История Авиации 2004 04 - Журнал История авиации - Страница 13

Прочитав такую довольно интригующую и высокопарную характеристику действиям Сафонова, невольно хочется выяснить, что такого исключительного совершил в этот день североморский ас в небе Заполярья? В архивных документах не удалось найти описания этого боя, так как в 1941 г. ещё мало уделялось внимания накоплению и обобщению боевого опыта Великой Отечественной войны. Что касается мемуарной и другой литературы, то, к сожалению, большинство описаний этого воздушного боя на этот вопрос не дают ответа, так как в них больше панегириков, чем описаний реальных действий Бориса Сафонова и его подчиненных, что впрочем и не удивительно, так как большинство авторов не только не видели этот воздушный бой, но и плохо разбирались в элементах воздушного боя, как в целом, так и в частности. Пожалуй, только единственный рассказ одного из участников этого знаменательного воздушного боя частично проясняет нам действия Сафонова и его подчиненных 15 сентября 1941 г. На страницах этого же номера газеты были опубликованы воспоминания Владимира Покровского, который в бою одержал свою 4-ю воздушную победу, записав на личный счёт один Ю-87. Надо, отметить, что это довольно редкий случай, когда в газетной статье вместо избитых и нечего незначащих фраз, очень обстоятельно и подробно рассказывается о всех перипетиях воздушного боя.

«…Самолеты противника мы заметили по разрывам первых сброшенных ими бомб. Впереди нас, примерно, в пяти километрах мы увидели более двадцати бомбардировщиков: они были на меньшей высоте, чем мы, но в стороне выше нас кружило ещё два десятка истребителей Ме-109. В общей сложности — сорок вражеских самолетов. Нас — пятеро. Фашистские бомбардировщики шли с юга на север, и Сафонов дал нам знак развернуться и отойти в сторону солнца.

Каждый из ведомых Сафонова понимал, что командир своим маневром не уклоняется отбоя. Внезапность нападения — вот к чему стремился Сафонов. Маскируясь солнцем, сомкнутым клином, мы пошли на сближение с противником. Действительно, редкое заполярной осенью ослепительное солнце прикрывало нас от врага, немцы не видели нас, хотя мы находились уже в километре от бомбардировщиков… Дистанция укорачивается до ста метров, и эти сто метров прочеркивает, наконец, огненная трасса от машины Сафонова к бомбардировщику, замыкающему вражескую колонну. Открываем огонь и мы — каждый по своей жертве.

1* ЦВМА, Ф.12, оп.1, д.294.

2* В 1939–1940 гг. Борис Сафонов носил воинское звание «политрук».

3* ЦВМА, Ф. 1982, on. 016526, Д.5, л.22.

4* Н.М.Скоморохов, В.Н.Чернецкий. Тактика в боевых примерах. Авиационный полк. М. Воениздат, 1985, с. 156 со ссылкой на Информационный сборник № 13. М., Воениздат, 1944, с.11.

5* «Североморский летчик» № 6 от 15.09.1943 г.

Ju88A (сер. 3366.. борт код 40+RN) из состава U/KG30, сбитый над побережьем Мотовского залива Тб сеннтября 1941 г.

Атакуем бомбардировщиков мы втроем — Сафонов, Максимович и я. Коваленко с ведомым прикрывает нас от неминуемого нападения «Мессершмиттов». Сафонов бьет по облюбованному им бомбардировщику сверху под углом 15 градусов, я бью по избранному мной фашисту под тем же углом, но снизу. Вражеский самолет, сбитый Сафоновым, уже валится на землю, когда я второй очередью приканчиваю ещё одного бомбардировщика.

Было уже сбито четыре немецких машины, когда Коваленко, следивший за ходом боя, просигнализировал Сафонову о приближении «Мессершмиттов». Жалко было расставаться с фашистскими бомберами, которые, ошеломленные внезапностью и яростью наших атак, настолько перепугались, что спасаясь бегством, начали бросать бомбы на собственные позиции, на собственные войска. «Мессершмнтты» находились уже в 800 метрах. Нам было ясно видны их желтые носы и желтые консоли. Сафонов, собрав свою группу и возглавив ее, устремил нас навстречу фашистским истребителям. Они шли на нас парами, строем пеленга, лобовой атакой. Мы, конечно, приняли атаку. С обеих сторон понеслись трассы.

Мы не дрогнули. Дрогнули немцы. Строй их рассыпался. Теперь наша задача заключалась в том, чтобы прикрыть друг друга, не дать численно превосходящему противнику перебить нас поодиночке. Сафонов приказал нам войти в вираж по горизонтали («карусель»). Фашисты находились над нами, дни били по нашим самолетам, но держались на почтительном расстоянии и урона нам пока не причиняли. Когда же отдельные фашистские истребители пытались, снижаясь, приблизиться к нам, мы, подняв носы наших самолетов, парой очередей отражали атаку и опять входили в круг.

Так мы «прокаруселили» несколько минут, как вдруг заметили, что у «мессеров» что-то случилось: неожиданно они стали уходить, предоставив нам возможность в целости и невредимости вернуться на аэродром.»

Владимир Покровский без лишних громких слов описал все тонкости этого воздушного боя, благодаря чеиу мы можем вполне объективно судить, о применяемых Сафоновым тактических приемах, которые принесли ему славу, как «самого бесстрашного и виртуозного летчика» начального периода Великой Отечественной войны. Лишь в одном месте «ученик» Бориса Сафонова покривил душой. Да это и понятно, так как молодое поколение летчиков, кому, собственно, эта статья и адресовалась, могло усомниться в «величии мастерства» легендарного аса, если бы он до конца был правдив. Покровский в своих воспоминаниях говорит как о само собой подразумевающемся — ударной и прикрывающей группах, успешно дополняющих друг друга в этой воздушной схватке с противником. Но в действительности, Борис Сафонов и все летчики, воевавшие на северном ТВД летом и осенью 1941 г., летали в сомкнутом строю единой компактной группой — «стадом», как нелестно отзывались летчики Люфтваффе об этом боевом строе 6*. Оснований так считать предостаточно.

Во-первых: в архивных документах и в различных статьях летом и ранней осенью 1941-го нигде не говорится о том, что в этот период летчики в Заполярье летали в составе ударной и прикрывающей группах, которые действовали как единый взаимодействующий боевой строй. Как раз все имеющиеся документы говорят обратное. А по другому и быть не могло, чтобы слаженно действовать в этом боевом построении, необходимо было обязательно пользоваться радио. А радиостанциями летчики-североморцы в этот период не пользовались. В воспоминаниях английских летчиков впервые упоминается о том, что североморские летчики только в сентябре 1941 г. лишь заинтересовались таким построением боевого строя, в котором имелась ударная и прикрывающая группы.

Во-вторых: если верить тому, что вражеские бомбардировщики атаковало лишь одно звено, ведомое Сафоновым — сам Покровский и Максимович, а Коваленко со своим ведомым «обеспечивал» действия этого «ударного» звена, то как объяснить тот факт, что в «Журнале учета сбитых самолетов», отмечено, что в воздушном бою по одному Ю-87 сбили: Сафонов, Коваленко и Покровский 7*. Выходит, что Александр Коваленко также участвовал вместе с Сафоновым в атаке по «Юнкерсам», а кто тогда обеспечивал действия «ударного звена» и кто подавал сигнал о приближении «Мессершмиттов»? Конечно, здесь вполне возможно предположить, что Сафонов действительно «подарил» одного «лапотника» Александру Коваленко, то есть сбил две «штуки», но себе приказал записать одну, а другую из чувства благодарности и справедливости своему другу, который хоть и «не стрелял, но дал возможность это сделать Сафонову». Вполне логично. Но в таком случае не вполне логичен сам воздушный бой — не совсем понятно, каким образом мог дать «сигнал» Коваленко ведущему группы Сафонову, который устремился вперед на вражеские бомбардировщики.

Как уже отмечалось выше, в это время наши летчики радио не использовали, значит Коваленко мог лишь «помахать крыльями» или в сторону противника выпустить пулеметно-пушечную очередь, по другому Александр Коваленко никак не мог «просигнализировать». Но атаковать «Юнкерсы» — то есть стремительно сближаться с вражескими бомбардировщиками, «ловить» их в прицеле, точно определять расстояние до ближайшего самолета противника, не пропустить начало открытие огня с близкой «сафоновской» дистанции, а то можно просто в него врезаться и одновременно периодически высовываться и смотреть назад на Коваленко — не «помашет ли он крыльями». Что-то с трудом в такое верится. А не проще было бы Сафонову во время атаки смотреть не назад, а вперед, где находились «Мессершмитты», поджидавшие своих подопечных. Вполне логично было бы по «сигналу» не Коваленко, а самого Сафонова при приближении Ме-109, немедленно образовать «оборонительный круг», так как самолет Сафонова был на острие удара, а значит у всех на виду. Да и Коваленко был не где-то то там позади, а рядом с Сафоновым, что позволило им быстро и своевременно организовать «карусель» и отбить все атаки «стодевятых». Думаю, что такие действия «сафоновцев» более естественны, чем то, что поведал Владимир Покровский.