Соперники или нечто большее? (СИ) - "OLGA-OLGA" - Страница 7

Альберт остановился напротив Григория и внимательно рассмотрел цветы.

- К нам со своим нельзя… - слова сорвались прежде, чем он успел подумать. Когда устраивался на эту работу, первое, о чем его предупредили, – терпимость и сочувствие к клиентам. И в чем можно посочувствовать этому парню? Частое недержание? Хотя с первым проблем особых нет – терпеть этого Григория уже становится трудновато…

- Это тебе, - широко улыбаясь, проговорил клиент, протягивая букет Алмазову.

- А за что?

- Просто так…

Альберт почти впечатлился голливудскому оскалу парня (не каждый день тебе улыбаются в похоронном бюро…)

И никто из них не заметил довольно упитанной кошки, которая прошмыгнула в дверь за молодым парнем. Спрятавшись между венком с надписью «самой дорогой…» и памятником из гранита, та внимательным взглядом осмотрела помещение, в которое её привело провидение, ну, или излишнее любопытство…

Павел прислушивался к пожеланиям пожилой женщины, старательно косясь в сторону соперника. Отчего-то появление этого Григория сильно не нравилось Залетайкину. В груди жгутом скапливалось раздражение, грозясь выплеснуться в самый неподходящий момент, но он старательно изображал внимание:

- Конечно, этот цвет будет отлично гармонировать с вашим сарафаном в красный горошек. Эм, простите, вы хотите умереть летом?..

Старушка резко отошла от гроба, в котором вот уже минут пять усиленно ковыряла дырку (видимо, хотела получить скидку за брак), и повернулась лицом к ошарашенному Павлу.

- Точно! – хлопнула себя ладонью по лбу. – У меня же нет шубы, а если я замерзну?

- Когда? – не понял Залетайкин, ребром ладони проводя по обивке стоящего рядом товара.

- Меня же по улице нести будут, а там мороз!

- Ну, сейчас лето… - неуверенно начал парень.

- Так, это сейчас. Слушай, милок, а ты одеждой торгуешь? – бабушка осмотрела внезапно смутившегося парня.

- Из шуб могу предложить только саван…

Старушка поморщилась, видимо, представила, как неэстетично будет выглядеть в белой шапке с вуалью, босоножках на десятисантиметровой шпильке и в саване… Махнула рукой и, сказав напоследок:

- Я еще вернусь, бордовый гробик не убирай, - поспешила на выход, бормоча под нос. – В норке холодно, куплю песца!

«Нда, в той норке, действительно, будет холодно…» - подумал Залетайкин.

- Писец! – по залу разнесся крик Альберта.

- Где? – голова недавно ушедшей старушки показалась в проеме двери, зорким глазом выискивая искомое животное, столь необходимое ей.

Павел резко обернулся, чтобы увидеть очень странную картину: Алмазов одной рукой размахивал лилиями, а другой тряс, стараясь скинуть нечто рыжее, волосатое и громко шипящее. Букет аккуратно впечатался в лицо Григория, затем успешно протаранил его рот и почил смертью храбрых, рассыпавшись на составляющие.

Кошка спокойно обустраивала свое временное (по ее скромным запросам – долговременное) жилище, когда наглая рука хотела лишить животное самого дорогого – хвоста! Альберт наклонился, чтобы поднять странный рыжий предмет, выглядывающий из-за венка, но был безжалостно поцарапан.

- Бешенство, я могу заболеть бешенством! – рычал парень, рукой стараясь отцепить испуганную кошку, которая уже приготовилась к самому страшному, но одной же уходить в мир иной неинтересно?!

Павел начал метаться между гробами, сшиб мраморный памятник (тот устоял, парень отделался легким синяком на весь локоть), запутался ногами в лентах и загремел на пол, где и затих, стараясь понять, а чего он, в принципе, хотел сделать?

- С чего ты взял, что у тебя бешенство? – прохрипел Залетайкин, разглядывая Григория, отплевывающегося от пыльцы.

- Хм, может, потому, что ты меня бесишь? – Альберт, проследя весь маршрут следования напарника, вместе с кошкой, которая передумала жить в этом дурдоме и спрыгнула на пол, хмыкнул.

- Это я-то тебя бешу? – заорал Павел, вскакивая на ноги и двигаясь в сторону Алмазова. – А кто меня обнимал в туалете?! Кто целовал?! Сука!

По мере перечисления по спине Альберта прогалопировали пьяные мурашки, гремя подковами. Почему пьяные? Так они взяли старт с шеи, на позвоночнике разомкнули ряды и рассредоточились по всему телу.

«Синяки останутся» - отстраненно подумал Алмазов, не сводя взгляда с губ оппонента.

- Так у тебя уже есть парень? – тихо спросил Григорий, прислоняясь спиной к высокому надгробию.

- А тебя это никаким боком не касается! – рыкнул Залетайкин, резко поворачиваясь к липовому клиенту. – Что, съел?!

Григорий удивленно посмотрел на тихо обалдевающего Альберта, взглядом спрашивая: «Что это за детский сад?»

- Мальчики, не отвлекайтесь, - раздался очень довольный голос справа от парней. – Санту-Барбару я не досмотрела, так хоть с вами узнаю, чем всё кончится…

Павел вздрогнул, осмотрел помещение и схватился за голову. Возле двери в бухгалтерию хихикали Валентина и Галина, о чем-то шушукаясь, Владлен Илларионович, набычившись, сжимал кулаки, старушка радостно помахивала маленьким венком перед лицом, как веером, жадно следя за развитием событий, Григорий развернулся, чтобы уйти…

- Что здесь происходит? – властный голос заставил вздрогнуть даже муху, которая кружила над маленькой лампочкой. Опалив от неожиданности крылья, та спикировала в ближайший гроб, расположившись на подушке. Да, кому-то достанется товар с довеском… Хотя с соседом – оно всяко веселее!

- Тетя, - пролепетал Залетайкин, щеки которого приняли неравномерный свекольный цвет.