Между нами, девочками - Нестерова Наталья Владимировна - Страница 20

Обмен улыбками, дружба между народами восстановлена.

— Сколько вам взвесить?

— Триста граммов.

— Какой толщины должны быть кусочки? Совсем тонюсенькие, тоненькие, средние или вы предпочитаете потолще?

Что она так длинно спрашивает? Я опять перепутала «тридцать» и «триста»? Может, у них меньше ста граммов покупать не принято?

— Тридцать граммов, пожалуйста.

— О, редко кто берет такой размер. Очевидно, для какого-то вашего национального блюда?

Я улыбаюсь и согласно киваю. Мне выдают десять кусков ветчины шириной в палец, хотя ее принято резать не толще листа бумаги.

Через год я буду свободно болтать с продавцами, но это не убережет меня от греха, о котором речь ниже.

Когда человек признается в своих недостатках, он, как правило, желает похвастаться достоинствами. Этой глубокой мыслью я предваряю признание в собственной привычке лезть не в свое дело. Я хватаю за руки пробегающих малышей и завязываю им шнурки на ботиночках, читаю морали сквернословящим подросткам, тормошу на конечной станции метро спящих алкоголиков. Если в самолете или в поезде объявляют, что требуется врач, меня срывает с места: вдруг потребуется неквалифицированная санитарка. А женская солидарность — это святое, это до гроба. В буквальном смысле слова. Своей подруге, которая всегда выглядит изумительно, я дала слово, что присмотрю за ней в гробу — чтобы, отправляясь в последний путь, она лежала с модным макияжем. Правда, подруга младше меня на десять лет, и еще вопрос, кто кого будет прихорашивать.

Я шла по оживленной улице мексиканской столицы и увидела впереди девушку, у которой в разрезе юбки виднелись сантиметров десять кружевного нижнего белья. В детстве нам покупали комбинации на вырост и подтягивали их резиночкой на талии, но комбинашки имели противную привычку вылезать — именно так, как у этой несчастной девушки. В несколько шагов я догнала мексиканку. Надо сказать, что в тот период мой языковой багаж насчитывал, кроме предлогов, и несколько десятков слов. Я могла выразить свою мысль конструкциями типа: «Я приехала из Москвы завтра». Но тут я сообразила, что сказать:

— Вы имеете проблему сзади.

Она мгновенно переменилась в лице, испуганно отскочила к стене и прислонилась к ней спиной. Своим видом бедняжка являла полную противоположность особам, задорно рекламирующим женские прокладки по телевизору. Заглядывая назад то через левое, то через правое плечо, она пыталась рассмотреть свою спину, но катастрофы не замечала. Что-то спрашивала меня, но я, одобряюще улыбаясь — мол, ничего страшного, мы, женщины, друг друга прикроем, — пыталась защитить ее от назойливых взглядов прохожих своим телом, твердя: «Проблема сзади».

К нам подошла еще одна «солидарница», потом другая. Теперь уже две женщины рассматривали Девушкину юбку, недоуменно пожимали плечами, быстро переговаривались, обращались ко мне. Но я знай себе талдычила: «У нее проблема сзади».

И вдруг я обнаруживаю аналогичную проблему, но не сзади, а сбоку еще у одной женщины из нашей группы — из разреза торчит нижняя юбка.

Соображаю: что-то здесь не так, пора ретироваться. Вежливо прощаюсь:

— Всего доброго!

Быстро ухожу, затылком чувствуя их, мягко говоря, недоуменные взгляды.

По дороге я насчитала еще пять женщин «с проблемами». В том сезоне у мексиканок была мода: выставлять нижние юбки в разрезы верхней одежды.

Нас предупреждали: поздним вечером в парке лучше не гулять, могут грабители и прочие хулиганы напасть. Но чтобы в чудном парке, забитом мамашами и детьми, среди бела дня ко мне, мирно прогуливающейся, пока дети кружатся на каруселях, пристал вор — такого я не ожидала. Да и сам грабитель был на удивление. Симпатичный молодой человек, в темном костюме, белой рубашке, при галстуке — ни дать ни взять обычный клерк, выскочивший из конторы пообедать. Но вот, поди ж ты, всяко бывает. Подошел и вежливенько заявил:

— Сеньорита, прошу прощения, дайте мне ваши часы, пожалуйста.

Мое общение с мексиканцами все еще напоминало разговор по радиотелефону через тысячи километров: они говорят и ждут несколько секунд, пока сообщение до меня дойдет, то есть я его мысленно переведу.

Перевела. И возмутилась. Часов мне было жалко — совсем новенькие! — и наглость грабителя пробудила во мне бойцовские настроения. Что он может со мной сделать? Я орать начну, народ сбежится.

Орать я не начала, но, прижав руки к груди, кистью левой прикрыла запястье с часами. Грозно посмотрела на грабителя и отрицательно покачала головой. Боковым зрением я уже присматривала, кто бросится мне на помощь. Ворюга удивился моему мужеству, даже брови у него вверх полезли, но не отступил, еще приторнее заговорил:

— Я прошу прощение за беспокойство, но я хотел бы ваши часы!

— Не дам! — сказала я по-испански. — Сейчас начну кричать! — предупредила я.

И он испугался! Глаза опустил и с извинениями затрусил по дорожке.

Когда сердцебиение пришло в норму, я испытала удивительное чувство — ликование человека, победившего зло. Но в парке оставаться было все-таки страшновато.

Я позвала детей, и мы отправились домой.

Мужу, открывшему нам дверь, я радостно заявила прямо с порога:

— Представляешь, на меня в парке напал грабитель, но я с ним справилась! Он позорно удрал!

— Какой грабитель? Что он хотел? — всполошился муж.

— Да такой мерзляк, прикидывается порядочным, в костюмчике, в галстуке. А сам: гоните часы, сеньорита. Но я не испугалась, я ему в лицо: нет, подлец, не видать тебе моих часов!

Зачем! — простонал муж, а потом повысил голос едва ли не до крика: — Я тебе говорил! Никогда не сопротивляться! Отдать часы, деньги, черта лысого, но не провоцировать их! Это наркоманы, маньяки, их поведение непредсказуемо. Он мог выстрелить из пистолета, ткнуть ножом! Вот! — Муж схватил местную газету и потряс ею перед моим носом. — Вот заметка! Вчера убит член правительства! Ехал в машине, остановился на светофоре, окно открыто, подошел грабитель, приставил к виску пистолет, велел снимать «ролекс». «Ролекс»! А не твою пластмассовую дребедень. Тот стал сопротивляться, вор выстрелил и убил министра. Все, похороны! Ты этого хочешь? Я тебе дюжину таких часов куплю! Больше вы никуда не ходите одни! Пока ты не поймешь, как нужно себя вести!