Женщина в белом (1992г.) - Коллинз Уильям Уилки - Страница 138

Я спустился вниз, чтобы повидать владельца нашего дома и посоветоваться с ним, как найти посыльного. Как раз в это время он поднимался по лестнице, и мы встретились на площадке. По его словам, сын его, сообразительный мальчик, мог исполнить мое поручение. Мы позвали его сына наверх, и я дал мальчику необходимые указания. Он должен был поехать в кебе по указанному адресу, передать письмо в собственные руки Пески и привезти мне обратно расписку этого джентльмена в получении моего письма. Вернувшись, мальчик должен был оставить кеб у дверей, чтобы я мог сразу же уехать в нем. Было около половины одиннадцатого. Я высчитал, что мальчик вернется минут через двадцать и еще за двадцать минут я успею доехать до Сент-Джонз-Вуда.

Когда мальчик отправился выполнять мое поручение, я вернулся к себе в комнату, чтобы привести в порядок некоторые бумаги на случай, если со мной произойдет худшее. Ключ от старомодного бюро, где хранились наши документы, я запечатал в конверт и оставил на столе, надписав на пакете имя Мэриан. Покончив с этим, я сошел вниз в нашу гостиную, где думал застать Лору и Мэриан, которые собирались ждать моего возвращения из оперы. Открывая дверь в гостиную, я почувствовал, что рука моя дрожит.

В комнате была одна Мэриан. Она читала и при виде меня с удивлением взглянула на часы.

— Как вы рано вернулись! — сказала она. — Вы, наверно, ушли, не дождавшись конца представления?

— Да, — отвечал я, — мы с Пеской не дождались конца… А где Лора?

— Вечером у нее заболела голова, и я посоветовала ей лечь спать сразу же после чая.

Я вышел из комнаты под тем предлогом, что хочу посмотреть, уснула ли Лора. Проницательные глаза Мэриан слишком пристально начали вглядываться в мое лицо — она, по-видимому, угадывала, что я что-то замыслил.

Я вошел в спальню и тихо подошел к постели. Освещенная слабым светом мерцающего ночника, жена моя спала.

Мы были женаты всего около месяца. Если у меня было тяжко на сердце, если моя решимость дрогнула на миг, когда я увидел ее лицо, повернутое во сне в сторону моей подушки, когда я увидел, как рука ее лежит на одеяле, как будто ожидая пожатия моей руки, не заслуживал ли я снисхождения? Я только задержался на несколько минут, стал на колени у ее постели, чтобы поглядеть на нее поближе — так близко, что дыхание ее коснулось моего лица. На прощание я только тихо дотронулся губами до ее лба и руки. Она пошевелилась во сне и прошептала мое имя, но не проснулась. Я с минуту постоял в дверях, чтобы еще раз поглядеть на нее.

— Да благословит и сохранит тебя господь, дорогая! — прошептал я и вышел из спальни.

Мэриан ждала меня на лестнице. В руках у нее был сложенный лист бумаги.

— Сын хозяина привез это для вас, — сказала она. — Кеб стоит у подъезда, — мальчик сказал, что вы приказали держать экипаж наготове.

— Совершенно верно, Мэриан. Кеб понадобится мне — я собираюсь снова отлучиться.

Спустившись в гостиную, я прочитал записку. Рукой Пески было написано: «Ваше письмо получено. Если от вас не будет известий до назначенного часа, я сломаю печать, когда пробьют часы».

Я положил записку в карман и пошел к двери. Мэриан встала передо мной у порога и толкнула меня обратно в комнату. Свет от зажженной свечи упал на меня. Мэриан схватила меня за руки и пристально посмотрела мне в глаза.

— Я понимаю, — сказала она прерывистым шепотом, — сегодня вы решаетесь на последнюю попытку.

— Да. Последнюю и, надеюсь, удачную, — шепнул я ей в ответ.

— Но не один! О, Уолтер, ради бога, не один! Я поеду с вами. Не отказывайте мне только оттого, что я женщина! Я должна быть с вами! Я поеду! Я подожду вас в кебе!

Теперь была моя очередь удержать ее. Она попыталась вырваться и подойти к двери первая.

— Если вы хотите помочь мне, — сказал я, — оставайтесь здесь и ложитесь спать сегодня в спальне моей жены. Дайте мне уехать со спокойным сердцем. Если я буду спокоен за Лору, я ручаюсь за все остальное. Поцелуйте меня, Мэриан, и докажите, что у вас достанет мужества ждать, пока я вернусь.

Не успела она ответить, как я был уже у двери. Она попробовала удержать меня, но я уже бежал вниз по лестнице. Мальчик был в передней, он распахнул передо мной входную дверь. Я вскочил в кеб прежде, чем кучер успел влезть на козлы.

— Форест-Род, Сент-Джонз-Вуд! — крикнул я ему через окно. — Я заплачу вдвое, если вы будете там через четверть часа!

— Постараюсь, сэр!

Я взглянул на часы. Одиннадцать часов. Нельзя было терять ни минуты.

Стремительное движение кеба, сознание, что каждая минута приближает меня к графу, что наконец я могу беспрепятственно отважиться на это рискованное предприятие, — все вместе привело меня в такое возбуждение, что я все время просил кучера ехать быстрее. Когда мы выехали на шоссе, я в нетерпении высунулся из окна кеба, чтобы посмотреть, скоро ли мы прибудем на место. Где-то в отдалении часы гулко пробили четверть двенадцатого, когда мы завернули на Форест-Род. Я остановил кеб, немного не доезжая до загородной резиденции графа, быстро расплатился с кебменом и поспешно направился к дому.

На пути к калитке я увидел какого-то человека, он шел мне навстречу. Мы встретились под газовым фонарем и посмотрели друг на друга. Я сразу же узнал светловолосого иностранца со шрамом на щеке; он, по-видимому, тоже узнал меня. Он ничего не сказал мне и, вместо того чтобы остановиться перед домом, как сделал это я, медленно пошел дальше. Случайно ли оказался он на Форест-Род или выследил графа до самого дома?

Мне было некогда думать об этом. Подождав, пока незнакомец не скроется из виду, я позвонил. Было двадцать минут двенадцатого. Граф мог отказаться принять меня под предлогом, что уже лег спать.

Для того чтобы это препятствие не встало на моем пути, я решил послать ему мою визитную карточку, не задавая вопроса, может ли он принять меня. В то же время необходимо было дать ему понять, что у меня есть серьезная причина для неотлагательного визита даже в такой поздний час. Я достал свою визитную карточку и написал «по важному делу». В это время горничная открыла калитку и подозрительно спросила, что мне угодно.

— Пожалуйста, передайте это вашему господину, — ответил я, подавая ей свою визитную карточку.

По нерешительности, с которой она ее взяла, я понял, что, если бы я спросил, дома ли граф, ей было заранее приказано ответить, что его нет. В крайнем замешательстве поглядев на меня, она пошла к дому, закрыла за собой входную дверь и оставила меня ждать в палисаднике.

Через минуту она снова появилась:

— Граф передает привет и спрашивает, не будете ли вы любезны сказать, по какому делу вы хотите его видеть.

— Передайте ему мой привет, — отвечал я, — и доложите, что о своем деле я скажу только ему самому.

Она ушла, затем снова вернулась и попросила меня войти.

Я последовал за нею. Через минуту я был в доме графа Фоско.

В холле не было лампы, но при тусклом свете свечи, которую держала в руках горничная, я увидел, как из другой комнаты в переднюю тихо вошла пожилая дама.

Она бросила на меня быстрый змеиный взгляд и, не ответив на мой поклон, стала медленно подниматься по лестнице. Мое знакомство с дневником Мэриан подсказало мне что пожилая дама была мадам Фоско.

Служанка ввела меня в комнату, из которой только что вышла графиня. Я очутился лицом к лицу с графом.

Он был все еще в вечернем костюме, кроме фрака, который он небрежно сбросил на кресло. Рукава его белоснежной рубашки были слегка отвернуты у кисти. Подле него по одну сторону стоял чемодан, по другую — открытый сундук. Повсюду были разбросаны книги, бумаги, одежда. Около двери на столе стояла клетка с белыми мышами, хорошо знакомая мне по описаниям. Канарейки и какаду, по всей вероятности, были где-то в другой комнате. Когда я вошел, граф сидел у сундука и укладывал вещи. Он встал, чтобы принять меня, держа в руках какие-то бумаги. Лицо его хранило следы потрясения, пережитого им в театре. Толстые щеки обвисли, холодные серые глаза неустанно наблюдали за мной, его голос, взгляд, манеры — все говорило о недоверчивости и недоумении по поводу моего визита. Он сделал шаг ко мне и с холодной любезностью попросил меня сесть.