Авиация и космонавтика 2013 07 - Журнал Авиация и космонавтика - Страница 13

Что касается специфически морского оружия — атомной глубинной бомбы «Бетти», то ей вооружались все противолодочные самолёты — как палубные, так и берегового базирования. Так как мощность «Бетти» была излишней, то через непродолжительное время её заменила более компактная и с меньшей мощностью бомба «Лулу».

В целом, складывается впечатление, что всю вторую половину XX века великие державы постоянно готовились к одной войне (надеясь, что её не будет), а участвовали совсем в других. Горы оружия, накопленные для устрашения вероятного противника, для успокоения собственного страха перед ним, а иногда и просто из шкурных интересов военно-промышленного комплекса, созданные на основе новейших достижений науки и техники, часто оказывались совершенно бесполезными в условиях реального вооружённого конфликта.

Штурмовик «Скарейдер» с атомной ракетой BOAR.

Во время Холодной войны великие державы имели одинаковую точку зрения только по одному вопросу — распространение ядерного оружия допустить нельзя (хотя стоит заметить, что в факте появления бомбы в Китае, есть частица нашей вины). Режим нераспространения удавалось поддерживать до начала 80-х годов XX века. Потом наступили другие времена — клуб ядерных держав растёт как на дрожжах. Бомба появилась у Индии, потом у Пакистана. На большом подозрении Израиль. Иран открыто строит заводы по обогащению урана. Какие- то подозрительные работы производит Бразилия… В оценке этой ситуации мнения авторов разошлись. Один из нас считает, что появление бомбы сразу добавляет ответственности правительству, а другой — что процесс очень опасен, и вероятность применения атомной бомбы (государством или террористами) — возросла. Особенно опасна исламская бомба. Но это тема другого рассказа.

Наш ответ

А. Чечин, Н. Околелов

Завершая публикацию материалов о первых атомных бомбах, разработанных в США и состоявших на вооружении самолетов американской стратегической, тактической и палубной авиации (см. «АиК» №№ 3–6/2013 г.), нельзя не упомянуть об аналогичном оружии, созданном в нашей стране. Понятно, что сегодня информацией о первых советских атомных бомбах никого не удивишь. По данной теме написано немало. Мы же хотели всего лишь вкратце напомнить читателям о некоторых основных моментах, связанных с работами по этот тематике.

Руководитель КБ № 11 П.М. Зернов

Через 10 дней после применения американцами первых ядерных бомб, в СССР по приказу Сталина был создан Специальный комитет при Государственном Комитете Обороны, целью которого стала координация всех работ по атомному проекту. Комитет возглавил Л.П. Берия.

9 апреля 1946 г. Совет Министров СССР издал постановление о создании конструкторского бюро № 11 при Академии наук СССР. Руководителем КБ назначили Павла Михайловича Зернова, а главным конструктором бомбы Юлия Борисовича Харитона. Для размещения сверхсекретного конструкторского бюро выбрали город Саров.

Выбор этого тихого провинциального городка был не случаен. Там имелись удобные каменные постройки старого русского монастыря, изобилующие подвалами и подземными ходами. До 1927 г. в монастыре хранились мощи святого Серафима Саровского, туда шли паломники со всей России, а до революции наведывались царственные особы. Кроме этого, в пригороде был расположен небольшой завод, на котором производились реактивные снаряды для знаменитых «Катюш». Город объявили специальной режимной зоной, огородили колючей проволокой и направили туда заключенных ГУЛага для создания необходимой инфраструктуры. Лагеря находились совсем рядом — в соседней Мордовии. Строительство объектов велось круглосуточно.

Пока шло создание материальной базы КБ, Харитон и Зернов составили техническое задание, в котором определялись основные характеристики боеприпаса. Документ закончили 1 июля 1946 г. и направили его в Совет Министров. На стандартном листе бумаги, напечатанном на машинке, от руки были вписаны слова «Атомная бомба», «Плутоний» и «Уран-235». Степень секретности проекта не позволяла раскрывать подробности даже многократно проверенным машинисткам.

Согласно заданию бомба разрабатывалась в двух вариантах. Первый вариант имел плутониевую начинку сферической формы, а во втором — урановую, с пушечной схемой детонации. Бомба должна была взрываться над поверхностью земли на заданной высоте при помощи специальной системы. Таким образом, первые шаги проекта полностью соответствовали американским.

Специальный комитет во главе с Берия определил сроки окончания работы по проекту. Для введения в заблуждение иностранных разведок, в документах комитета бомба обозначалась кодовым названием «Реактивный двигатель специальный» — РДС. Плутониевый вариант получил номер 1, а урановый — 2. Испытания РДС-1 намечалось на январь, а РДС-2 — на июнь 1948 г.

После начала работ по созданию боеприпаса стало ясно, что в указанные сроки уложиться не удается. Главным препятствием стали трудности в производстве необходимых радиоактивных материалов, которые вели физики в еще одном закрытом городе — «Челябинск-40», где находился ядерный реактор для производства плутония.

Буквально на следующий день после запуска реактора начались аварии — лопались оболочки тепловыделяющих элементов в активной зоне. Технологии изготовления этих элементов не существовало, а внешняя разведка подобными сведениями не располагала. Таким образом, к концу 1947 г. в распоряжении ученых имелись только микрограммовые количества плутония, а на граммы удалось выйти только в 1949 г.

Кроме этого, созданию бомбы препятствовала сама гнетущая обстановка в СССР того времени, постоянные репрессии и гонения на ученых. После «разгрома» генетиков, власти намеривались взяться и за физиков в деле борьбы с «буржуазными физическими теориями».

Но, вероятно, в дело вмешался сам Сталин, знавший о результатах бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, и запретивший «трогать» физиков. Напротив, для повышения производительности их труда, в Сарове (который переименовали в Арзамас-16) физикам и конструкторам создали условия, которые на фоне всеобщей послевоенной разрухи выглядели просто райскими. Отдельные квартиры и коттеджи, полные магазины и абсолютная свобода. Правда, последнее разрешалось только в пределах Арзамаса-16. Выезд ученых и членов их семей за пределы города был запрещен.

Исходя из новых реалий, Харитон и Зернов определили главные задачи и сроки их исполнения. До мая 1948 г. нужно было закончить отработку сферического заряда обычного взрывчатого вещества, предназначенного для доведения плутония до критического состояния, а в январе 1949 г. истекал срок изготовления нейтронного инициатора, который начинал цепную реакцию. Собрать бомбы планировали к февралю 1949 г.

По конструкции ядерного заряда РДС-1 напоминала американскую бомбу типа Мк. III, но наши ученые и конструкторы об этом даже не догадывались. Доступ к данным, полученным от агентов в США, имели только Курчатов и Харитон. Возвращаясь после ознакомления с американской документацией, они поражали коллег своей интуицией и способностью предсказывать результаты экспериментов.

В остальном советская и американская бомбы существенно различались. Конструкторы делали ее своими силами, вкладывая в нее талант и огромные усилия. С большими трудностями им пришлось столкнуться при разработке конструкции корпуса. Сферическая форма ядерного заряда и ограниченные размеры бомбоотсека самолета Ту-4, который выбрали в качестве носителя, не позволяли придать бомбе аэродинамически приемлемую форму. Только после привлечения к работе специалистов из ЦАГИ и продувок в аэродинамической трубе около 100 вариантов боеприпаса, удалось разработать наиболее приемлемую форму бомбы и стабилизаторов.