка не было молока. Анна сходила в парикмахерскую, сделала новую прическу и внимательно следила за своими туалетами. Продала соседям вещи Юры и купила себе модное демисезонное пальто. “Я должна хорошо выглядеть, — заявляла невестка. — Мне намекнули, что это служебное требование”. Чье требование? Где она служит? Анна уходила от ответа. Она заметила, что свекровь выбивается из сил, только когда та свалилась в обморок с гипертоническим кризом. Но Анна все равно не умерила свою деятельность. Выпросила у подруги Ирины тонометр и лекарства, каждое утро измеряла свекрови давление, делала укол и мчалась по своим делам. А Луизе Ивановне нужно было готовить еду и четыре раза накормить Кирюшу и Юру, десять раз поменять штаны одному и другому, принять Юриных врачей, постирать гору белья и поддерживать в квартире хотя бы видимость порядка. Изредка приезжала Вера и гуляла с Кирюшей, предлагала Луизе Ивановне выйти с малышом на улицу, но та боялась покинуть дом — казалось, что если она вырвется из колеса ежедневного труда на грани физических возможностей и расслабится, то тут же умрет.

Часть вторая

1995-Й ГОД

Глава 1

Анна просматривала бумаги — заказы заведующих отделениями на медтехнику и препараты. Всем, конечно, подавай самое современное. Заместитель Анны по хозчасти уже прошелся по списку, отметил, без чего, на его взгляд, отделения вполне могли бы обойтись. Анна нажала кнопку переговорного устройства.

— Настя, у меня сегодня разгрузочный день? — спросила она секретаря.

Утром Анна завтракать не успевала, на работе в восемь тридцать перед врачебной конференцией выпивала чашку кофе. В полдень Настя приносила ей горячий бутерброд и еще кофе. Сейчас как раз был полдень.

— Анна Сергеевна, у вас в двенадцать тридцать интервью. Я думала, вы хотите совместить приятное с полезным.

“Она думала, — поморщилась Анна, — все такие инициативные, сил нет”.

— Все правильно, — сказала она вслух. — Приготовь маленькие бутерброды, конфеты, печенье…

— Я знаю, — перебила ее Настя, — все уже готово.

Настя была замечательным работником — быстрым, выносливым, с хорошей памятью и трогательной гордостью за кресло, которое занимает. Но она все время хотела доказать, что лучше других знает, как справляться со своими обязанностями. Завела манеру перебивать начальство и говорить что-нибудь вроде “Это само собой, я и так знаю, все понятно, не уточняйте”.

— Если журналист опоздает хоть на десять минут, скажи, что меня нет: уехала, умерла и уже закопали, — распорядилась Анна.

— Ясно, — ответила Настя и первая отключилась.

Именно из-за этого интервью у Анны сегодня с утра было скверное настроение. Прежде она никогда не соглашалась ни на какие интервью или участие в телевизионных передачах. Она не умела говорить мягко и плавно, выражала свою мысль сухо и лаконично. Анна знала, что выглядит, и это соответствовало действительности, дорогим и изысканным синим чулком. А люди могут простить женщине глупость, но не отсутствие женственности.

Давно нужно организовать отдел по связям с общественностью, чтобы они отбивали многочисленные атаки прессы и инициаторов всевозможных акций.

От сегодняшнего интервью Анна не сумела отвертеться. Ее взяла штурмом редактор популярного женского журнала. На заседании в мэрии, где обсуждалась помощь детям-инвалидам, эта дама, матерая журналистка, вцепилась в Аннину руку и долбила фразами о помощи женщинам, которые ищут себя в современном мире, о жизнеутверждающих примерах, которые необходимы россиянкам, о косвенной рекламе медицинского центра, которая неизбежна в интервью. Последнее замечание было совершенно справедливо: рекламой пренебрегать не следовало.