Мокрое волшебство - Несбит Эдит - Страница 30

После того, как Хранитель так любезно удовлетворил детскую любознательность, Принцесса внезапно спросила:

— А мы можем поучиться Моллюскологии?

— Почему бы и нет? Завтра у профессора приёмный день, — доброжелательно ответил Хранитель.

— А можно отправиться к нему сегодня? — спросила Принцесса, — чтобы обсудить время, сроки и всё остальное?

— Если дядя разрешит, я сам могу отвести вас туда, — вызвался Ульфин, — для меня нет ничего приятнее выполнения любого вашего поручения.

Дядя выглядел слегка обеспокоенным, но сказал, что ничего страшного, если они навестят профессора сейчас. И они ушли. Тем, кто не был рождён моржом, но вынужден был передвигаться на манер этих очаровательных и сообразительных созданий, дорога показалась длинной. Легко шагалось лишь Русальей Принцессе. Но когда они шли мимо здания, которое из конца в конец было никак не короче Майл Энд Роуд, и, по словам Ульфина, являлось казармой Кавалерии, из окна высунулся молодой глубинник и окликнул:

— Привет, Ульф!

— И тебе привет, — отозвался Ульфин, и, приблизившись к окну, перешёл на шёпот. Две минуты спустя тот самый молодой кавалерийский офицер, который выглядывал из окна, отдал приказ, и почти сразу из-под арки ворот появились несколько великолепных Морских Коней в роскошной сбруе. На них усадили всех троих детей, и собравшаяся на улице толпа, казалось, не видела ещё ничего забавнее людей в хвостах-кандалах верхом на строевых лошадях Морской Кавалерии. Но их смех не был злорадным. Однако, лошади, к счастью, не имели ничего против громоздких хвостов наших моржей-любителей.

Поездка по морскому дну оказалась богата впечатлениями. Но вскоре открытая местность осталась позади, и путникам пришлось подниматься в гору по высеченным в сердце скал длинным и крутым дорогам, освещённым, как и весь необъятный Пучинный мир, фосфоресцирующим светом.

После нескольких часов путешествия, когда дети начали уже подумывать, что даже такой замечательной вещи, как езда на Морских Конях, может иногда быть многовато, фосфорический свет неожиданно исчез, а море стало уже не таким тёмным. Казалось, свет шёл сверху, и по мере их поднятия вверх, становился всё ярче и ярче, и, некоторое время спустя, свет залил их щедрым потоком сквозь тонкий слой воды над головами.

— Оставим Морских Коней здесь, — распорядился Ульфин, — в воздухе они жить не могут. Идёмте.

Они спешились и всплыли. По крайней мере, это можно сказать о Принцессе и Ульфине, остальные просто держались за руки, а двое пловцов тянули их вверх. Почти сразу их головы вынырнули на поверхность, они оказались на скалистом побережье. Все выбрались на землю, перешли, если способ передвижения моржей можно назвать ходьбой, через узкий водораздел и нырнули в окружённое сушей озеро по другую его сторону.

— Вот мы и на Остводе, — сказал Ульфин, когда они достигли дна, — а это и есть Король. — К ним и в самом деле приближалась статная фигура в длинных одеждах.

— Но ведь это так похоже на сад у нас дома! — с трепетом воскликнула Принцесса, — только поменьше.

— Он был сделан точь-в-точь, как пожелал пленный Король, — пояснил Ульфин, — Величество есть Величество, ничего с этим не поделаешь.

Приближающаяся фигура была теперь совсем рядом. Она поприветствовала гостей с королевской учтивостью.

— Пожалуйста, Ваше Величество, — начала Мэйвис, — мы хотели бы знать, можно ли брать у Вас уроки?

Король что-то отвечал, но Принцесса не слушала. Отойдя в сторону, она разговаривала с Ульфином.

— Ульфин, — сказала она, — этот пленный Король — мой отец.

— Да, Принцесса, — согласился Ульфин.

— И он не узнаёт меня…

— Узнает, — с жаром заверил Ульфин.

— Ты знал?

— Да.

— Но твой народ покарает тебя за то, что привёл нас сюда, если выяснят, что он мой отец, и ты устроил нам встречу. Они попросту тебя убьют. Зачем же ты это сделал, Ульфин?

— Потому что Вы так пожелали, Принцесса, — ответил он. — И потому что я скорее умру за Вас, чем буду без Вас жить.

Глава XI

Миротворец

Детям казалось, что они никогда не видели человека добрее и великодушнее, чем Профессор Моллюскологии, но Морская Принцесса не могла даже смотреть на него. Сейчас она чувствовала то же, что ощутила Мэйвис, когда её не узнала Кити: боль быть не узнанной глазами, которые знаешь и любишь. Принцесса отвернулась, сделав вид, что смотрит на лиственную изгородь из водорослей. В это время Мэйвис и Фрэнсис договаривались о проведении занятий по Моллюскологии три раза в неделю с двух до четырёх.

— Вам лучше присоединиться к группе, — сказал профессор, — так вы многому не научитесь.

— Но мы хотим научиться, — сказала Мэйвис.

— Неужели? — профессор испытывающее посмотрел на неё.

— Да, — ответила та, — по крайней мере…

— Мне все ясно, — произнес он. — Я всего лишь Профессор-отщепенец, преподающий Моллюскологию юным чужеземцам, но за все эти годы еще сохранил остатки рассудка. Мне понятно, что ни вы, ни я — не те, кем кажемся с первого взгляда, а ваше желание изучать мой необычный предмет — не искренний порыв, а лишь частично или полностью выдуманный предлог для осуществления других целей. Не так ли, дитя моё?

Все молчали. Его вопрос, очевидно, был адресован Принцессе. И, видимо, она почувствовала это, потому что повернулась и ответила:

— Да, наимудрейший Король.

— Я не король, — возразил профессор, — а скорее беспомощный ребенок, собирающий гальку на берегу бескрайнего моря знаний.

— Так и есть, — принцесса начала терять над собой контроль, когда Ульфин прервал ее.

— Леди, леди! — зашептал он. — Вы же всё испортите! Не переигрывайте. Если и впредь будете столь же неосторожны, я, без сомнения, поплачусь за это головой. Не то, чтобы я испытывал недовольство, но, если меня обезглавят, вы останетесь без друга в чужой стране, и я умру с печальным осознанием того, что больше не смогу служить вам!

Профессор Моллюскологии с лёгким удивлением наблюдал за тем, как Ульфин что—то шепчет Принцессе на ухо.

— Ваш спутник красноречив, но невнятен, — заметил он.

— Этого я и добивался, — согласился Ульфин, резко изменив свое поведение. — Послушайте, сэр, полагаю, вы не особо беспокоитесь за свою судьбу.

— Ни капельки, — ответил Профессор.

— Но, думаю, вам всё же будет жаль, если с вашими новыми учениками приключится несчастье.

— Конечно, — сказал тот, его взгляд задержался на Фрейе.

— Тогда, пожалуйста, сконцентрируйте свой великий ум на профессорской деятельности. Ни о чем больше не думайте. Вы даже не поверите, насколько это важно.

— Верить легко, — произнес Профессор. — Завтра в два, кажется так? — и он, сдержанно поклонившись, развернулся и ушел прочь.

Погружённая в раздумья, компания отправилась домой на позаимствованных у Глубоководной Кавалерии лошадях. Ехали молча: мысли всех были заняты странными словами Ульфина. Даже не склонный к излишним фантазиям Бернард не мог не догадаться, что в чудаковатой голове их нового друга зреет план по освобождению пленников, к одному из которых парень был особенно привязан.И Ульфин молчал, подкрепляя надежду остальных, что он действительно вынашивал план.

Здание тюрьмы встретило компанию бесконечными рядами окон. Они сдали пропуски и вошли внутрь. Ещё до того, как все оказались в гостиной, Бернард, наконец, высказал вслух причину их общего волнения.

— Послушайте, — начал он, — мне кажется, Ульфин намеревается помочь нам освободиться.

— Думаешь? — спросила Мэйвис. — Даже если он с нами и заодно, не всё так просто.

— Вовсе нет, — простодушно пролепетал Фрэнсис.

— Разве не этого мы хотели? — возмутился Бернард.

— Мне одного освобождения мало, — заявила Мэйвис, съев последнюю ягодку с кисти морского винограда. — В моих планах возвратить Морского Короля к его родным.

Морская принцесса нежно взяла ее руку.

— Я согласен, — сказал Фрэнсис, — но ещё больше я хочу, чтобы эта война остановилась. Навсегда.