Смерть на Ниле - Кристи Агата - Страница 15

– Подстроенный Б?

– Нет, в том-то и дело. Б не могла иметь к этому никакого отношения.

– Тогда это и был несчастный случай!

– Возможно, однако мне не по душе такого рода несчастные случаи.

– Вы точно уверены, что Б не могла быть тут замешана?

– Абсолютно точно.

– Ну что ж. Совпадения бывают. Между прочим, кто такая А – какая-нибудь отвратительная карга?

– Совсем напротив. А – очаровательная, богатая и прекрасная молодая дама.

Рейс усмехнулся.

– Прямо как в романе.

– Возможно. Но, повторяю, мой друг, на душе у меня нехорошо. Если я не ошибаюсь, а насколько вам известно, я крайне редко ошибаюсь.

Рэйс улыбнулся в усы. Очень уж это высказывание было в характере Пуаро.

– Мне страшно, мой друг, – сказал Пуаро, – мне страшно. Сегодня я посоветовал этой даме, мадам Дойль, поехать с мужем в Хартум и не возвращаться на корабль. Но они не послушались. Я молю бога, чтобы мы доехали до Шелала благополучно, чтобы не произошло катастрофы.

11

На следующий день вечером Корнелия Робсон вновь отправилась в храм Абу-Симбель. Было жарко и тихо. «Карнак» во второй раз остановился в Абу-Симбеле, чтобы путешественники могли еще раз посетить храм, на этот раз при искусственном освещении. Разница была огромная, и Корнелия делилась своими восторгами с Фергюсоном, который сопровождал ее.

– Ах, где же доктор Бесснер, он бы мне все объяснил! – сказала она.

– Не понимаю, как вы можете выносить этого старого зануду, – мрачно отрезал Фергюсон.

– Да что вы, он самый добрый из всех моих знакомых!

– Напыщенный старый дурак!

– Мне кажется, вам не следует говорить о нем таким образом.

Молодой человек вдруг схватил ее за руку. Они стояли у входа в храм. Светила луна.

– Почему вас тянет к старым жирным идиотам, и почему вы позволяете издеваться над собой злобной старой карге?

– Что с вами, мистер Фергюсон?

– Неужели у вас нет характера? Неужели вы не понимаете – вы такой же человек, как она? Вы лучше! На этом пароходе вы самая прекрасная! Не забывайте об этом, – порывисто проговорил он и пошел в другую сторону.

Мисс Ван Скулер была занята беседой с доктором Бесснером. Мирная беседа о знаменитых пациентах доктора.

– Я, кажется, не очень задержалась, – виновато сказала Корнелия.

Старая дама взглянула на часы и произнесла:

– Не очень-то вы спешили, милочка. Куда вы подевали мою бархатную накидку.

Корнелия беспомощно оглянулась.

– Может быть, она в каюте, разрешите я пойду взгляну.

– Ее там нет, разумеется. После ужина она была на мне, а я не выходила отсюда никуда. Накидка висела на спинке кресла.

Корнелия обошла салон.

– Нигде нет, кузина Мэри.

– Чепуха, – отрезала мисс Ван Скулер.

– Ищите как следует.

Так приказывают собаке, и, подобно покорной собаке, Корнелия повиновалась.

Молчаливый мистер Фантора, который сидел за соседним столиком, встал и тоже принялся искать. Но накидку обнаружить не удалось.

Ушедший день был знойным и душным, и поэтому большинство путешественников вернулись с берега и рано разошлись по своим каютам.

В углу за столиком Дойли, Пеннингтон и Рэйс играли в бридж. Кроме них в салоне находился лишь Пуаро, который облокотился на столик и, подперев голову руками, тяжело зевал.

Мисс Ван Скулер, величественно шествуя по направлению к выходу в сопровождении мисс Бауэрс и Корнелии, задержалась у его столика. Он вежливо вскочил, подавляя широкий зевок.

– Я только что узнала, кто вы такой, мсье Пуаро. Я слышала о вас от своего старого друга Рудгуса Ван Алдина. Я непременно хочу послушать о каком-нибудь из ваших дел.

Смешливые искорки заиграли сквозь сонливость в глазах Пуаро. Он поклонился преувеличенно учтиво. Снисходительно кивнув головой, мисс Ван Скулер удалилась.

Пуаро зевнул. Ему ужасно хотелось спать, голова была тяжелой, глаза сами собой закрывались. Он посмотрел на играющих в бридж, они были захвачены игрой, и на молодого Фантора, углубившегося в книгу. Больше в комнате никого не было.

Он прошел сквозь дверь-вертушку на палубу и чуть не столкнулся с Жаклиной де Бельфорт, которая стремительно шла ему навстречу.

– Простите, мадемуазель.

– Вы совсем сонный, мсье Пуаро, – сказала она.

– Да, я прямо засыпаю на ходу, – согласился он, – глаза слипаются. День сегодня был душный и какой-то давящий.

– Да, – казалось его слова навели ее на размышление, – день был давящий, в такой день что-то непременно должно взорваться! Прорваться.

Она говорила тихо и страстно, глядя мимо него на песчаный берег и стиснув пальцы… Внезапно она успокоилась.

– Доброй ночи, мсье Пуаро.

– Доброй ночи, мадемуазель.

Она посмотрела ему прямо в глаза. Вспоминая этот взгляд на следующий день, Пуаро был почти уверен, что в нем был призыв, мольба о помощи. Позднее ему не раз пришлось вспоминать об этой минутной встрече.

Он пошел в свою каюту, а она – в салон.

Корнелия, удовлетворив все причуды и капризы своей повелительницы, взяла вышивание и вернулась в салон. Ей нисколько не хотелось спать, напротив, она чувствовала себя как никогда бодрой и слегка взволнованной.

Четверо в углу все еще играли в бридж. В другом углу молчаливый Фантора по-прежнему читал. Корнелия опустилась в кресло и принялась вышивать.

Внезапно дверь открылась, и вошла Жаклина де Бельфорт. Она остановилась, откинув голову назад. Затем, нажав кнопку звонка, прошла через всю комнату и села рядом с Корнелией.

– Были на берегу? – спросила она.

– Да. В лунном свете храм выглядит так удивительно красиво.

Жаклина кивнула. Ее взгляд скользнул мимо Корнелии, к столу, за которым играли в бридж, и остановился на Линнет Дойль.

На звонок появился мальчик, Жаклина заказала двойную порцию джина. При звуке ее голоса, отдававшего приказ, Симон Дойль быстро обернулся. Между глаз появилась беспокойная морщинка.

– Симон, мы ждем, твой ход, – сказала ему жена. Жаклина тихо напевала мелодию какой-то песенки. Ей принесли джин, подняв рюмку, она провозгласила:

– Итак, за преступление, – выпила и заказала еще. И снова на нее беспокойно посмотрел Симон. Теперь он играл немного рассеянно. Инициативой в игре завладел Пеннингтон – его партнер. Жаклина снова принялась напевать про себя, потом громче: «Был парень у нее, но он ее покинул»

Виноват, сказал Симон Пеннингтону, – я оплошал. Теперь у них роббер. Линнет встала.

– Я хочу спать. Пожалуй, пойду лягу.

– Да, время позднее, – сказал Рэйс.

– Я тоже иду, – поддержал Пеннингтон.

– А ты, Симон?

– Мне хочется выпить. Я скоро.

Линнет кивнула ему и вышла. За нею Рэйс. Пеннингтон допил свою рюмку и последовал за ними. Корнелия стала собирать свое вышивание.

– Не уходите, мисс Робсон, – попросила Жаклина.

– Пожалуйста, не уходите. Вечер еще только начинается. Не оставляйте меня.

Корнелия снова села.

– Девушки должны помогать друг другу, – сказала Жаклина.

Она откинула голову и расхохоталась. Резкий, пронзительный, совсем невеселый смех. Принесли джин.

– Выпейте со мной, – предложила Жаклина.

– Нет, большое спасибо, – отвечала Корнелия. Жаклина покачивалась на стуле, напевая: «Был парень у нее, но он ее покинул… Фантора перевернул страницу журнала „Европа – внешние связи“. Симон Дойль взял со стола газету.

– Уже очень поздно. Мне надо идти, – заговорила Корнелия, делая попытку встать, – мне пора спать.

– Нет, спать еще рано, – заявила Жаклина, усаживая ее.

– Я запрещаю. Расскажите мне о себе.

– Ну, я не знаю. Мне нечего рассказывать, – смутилась Корнелия.

– Я жила дома, с матушкой. Я никуда не выезжала. Это мое первое путешествие. Я блаженствую и хочу, чтобы время тянулось подольше.

Жаклина снова засмеялась.

– У вас счастливый характер. Боже, я бы хотела быть такой, как вы.

– Да что вы? Но ведь я… я уверена… Корнелия совсем растерялась. Мисс де Бельфорт слишком много выпила. Для Корнелии это было не внове. Она видела на своем веку множество пьяниц. Но тут было что-то другое… Жаклина обращалась к ней, смотрела на нее, и в то же время, так казалось Корнелии, она будто говорила не с нею и не для нее…