Татьянин дом - Нестерова Наталья Владимировна - Страница 56

— Привет, снайпер-самоучка!

— Здравствуйте, Владимир Владимирович.

— Ты знаешь, у меня, между прочим, сотрясение мозга. А рентген показал трещину основания черепа. Ты мне башку чуть не расколола.

— Вы позвонили, чтобы рассказать об увечьях?

— Нет. Я позвонил, чтобы напомнить тебе: альбомчик у меня. Любой архитектор переставит местами два окна, и ты ни в каком суде не докажешь, что проект твой.

Это была чистая правда. Поэтому Таня просила дочь — забери у него все бумаги. «Вы мне угрожаете?» — хотела спросить она, но за ней напряженно наблюдали четыре пары глаз. Надо избегать резких выражений. Она задала нейтральный вопрос:

— И что дальше?

— Дальше я перечислю завтра деньги, которые ты вымогаешь. Но не думай, милая, что ты меня сделала как фраера. Я проигрывать не привык. Поэтому утешься дополнительной валютой и помни, что я не оставлю мысли увидеть тебя когда-нибудь в костюме Евы.

«Не дождешься», — едва не вырвалось у Татьяны.

— Я приму это к сведению, — сказала она вслух и положила трубку.

— Что? Что он сказал? — задала Маришка вопрос, который мучил всех.

— Он… Он принес глубокие и искренние извинения, — сказала Таня и подумала о том, что без вранья не прожить на белом свете. — Завтра он перечислит деньги.

Молодежь, как по команде, торжествующе выбросила вверх кулаки и проскандировала: «Йес!»

«Раньше деток учили пионерскому салюту», — подумал Борис.

— Что за увечья? — напомнил он Татьяне слово из ее разговора.

— У Крылова сотрясение мозга и трещина основания черепа.

Все они считали себя человеколюбивыми натурами, но весть о крыловских травмах доставила им злорадное удовольствие.

Татьяна любила свадьбы. Не потому, что бывала на веселых и радостных, и не потому, что собственная запомнилась ей чудным праздником — запомнилось очень немногое: их с Андреем напряженное волнение, гул застолья и скандирование чисел «один, два, три…» под требовательное «Горько!». Но в человеческой жизни, кроме красных дней календаря, есть только два события уникально праздничных — рождение ребенка и рождение новой семьи. Крестины или обмывание ножек новорожденного, конечно, по значимости нужно поставить на первое место. Хотя обычно пережитые волнения, физические испытания и тревога о младенце не оставляют сил для безудержного веселья. Остается свадьба — она и есть самый главный праздник в жизни человека.

Татьяна как-то читала об одном беднейшем южноамериканском племени: там готовили мясные блюда раз в жизни — на свадьбу. Много лет назад они с Андреем отдыхали летом в Бессарабии. Хозяйка дома, в котором они снимали комнату, собиралась осенью женить сына и убивалась оттого, что не могла достать двадцатикилограммовую банку маслин. Бочки вина, пива, откармливаемые специально свинья, теленок, бараны — это мелочь. Но маслины!.. Они не входили в обычное меню, любителей экзотичных ягод было немного, и со свадебных столов маслины большей частью шли в отходы. Но свадьба без двадцати килограммов маслин — позор для родителей жениха. И все это — исключительность и абсурдность — было правильно, потому что важнее свадьбы нет события.

Обсуждение предстоящего бракосочетания Павлика и Катеньки с первых минут заседания «штаба» вылилось в громкие дебаты непримиримых сторон. Кроме жениха и невесты, Маришки, Андрея и Татьяны, на заседании «штаба» присутствовали родители Катеньки.

Александра Ивановна и Георгий Петрович работали в Московском метрополитене. Она кассиром, продавала проездные билеты, он — в депо. Тесть и теща чувствовали себя несколько скованно среди будущих родственников и терзались противоречивыми чувствами. С одной стороны, они не ожидали, что дочь так рано выскочит замуж, с другой — парень попался хороший, о лучшем и мечтать нечего. С одной стороны, Павлик обесчестил их Катеньку, но с другой — ведь не бросил. С одной стороны, дочка без образования осталась, с другой — в обеспеченную семью попала. Они теряли доченьку, но она-то от радости светилась. У них на свадьбу денег не накоплено, но сваты решительно не позволили им в расходах участвовать — мол, это заботы жениха и наши. Калым, значит. А в приданое невесте могут дать только ее любимого кота Сникерса.

Татьяна полагала, что свадьба — не только возможность, но и обязанность пригласить всех-всех родственников до седьмого колена включительно.

— И тетя Клара будет горланить песни, — укоризненно хмыкнул Павлик.

— Мой дядя Валера, — Катенька испуганно посмотрела на родителей, — обязательно напьется и станет искать, с кем подраться.

Александра Ивановна и Георгий Петрович обреченно кивнули, соглашаясь с дочерью.

— Видели бы вы жену нашего дедушки, — успокоила их Маришка. — Ее в приличный дом за порог не пустят. Вокзальная бомжиха.

— Не смей обсуждать взрослых! — по давней привычке Татьяна строго прикрикнула на дочь. И тут же успокоила: — Никто ее не собирается приглашать. Да и дедушка вряд ли к тому времени настолько поправится, чтобы выйти из больницы. Съездите к нему до свадьбы.

Андрей сказал, что его просто не поймут, если он на свадьбу единственного сына не пригласит ряд персон. Он перечислил нескольких, и при упоминании вице-мэра, министра, бельгийского консула и прочих важных чинов Павлик возмутился:

— Это моя свадьба, а не великосветский прием! Мы хотим видеть своих друзей, школьных, институтских. У многих кроссовки — единственная обувь. Как они себя будут чувствовать среди ваших смокингов и бриллиантов? Да вше из подарков наверняка устроят ярмарку тщеславия. Не нужны нам их подарки! Мы хотим, чтобы ребята веселились, а не сидели загнанными кроликами.

— Никто ваших приятелей не обидит, — примирительно говорила Татьяна. — Вице-мэр, между прочим, в прошлом бригадир маляров и прораб, он предложение больше чем из трех слов сложить не может и не произносит.

Маришка неожиданно поддержала отца.

— Здорово было бы пригласить весь архитектурный бомонд, — произнесла она мечтательно.

— Здорово! — язвительно повторил Павлик. — Молодец, хорошо придумала. Но для полноты картины я приведу делегацию из школы для умственно отсталых. Чего скупиться? Гулять так гулять! Убогих пригреем.

— Бабу Стешу и бабу Клавдию из Смятинова не забудь, — вступила в перепалку Маришка.

— Прекратите балаган! — повысил голос Андрей.

— Извините нас, — Татьяна обратилась к будущим теше и тестю, — мы, очевидно, производим впечатление скандальной семейки.

— Да нет, чего уж там, — простительно махнул рукой Георгий Петрович, — хотя, конечно, свадьба — она для молодых гуляется.

— Правильно! — Павла вдохновила поддержка. — Мы с Катькой женимся, а не вы! Вообще никакой свадьбы не надо. Тихо расписались — и все.

— Как же так? — ахнула Александра Ивановна. Она ткнула мужа в бок. — Все из-за тебя! Ты чего сморозил?

Я же не в том смысле! — оправдывался Георгий Петрович. — Павел, ты меня не понял, и дочь у нас пока единственная. То есть не пока, — запутался Георгий Петрович, — а в целом.

— Как же свадьбу не сыграть? — расстроилась Александра Ивановна.

— Я заранее знаю, кто будет проигравшим, — буркнул жених.

— А я хотела в церкви венчаться, — горько вздохнула Катенька, — но Павлик против. Он говорит, что все это театральщина.

— Ой, — хихикнула Маришка, — раскол в рядах брачующихся.

— Никакого раскола! — Катенька быстро переметнулась на сторону жениха и выступила в его защиту. — Павлик правильно говорит: мы в церковь не ходим, а как венчаться, так вздумали. Это ханжество.

Место проведения свадьбы тоже вызвало споры. Андрей предлагал снять для банкета недавно отреставрированный Оперный дом в Царицыне. Родители Кати недоуменно оглядывались: квартира у жениха шикарная, дверь из гостиной в спальню открыть, лишнюю мебель вынести, стол длинный поставить — чего еще желать. Молодые настаивали на зале вроде дискотеки — полутемном, с лазерными бликами, с диск-жокеем и хорошей музыкой.