Сделайте погромче - Нестерова Наталья Владимировна - Страница 32

Пойти поделиться с мужем? Он такой дотошный! Начнет от ребра Адама подробности выяснять, чтобы правильное заключение сделать. Хотя все просто как дважды два. Сын женится не по любви. То есть по любви, но старой. А сейчас у него новые обстоятельства, они же – новая подходящая девушка. Да, та самая Катя, что у нас ночует. Почему она подходящая? Предчувствие? Неубедительно.

Сыночек ушел. Телефон сотовый забыл на полке в коридоре. Ванечка очень забывчивый. Потому что исключительно умный! За ним надо как за школьником ухаживать. С вечера готовить белье, сорочку, джемпер, чистить забрызганные брюки и сушить обувь и проверять, взял ли деньги, есть ли проездной на метро. И даже, стыдно признаться, про душ и чистку зубов напоминать. Все прививалось, насаждалось, воспитывалось. Но Ваня другой! Его мозг настроен на сложные научные проблемы. Его искренне не волнует, во что одет и сколько стоит проезд в транспорте. Вот станет Ванечка лауреатом Нобелевской премии, кого будет заботить, в дырявых ли он носках открытия совершал?

Она взяла сотовый телефон сына, нажала на кнопку, высвечивающую последний звонок. «Катрин», – написано. Что и требуется. Давим «вызов».

– Алло! Катя? Это Нина Сергеевна, мать Вани, – торопилась говорить, словно кто-то подгонял. – Вы сейчас увидитесь. Иван скажет тебе… – Как же правильно? Да леший с этой грамматикой и стилистикой! – Катя, Ваня скажет тебе новую неожиданность! Но ты борись! Не опускай руки, не сдавайся! Поняла?

– Нет. Извините.

– Катя! Запомни! Дело в твоих чувствах. Если они настоящие, то я на твоей стороне. Сражайся, девочка!

Нина Сергеевна нажала «отбой». Вытерла пот со лба, который выступил мгновенно, как жаром из всех пор дохнуло. Что она наделала? Предала подругу, крестницу, многолетнюю дружбу, всю предшествующую жизнь. Что дальше будет? Хоть потоп! Она – мать. И будет защищать своего ребенка в силу своего разумения. До последней капли крови. Кто ее осудит?

– Игорь! – ворвалась Нина Сергеевна в комнату, где мирно отдыхал муж. – Как ты можешь газетки читать, когда ТАКОЕ творится? Только послушай!…

Ваня познакомился с Катрин случайно и благодаря Нине. Шел по улице, слегка притормозил у кафе «Приют одинокого альпиниста». А потом прилип к асфальту.

Навстречу шла Нина в обнимку с парнем. Ваню не заметила. Смеется какой-то шутке. Они замирают, и парень целует ее, ловит волнительно колышущиеся губы… По-свойски, хозяйственно целует… Привычно, не первый раз… Он, Ваня, никогда Нину такой – до глупости счастливой – не видел… Когда в институт поступала, без протекции и взяток, была уверена, что провалится, он провожал на каждый экзамен… Осиновым листом дрожала, будто судьба решается, хотя твердила: «Это только экзамены, а не пропуск в рай!» А после экзамена юлой крутилась, прыгала от радости: «Ваня! По сочинению пятерка! Двадцать медалистов срезались. Всего семь «пятерок» на триста человек! И моя! Ура!» Ликовала, но все-таки оставалась собой… А тут… Он даже представить не мог, что Нина способна пребывать в подобном наркотически счастливом, отрешенном состоянии… В двух шагах его не разглядела, смотрела и не видела.

Нина с незнакомым парнем скрылись за дверями кафе, а Ваня не сразу услышал просьбу:

– Зажигалки нет?

Девушка. Маленькая, серенькая, воробушек примерзший.

– Да, конечно!

Стал искать зажигалку. Только что была. Наверное, забыл на столе в институте. Спички нашел. Откуда-то взялись на дне кармана. Одну, вторую, третью зажигает – ломаются. Пальцы дрожат. Но и у девушки сигарета ходуном ходит. Давай без суеты, говорит, а у самой слезы катятся. Распахни куртку, укройся от ветра. Получилось. Мне тоже прикурите, попросил Ваня. Запросто, повернись налево, ветер меняется. Еще несколько секунд на прикуривание второй сигареты. Точно схватили спасительный шланг с кислородом.

– Вы плачете, – констатировал Иван.

– Ни фига! – ответила девушка и зло вытерла щеки.

– Возьмите платок.

Платок он нащупал, когда искал зажигалку. Мама в карман куртки положила.

– Спасибо, мужик!

Девушка приняла платок по-дружески, совершенно неженственно. И лицо протерла как столешницу, без жеманства.

– Могу я пригласить вас на чашку кофе? Рюмку коньяка? Бокал пива?

Ваня сам не понял, как у него вырвались эти вопросы. Завлекать девушек, заигрывать с ними, галантно или напористо ухаживать он не умел. Но в данный момент очень не хотелось оставаться одному, наедине с горькими мыслями о предательстве Нины. И схватился за чужую маленькую беду. То, что миниатюрная плачущая девушка переживала свое-маленькое горе, не вызывало сомнения. Как и то, что ее беды в сравнении с Ваниными меркли.

Девчушка не стала ломаться, кокетничать, показала сигаретой на дверь кафе:

– Только не туда.

– Туда я сам не стремлюсь.

Молча дошли до немецкого пивного ресторана на соседней улице. Добрели как два раненых до медсанбата.

Гремела музыка, которую перекрикивали сидящие за столиками пьяненькие и расслабленные посетители. Почему-то, на фоне острых душевных переживаний, взыграл аппетит. Закажи побольше еды, попросил Ваня Катрин, не скупись, у меня есть деньги.

А представились они друг другу, когда официант уже принял солидный заказ.

– Как тебя зовут?

– Ваня.

– А я – Катрин!

– Выпьешь водки, Катрин?

– Наливай.

– За знакомство? – предложил тост Ваня.

– И пусть все они сдохнут!

– Согласен! – кивнул Ваня, не уточняя, кому персонально следует погибнуть.

Ваня умял закуски, свою рульку, помог Катрин с ее рулькой (полкило свинины на кости точно!), выпил три литра пива… Катя едва справилась с пятой частью Ваниной нормы. Три раза бегала в туалет. А ему хоть бы хны! Сидит глыба, ест и пьет. Силён мужик.

– Ты чем занимаешься? – спросила Катрин, уговорив Ивана доесть ее рульку. – Вышибала?

– Нет, математик, – впился Ваня в мясистую свинину. – И биолог. Область научных интересов – так называемое математическое моделирование генетических процессов. Беда естественников заключается в том, что они не владеют математическим аппаратом. Я хочу восполнить. Грубо – приложить математику к биологии.

Катрин ничего не поняла, но без прикрас выразила восхищение:

– Ты – супермозг!

– Не исключено, – согласился охмелевший от обильной еды и пива Иван.

Когда он расплатился, вышли на улицу, Катрин умудрялась поддерживать его тело, превосходившее ее собственную массу в n-раз. В этом была особая женская ловкость. В трезвом уме Ваня рассчитал бы, какие рычаги силы и центры тяжести девушка интуитивно угадывает. Но сейчас его супермозг мыслил утилитарно.

Ваня предложил:

– Могу тебя проводить до твоего дома или до своей постели.

– Вези уж к себе, ботаник.

Иван, как уже говорилось, не умел ухаживать за девушками: говорить комплименты, смотреть с хитрым прищуром восхищения, дела бросать ради свиданий и занимать голову размышлениями – каким бы милым подарком порадовать подругу. Но Ваня не страдал от этого неумения. Он, например, на коньках не катался. И осваивать фигурное катание не желал. Непривыкшему к марафону галантного окучивания дамы, Ване казалось нормальным и удобным, когда девушка проявляет инициативу, не ломается и скоро соглашается на близость. С точки зрения Вани, это нисколько не умаляло достоинства партнерши.

Одно дело знать, что в мире, кроме Нины, существуют другие девушки. Другое дело – познать на практике. Катрин была несравненна. Хотя сравнивать ни с кем, за исключением Нины, и не приходилось. Но чтобы понять сладость фрукта, необязательно перепробовать сотню разновидностей. Первая ночь в бражном угаре оставила у Вани воспоминание собственной небывалой мужской мощи. И Катрин утром подтвердила:

– Ванька! Тебе не теоретическим математиком работать, а чистым биологом, по осеменению. Ну, затачиваешь! Зверь!

Грубоватость Катрин, простонародная похвала оказала на Ваню сильнейшее действие. И бросила свет и тепло на все последующие их свидания, во время которых Катя открывалась новыми сторонами. Ни одна черточка ее характера, реакции не фальшивили, не таили второго смысла или двойного дна. Все было ясно, прямо и честно. Ваня впервые прочувствовал, как женское восхищение дарит взрыв энергии. Я действительно – супер! Мыслей, гипотез – только успевай обрабатывать. И нет томления плоти, мешающего сосредоточиться на научной проблеме.