Воплощение мечты - Нестеренко Юрий Леонидович - Страница 2

Как я уже упоминал, двигатель Мерчинса сделал межзвездные путешествия настолько простым и дешевым делом, что человечество не испытывает никаких проблем с жизненным пространством. В собственности компаний и даже частных лиц скопилось уже довольно много пригодных для жизни планет, которые никто не осваивает — они слишком бедны природными ресурсами или до них просто не доходят руки. Такие планеты сдаются в аренду желающим пожить вдали от цивилизации и, естественно, стали излюбленным прибежищем эскапистов, тех самых беглецов от современной реальности, которые, насколько позволяют им средства и познания, воссоздают на арендованных планетах этакие заповедники любимой эпохи и общества. Иногда такие поселения состоят только из эскапистов, каждый из которых играет свою роль; однако мало кому понравится роль раба или слуги, и обычно в качестве обслуживающего персонала выступают биороботы, специально запрограммированные на соответствующую эпоху. Хотя эти роботы не обладают самосознанием — это всего лишь машины, хотя и весьма сложные — их сходство с человеком, пока они действуют в рамках базовой программы, чрезвычайно велико. Известные случаи, когда человек, долгое время общавшийся только с такими андроидами, переставал различать иллюзию и реальность. Конечно, общество не заинтересовано в подобных психических расстройствах, поэтому теперь все биороботы, продаваемые частным лицам, снабжены механизмом, который периодически, не реже раза в месяц, отключает их на некоторое время, дабы напомнить владельцу о реальном мире. Это особенно важно, поскольку довольно часто во всем поселении живет только один эскапист, а все остальные — его роботы. К таким-то поселениям и относилось Красное.

Телега свернула налево и остановилась во дворе усадьбы; возница-андроид натянул поводья, останавливая лошадь. («Интересно, настоящие ли здесь животные», — подумал я и решил, что, скорее всего, да.) Возница что-то крикнул показавшейся в дверях служанке (выглядевшей удивительно несимпатично для искусственно созданного существа — М.Хитроу, как видно, был большим поборником реализма), и та побежала в дом докладывать о моем появлении. Едва я слез с телеги, как хозяин усадьбы спустился с крыльца мне навстречу. Хитроу оказался высоким и статным мужчиной лет восьмидесяти — впрочем, в его любимую эпоху так выглядели в сорок — сорок пять. Его лицо украшали — я не иронизирую, это действительно смотрелось красиво, хотя и необычно — роскошные усы и бакенбарды. На нем был темно-зеленый военный мундир с орденскими крестами и золотыми эполетами с бахромой. Не думаю, что русские помещики расхаживали в парадных мундирах у себя дома; впрочем, эскаписты обычно знают любимую эпоху довольно поверхностно, иначе как бы они могли ее идеализировать? К этому времени центральный компьютер уже закачал в память портативного базовое подмножество русского языка, и я мог свободно общаться с владельцем поместья и его слугами.

— Позвольте представиться: граф Михаил Христофорович Оболенский, штабс-капитан note 1 в отставке, — отрекомендовался он. Что ж, эскаписты всегда выбирают звучные имена. Я на какое-то мгновение задумался, стоит ли мне из вежливости поддержать игру или все-таки называть вещи своими именами, и наконец решил, что, стоя перед ним в комбинезоне пилота и используя для синхронного перевода портативный компьютер, нет смысла изображать из себя соседского помещика, тем более что я мало что смыслю в русской истории. В конце концов, передо мной был не сумасшедший, а всего-навсего чудак; поэтому я назвал свое настоящее имя и объяснил, что мой звездолет совершил здесь вынужденную посадку. Брови Хитроу-Оболенского чуть сдвинулись, и он посоветовал мне не употреблять незнакомых слов при обращении к крестьянам — все равно не поймут. Я понял, что хозяину не хочется выходить из роли без крайней необходимости. Однако пока такая необходимость была, и я поинтересовался, есть ли здесь склад запчастей, на случай если ремонтная автоматика моего корабля не справится своими силами. Хитроу скороговоркой ответил, что ни своего корабля, ни запчастей на планете нет, но есть установка связи, если потребуется вызвать помощь. Я поблагодарил его и сказал, что аппаратура связи есть и на моем звездолете. Хитроу вздохнул с облегчением и окончательно перевоплотился в Оболенского.

Вслед за гостеприимным хозяином я прошел в дом. Изнутри усадьба выглядела столь же правдоподобно, как и снаружи; похоже, даже паркет был из настоящего дерева, а не из полимеров. Я глазел по сторонам, как в музее.

— Милости прошу, сударь, отобедать со мной, — предложил Оболенский, и я с удовольствием согласился. Обед состоял из щей и жаркого; кроме того, на стол был поставлен графин с водкой и кувшин с неким темным напитком под названием «квас». От водки я, разумеется, отказался — только эскаписты и сохранили подобные варварские пристрастия — а вот квасу воздал должное. Когда наша трапеза уже подходила к концу, дверь в дальнем конце столовой чуть скрипнула, и мне показалось, что я различил в приоткрывшейся щели чей-то любопытный глаз. Оболенский повернул голову и улыбнулся.

— Входи, Маша, не стесняйся! — сказал он. — Видишь, бог послал нам гостя, иноземного путешественника.

Дверь отворилась, и на пороге, смущенно улыбаясь, появилась молодая женщина, одетая слишком просто для хозяйки дома, но все же лучше, чем уже виденные мной крестьянки. Взглянув на нее, я сразу понял, что склонность Хитроу к реализму имела свои границы. «Очаровательное создание», — так охарактеризовал бы Машу писатель прошлого, и в самом деле, она была очаровательным созданием биоинженерии. Нетрудно было догадаться, что она — любовница Хитроу. (Некоторые консерваторы до сих пор возражают, когда этим словом называют биороботов, но как же их еще называть? Секс был одной из первых сфер их применения, и это тоже достижение нашей цивилизации: всегда доступные и послушные хозяевам гиноиды и андроиды note 2 избавили людей от множества сексуальных проблем. Трудности остаются разве что у мазохистов: ведь ни один гражданский робот, будь он из металла или органики, никогда не причинит преднамеренный вред человеку, даже если тот сам его об этом попросит.) Маша несколько театрально поклонилась мне, а затем подошла к своему хозяину и поцеловала ему руку — один из отвратительных обычаев той эпохи. Хитроу-Оболенский потрепал ее по спине.

— Что, хороша девка? — подмигнул он мне. — Небось, в Америке у вас не больно-то встретишь таких красавиц, как в России!

Я вежливо улыбнулся и не стал спорить. Русские до сих пор не изжили комплексов, возникших после крушения их державы, и любят вспоминать о своем великом прошлом; собственно, и эскапистов у них больше, чем у других народов. Гиноид тем временем весьма натурально изобразил еще большее смущение и, вновь поклонившись, ретировался.

В этот момент меня снова вызвал центральный компьютер и сообщил, что полное обследование неисправностей закончено, и автоматика корабля уже приступила к ремонту. Дополнительных запчастей не потребуется. Вся работа вместе с тестированием займет несколько часов. Я сообщил об этом Оболенскому, и он выразил сожаление, что я пробуду его гостем столь недолго: «в нашей глуши гости редкость!» Однако, вместо того чтобы расспрашивать меня о событиях в большом мире — ведь он понимал, что любой мой ответ будет выходом из роли — Оболенский принялся рассказывать «местные уездные новости». Какой-то поручик уличен в картежном мошенничестве, дочь соседского помещика сбежала с гусаром и т.п. Поначалу мне было любопытно послушать эти фантазии, но постепенно внимание мое рассеялось, и я почувствовал, что после сытного обеда меня клонит в сон. Оболенский, очевидно, заметил это.

— Вы, верно, сударь, желаете отдохнуть? Так я распоряжусь, — сказал он. Один из его слуг, высокий конопатый парень по имени Васька, проводил меня в комнату для гостей. Она ничем не отличалась от остального имения; на полке даже стояло несколько печатных книг — разумеется, это были не старинные раритеты, а их современные копии. Я, не снимая комбинезона, прилег на широкую кровать и, глядя на расписанный порхающими амурами потолок, принялся размышлять о своем приключении. Прежде мне никогда не доводилось гостить у эскапистов, и теперь я даже жалел, что не могу подыграть Хитроу — до того старательно он воссоздал атмосферу давно минувшего прошлого исчезнувшей империи. Все это стоит не так уж мало; удивительно, на что люди порой тратят деньги. И он год за годом живет здесь совсем один, в обществе своих биороботов… Я подумал, почему эскаписты практически никогда не наделяют своих любовниц-гиноидов ролью с равным социальным статусом, а почти всегда — рабынь, наложниц, служанок… Одна причина очевидна: машина есть машина. Секс, физическая работа, несложная беседа — это ей по силам, но сложное межличностное общение требует самостоятельного интеллекта. Но, думается, главная причина не в этом — ведь даже сейчас, а тем более в прошлом, общение супругов или любовников отнюдь не всегда было высокоинтеллектуальным. Видимо, все дело в том, что человек, бегущий от реальности — в особенности от такой, как наша — непременно личность закомплексованная, ощущающая свою ущербность в настоящем мире и потому особенно жаждущая роли всемогущего властелина в своем искусственном мирке. Размышляя на эти темы, я задремал.