Мгновения счастья (СИ) - "F-fiona" - Страница 10

Она продолжала говорить что-то еще, но я не слушал ее. Мне хотелось рассмеяться во весь голос. Мне хотелось придушить ее, а затем себя. Это невозможно. Димки больше нет. Вчера осуществилась моя мечта, благодаря ему, я должен рассказать ему все в подробностях о моем путешествии, а его нет.

Некому рассказывать.

Стало так больно, что я едва не завыл.

Дима, Димка…

***

Я поведал в милиции всю правду о своем отчиме. Не знаю, хорошо это или плохо, но за все нужно отвечать. Отчиму светит десять лет колонии строгого режима. Мать не разговаривает со мной, а брат шарахается, как от прокаженного. Но мне все равно. Меня вообще мало что трогает теперь в этом мире.

Самым сложным было заставить себя пойти в школу. Лишь то, что Дима хотел, чтобы я ее окончил, заставило меня сделать это. Коридор, раздевалка, спортзал… Каждый миллиметр этой школы напоминал о нем. Сначала я отпрашивался на каждом уроке и рыдал в туалете. Потом стало легче. Я научился жить с этим.

Было еще кое-что, болезненное и странное, произошедшее со мной.

Через некоторое время после смерти Димки, меня вызвали с урока в кабинет директора. Вместе с директрисой в кабинете был представительный мужчина, которого я раньше не видел. Женщина, кивнув ему, вышла. Он долго разглядывал меня, а потом произнес:

— Меня зовут Олег Валентинович Силов, — желудок сдавило, и я часто задышал. – Тебе, наверное, интересно, что я здесь делаю и почему ты здесь? Перед смертью Дима пришел в себя, и единственное, что он сказал, так это попросил нас, чтобы ты учился в институте.

Горло сжалось, и я просто не мог стоять. Я, пошатываясь, прошел к креслу и, не спрашивая разрешения, сел на него. Мужчина продолжал, у него был очень цепкий, неприятный взгляд:

— Я не могу не уважить его просьбу. Вот визитка, — он положил белый кусочек бумаги на стол. – Он давно выбрал этот институт, он хотел стать юристом, а я, дурак, давно договорился. Так что, ты теперь обязан учиться там. Просто позвони по этому телефону в июне, принеси документы и в сентябре приходи учиться.

Это казалось абсолютно нереальным. Такого просто не могло быть. Я во все глаза смотрел на него и, наверное, ждал, что сейчас мужчина скажет что-то вроде «шутка», но по его глазам я понял, что он редко шутит.

Уже у двери он обернулся:

— Не знаю, что там у вас было, но тебе лучше забыть его. Понял?

От тона мужчины ощутимо веяло холодом. А как бы я отнесся к «другу» своего сына в этой ситуации? Я слабо кивнул, понимая, что никогда не забуду Димку.

***

Я сдал экзамены на четверки, получил аттестат, даже не подумал о том, чтобы идти на выпускной (хотя, на удивление, меня звали). Из-за необходимости сдать учебники мне пришлось разобрать рюкзак. Там я нашел платок Димы, который оказался у меня, когда мы познакомились. Эта вещь, принадлежащая ему, снова царапнула душу и заставила меня проплакать всю ночь.

В июле я позвонил по визитке, оставленной Диминым отцом, и первого сентября стоял перед внушительным зданием института. Внутри меня было только спокойствие, не было ни волнения, ни радости. Вчера я заставил себя купить кое-что из одежды, и теперь был не хуже, чем другие. Мне выделили комнату в общежитии, и я наконец-то смог переехать и забыть этот кошмар навсегда.

У меня нет семьи. И никогда не будет, потому что Дима мертв. Я буду жить ради него. Окончу институт с отличием, буду зарабатывать много денег, и все у меня когда-нибудь будет хорошо.