Авиация и космонавтика 2011 12 - Журнал Авиация и космонавтика - Страница 27

Решая дальнейшую судьбу этого вертолета, командование Белорусского ВО решило сжечь его на месте (при невозможности эвакуации). Но со временем (после замены масла, промывки фильтров и регулировки) и этот вертолет доставили своим ходом на полигон, где и его постигла предначертанная участь.

В дальнейшем, перегоняя остальные вертолеты на полигон, мы более тщательно их «газовали» и облетывали, чтобы заставить скрытые дефекты проявиться здесь, на аэродроме, а не там, на перегонках или при работе на полигоне. Это себя оправдало, потому как еще четыре вертолета показали себя так же, как и «07-й». Но тут под нами был свой аэродром.

Так, на вертолете борт «09» маслопровод редуктора имел трещину и выбивания масла нам устранить не удалось. Однако опытным путем мы определили, что за 20 минут полета все масло не вытечет, следовательно, перелет гарантирован. Еще один вертолет был с поврежденными секциями лопастей. Ножом мы обрезали все заусенцы, чтобы потоком воздуха не разорвало больше, а потом провели испытание винта на земле. Устойчивость и управляемость вертолета была обнадеживающей, и мы его также перегнали и посадили на вышку.

Все это время вокруг нас носилась современная техника (Ми-8, Ми-24). Их пилоты с ужасом смотрели на нас и нашу «свалку» (так они называли Ми-4) и удивлялись, спрашивая: «Неужели вы на них полетит?»

Тем временем сроки начала учений поджимали, а потому устроители учений торопили нас, как могли, не скупясь на похвалы и обещания, зная, что на «Ми-4» уже давно никто не летает, да и ДОССАФ дорабатывает последние годы.

В общем, на нас сошелся свет клином. Конечно, нам заплатили немного за работу, не могли же мы вообще работать без оплаты, на одном энтузиазме. Правда, дома (в центре) нам за этот период не платили, ссылаясь на директиву, где было сказано, что мы будем финансироваться в в/ч.

Забегая вперед, скажу, что все обещания о поощрении так и остались пустым звоном, а то финансирование (директивное) почти все там и осталось, т. к. за полтора месяца непрерывной командировки и не такие деньги можно проесть.

Конечно, обидно за все это, но мы все равно рады от того, что выполнили задание Родины и вернулись домой живыми.

Кстати, жили мы в полевых условиях, явно приближенных к боевым. Наш бивуак расположился почти посередине полигона. Днем и ночью над головами проносились со свистом или шелестом снаряды и мины разных калибров, раздавались далекие их взрывы. Сначала на работу артиллеристов мы реагировали слишком эмоционально (зная, что и у них бывают ошибки при стрельбе), но потом обвыклись

— «обстрелялись». «Северные» и «Южные» ни на день не хотели прекращать свои тренировки к предстоящему показательному «бою».

А наши дела к тому времени усложнились дополнительными проблемами…

Поверхность полигона была холмистой с множеством болот, озер и высоток (на 20–30 метров превышающих общий уровень). Вот на этих высотках и были построены вышки для наших вертолетов-мишеней.

Вышки представляли собою 4 бетонных столба высотой Юме площадкой наверху (5x5 м), выложенной из бетонных плит.

Когда мы знакомились с вышками, нам даже сидеть на них было страшно, так как земля проглядывалась внизу где-то у подножия высотки на удалении 50 и более метров, да и сооружение казалось не слишком надежным.

А ведь наша задача состояла в том, чтобы вертолеты не просто подогнать к вышкам, а посадить на них. Мало того, в период тренировок, репетиций и самих учений, мы должны были залезать на эти вышки и запускать там двигатели вертолетов (создавая наибольшую реальность низколетящей мишени).

Сказать это легко, а сделать почти невозможно.

Посадка на площадку (5 х 5 м) на вертолете Ми-4 при размерах его шасси 4 х 4 м даже на обычном аэродроме представляется сложной и требует хорошей летной подготовки. Посадка же на площадку, которая поднята от общей поверхности земли на 30–50 метров, вообще никем и нигде не выполнялась. Мало того, когда на всех вертолетах тормозная система была неисправна, это вообще самоубийство — при малейшей вибрации, тряске или рывке вертолет способен скатиться вперед или назад.

Поэтому мы приняли решение снять колеса, а посадку производить прямо на стальные стойки шасси, что должно обеспечивать лучшее сцепление с бетоном.

И опять возникла проблема. Козелков для подъема вертолета и прочих приспособлений по Ми-4 для производства демонтажных работ у нас не было.

Опять пришлось мозговать и брать все под свою ответственность, организовывая снятие колес на висении. На земле мы расконтривали и отпускали все гайки. Затем, зависнув на высоте 1 метра и удерживая вертолет как можно в более спокойном состоянии, старались создать лучшие и наиболее безопасные условия для борттехника (который в основном и занимался колесами).

Задача оказалась очень трудной. Вертолет, даже находясь на одном месте, сам по себе дергается и рыскает, создавая неудобства и опасность для работающих внизу.

Кое-как справившись с одним вертолетом, мы поняли, что этот метод не из лучших. Решили испробовать другой: создавали режим, близкий к взлетному, когда вертолет находится во взвешенном состоянии (если немного увеличить режим, вертолет взлетит), шаг и коррекция на стопоре, педали нейтрально. Ручка управления берется на себя до тех пор, пока вертолет не оторвет передние колеса от земли. Основные колеса твердо стоят на земле (предварительно для них выбрана канавка, углубление, бруствер илц подставлены колодки, чтобы препятствовать откатыванию назад). В результате хвостовая опора опускается вниз и упирается в землю — вертолет с поднятым «носом» устойчиво стоит на земле на трех точках. Условия классические, подходи и снимай передние колеса, вертолет никуда не водит, он даже не дергается. Если двигатель и даст перебои, то вертолет не упадет, а плавно опустит «нос» на землю.

Дело с передними колесами прошло легко и безопасно. При наличии людей передние колеса снимали и при неработающем двигателе при нажатии на хвостовую балку (для этого требовался десяток тяжеловесов). Правда, так было не всегда. Людей еще надо было поискать.

С колесами основных стоек дело было потруднее, но и здесь нашли выход. Устанавливали тот же режим, близкий к взлетному (шаг и коррекция на стопоре). Ручка управления отдается вперед до тех пор, пока вертолет не оторвет основные колеса на 0,5 м от земли. При этом передние стойки шасси (уже без колес) вгрызались в землю на 15–20 см. Вертолет (как бык с опущенными к земле рогами) стоит как вкопанный, подняв хвост «трубой».

Состояние вертолета при этом очень устойчиво и уравновешенно, нет никаких колебаний и даже подергиваний. Снимать основные колеса было очень удобно (из высказываний борттехника) и этот процесс длился не более двух минут.

Благодаря продуманности всех операций и методике выполнения работ, а также серьезности отношений и высокой технической подготовленности всех членов нашей семерки, все работы были выполнены очень быстро и без малейшего травматизма.

Приступая к перегонке вертолетов на позиции и к посадкам на вышки, мы тщательно отрепетировали и отработали на земле модель полета и действия экипажа в разных ситуациях.

Основным способом для захода на вышку и посадки на нее взяли метод, разработанный в КУЛП'е (курсе учебно-летной подготовки) при выполнении упражнения для посадки в «колодец». Он предусматривал движение носом вперед на «колодец» с превышением 3–5 м. Но этот метод оказался неприемлем. На колодце летчику хорошо видна земля с высоты 15 м, а также штанги высотой 10 м, которые ограничивают «колодец» — это для летчика хорошие ориентиры.

При заходе же на вышку, земля (основной уровень подножия высотки) оказывается на удалении 40–50 метров, что не дает летчику хорошего сопоставления движений вертолета относительно земных ориентиров, а сама вышка закрывается корпусом вертолета — она исчезает из виду с приближением к ней.