Крещендо - Фитцпатрик Бекка - Страница 1

Крещендо

Пролог

Ветки боярышника царапнули по стеклу за спиной Харрисона Грея, и он загнул уголок странички: читать в таком шуме было невозможно. Всю ночь яростный весенний ветер снова и снова набрасывался на дом, завывал, свистел, стучал ставнями об обшивку монотонным бум! бум! бум! Ну и что, что на календаре был уже март — Харрисон был не настолько глуп, чтобы верить, что весна близко. После такого урагана он даже не удивится, если утром окрестные поля покроются ледяной коркой. Чтобы заглушить пронзительные вопли ветра, Харрисон ткнул в кнопки пульта, включив «Омбра май фю» Бонончини. Потом подкинул еще одно полено в огонь, уже не в первый раз спрашивая себя, купил бы он этот фермерский дом, зная, сколько топлива уходит на обогрев одной комнатки, не говоря уж о всех девяти.

Телефон пронзительно зазвонил.

Харрисон поднял трубку примерно на середине второго звонка. Он думал, что услышит голос лучшей подруги своей дочери: у той появилась раздражающая привычка звонить чуть ли не посреди ночи накануне сдачи домашнего задания.

В трубке раздалось чье-то частое, прерывистое дыхание, прежде чем голос прорвался через помехи.

— Нам нужно встретиться. Когда ты будешь на месте?

От звука этого голоса Харрисон почувствовал, как холод пробрал его до костей. Призрак из прошлого. Он уже давно не слышал этого голоса, и слышать его теперь могло значить только одно: что-то пошло неправильно. Катастрофически неправильно. Он вдруг понял, что ладони у него вспотели и стоит он в жутко неудобной, напряженной позе.

— Через час, — ответил он ровным тоном. Медленно повесил трубку. Закрыл глаза, невольно возвращаясь мыслями в прошлое.

Было время, пятнадцать лет назад, когда он замирал при звуке телефонного звонка, секунды мучительно стучали, как барабан, пока он ждал, что на другом конце заговорят. Постепенно, по мере того как один спокойный год сменялся другим, он в конце концов убедил себя, что убежал от тайн своего прошлого. Он жил нормальной жизнью, у него была прекрасная семья. Ему нечего было бояться.

Стоя над раковиной на кухне, Харрисон машинально налил себе стакан воды и тут же отшвырнул его. Снаружи было совершенно темно, а из черного окна на него смотрело собственное бледное отражение. Харрисон кивнул, будто пытаясь убедить себя, что все будет хорошо. Но взгляд его потяжелел от попытки обмануть себя самого.

Он ослабил галстук, как будто это могло выпустить дикое напряжение, которое буквально распирало его изнутри, и налил второй стакан воды. С трудом выпил, заставляя себя делать один глоток за другим. Поставив стакан на край раковины, он еще секунду поколебался, словно раздумывая, а потом схватил со стола ключи от машины.

Харрисон осторожно съехал на обочину и погасил фары. Он закурил и медленно двинулся в темноте мимо разваливающихся кирпичных таунхаусов неблагополучного района Портленда. Прошли годы — пятнадцать лет, если быть точным, — с тех пор как он последний раз бывал в этом районе, и, вынужденный доверять своим старым воспоминаниям, он отнюдь не был уверен, что находится в нужном месте. Он со щелчком открыл бардачок и достал пожелтевший от времени обрывок бумаги. Монро, 1565. Он уже собирался вылезти из машины, но тишина на улице испугала его. Засунув руку под сиденье, он достал заряженный «Смит энд Вессон» и прицепил его к ремню за поясницей. Оружия Харрисон не держал в руках со времен колледжа, да и тогда они стреляли лишь в тире. В голове было пусто, пульсировала лишь одна отчетливая мысль: успел, как и обещал… приехал через час… успел.

Каблуки его ботинок громко стучали по пустому тротуару, но он не обращал внимания на этот звук, сосредоточив внимание на тенях в свете серебряной луны. Кутаясь в свое пальто, он шел мимо узких, огороженных сеткой-рабицей дворов, в домах за сеткой было темно и пугающе тихо. Дважды ему казалось, что его преследуют, но когда он оглядывался, то никого не видел.

У дома 1565 по улице Монро он просочился через калитку и обогнул здание. Коротко постучал в заднюю дверь и увидел, как за занавеской колыхнулась тень.

Дверь скрипнула.

— Это я, — негромко сказал Харрисон.

Дверь открылась ровно настолько, чтобы пропустить ночного гостя.

— За тобой следили? — спросили его.

— Нет.

— Она в опасности.

Сердце Харрисона забилось сильнее.

— Что за опасность?

— Когда ей исполнится шестнадцать, он придет за ней. Тебе нужно спрятать ее как можно дальше. Где-нибудь, где он ее никогда не найдет.

Харрисон покачал головой.

— Я не понимаю…

Под угрожающим ледяным взглядом он тут же заткнулся.

— Когда мы заключали соглашение, я предупреждал, что будут вещи, которых ты не поймешь. Шестнадцать лет в моем мире — это проклятый возраст. Это все, что тебе нужно знать, — бесцеремонно закончил холодный голос.

Мужчины смотрели друг на друга, пока Харрисон осторожно не кивнул.

— Вам нужно замести следы, — продолжил его собеседник. — Куда бы вы ни отправились, все нужно будет начать заново. Никто не должен знать, что вы приехали из Мэна. Никто. Он никогда не перестанет искать ее. Ты понимаешь?

— Я понимаю.

Но поймет ли его жена? Поймет ли Нора?

Зрение Харрисона постепенно приспосабливалось к сумраку, и он вдруг с изумлением обнаружил, что стоящий перед ним человек выглядел почти не постаревшим со времен их последней встречи. Честно говоря, он не состарился ни на день со времен колледжа, когда они стали соседями по комнате и быстро сдружились. Оптический обман, игра теней? Харрисону было любопытно, но ничего другого он предположить не смог. Кое-что, впрочем, изменилось: внизу на шее у его друга появился маленький шрам. Харрисон повнимательнее присмотрелся к шраму и вздрогнул. Это был след от ожога, выпуклый и светлее кожи, небольшой — едва ли больше четвертака. По форме шрам напоминал кулак. С ужасом Харрисон осознал, что его друга клеймили. Как скот.

Тот почувствовал направление взгляда Харрисона, и глаза его налились сталью:

— Есть люди, которые хотят меня уничтожить. Которые хотят меня сломать, хотят разрушить мою личность. Вместе с одним моим верным другом мы основали общество. Все новые и новые члены вступают в него постоянно…

Он замолчал, будто сомневаясь, говорить ли дальше, а потом торопливо закончил:

— Это общество мы организовали для нашей защиты, и я поклялся ему в верности. Ты меня неплохо знаешь, поэтому понимаешь, что я ничем не поступлюсь, чтобы защитить собственные интересы, — он помолчал и добавил как-то рассеянно: — И свое будущее.

— Они тебя клеймили, — сказал Харрисон, надеясь, что в его голосе не прозвучало охватившее его отвращение.

Его друг просто смотрел на него.

Спустя мгновение Харрисон кивнул, демонстрируя понимание, пусть и не мог принять всего этого. Меньше знаешь, лучше спишь. Его друг дал ему понять это несчетное число раз.

— Могу я еще что-нибудь сделать?

— Просто береги ее.

Харрисон поправил очки на носу и неловко начал:

— Я подумал, тебе, может быть, интересно, что она выросла здоровой и сильной. Мы назвали ее Нор…

— Не напоминай ее имя, — резко прервал его друг. — Я сделал все, что в моих силах, чтобы вытравить его из своей памяти. Не хочу ничего знать о ней. Я хочу, чтобы из моего разума были смыты все следы воспоминаний о ней. Чтобы мне нечего было выдать этому ублюдку.

Его друг повернулся спиной, и Харрисон понял, что разговор окончен. Он постоял минуту: так много вопросов крутилось у него на кончике языка. И в то же время он знал, что попытка добиться ответа ни к чему хорошему не приведет. Задушив в себе потребность понять этот темный мир, связь с которым его дочь ничем не заслужила, он вышел из комнаты.