Авиация и космонавтика 2011 12 - Журнал Авиация и космонавтика - Страница 15

Решающая роль в подготовке освобождения города отводилась авиации. На аэродром Кундуза по воздуху оперативно перебросили дополнительные силы афганской армии, включая «коммандос» и части 18-й пехотной дивизии правительственных войск. По находившимся в окрестностях формированиям оппозиции были нанесены бомбо-штурмовые удары авиации, после чего Кундуз вновь был взят под контроль. Руководивший операцией генерал армии В.И. Варенников особо отмечал в своем докладе «решающую роль в освобождении Кундуза, которую сыграли переброшенные по воздуху из Центра войска».

События вокруг Кундуза стали показательными не только в том отношении, что противник впервые сумел овладеть крупным административным центром и установить там, пусть и ненадолго, свою власть, что грозило «потерей лица» афганских правителей; существенным явилось и подтвердившееся значение аэродрома как опорной базы, своего рода крепости и источника поддержки, позволяющего удерживать позиции, получать подкрепления и, в конечном счете, добиться перелома ситуации в свою пользу (подобно тому, как американцы во вьетнамской войне использовали свои базы в качестве «непотопляемых авианосцев», удерживаемых и снабжаемых исключительно по воздуху).

По мере приближения крайней даты вывода советских войск афганские правители демонстрировали все большую нервозность. Получив отрицательный ответ на неоднократные просьбы оставить хотя бы часть 40-й армии для поддержки «народной власти», правители Кабула сосредоточились на просьбах о предоставлении все более масштабной помощи, без обиняков заявляя, что от этого будет зависеть само выживание «дружественного Афганистана». Президент Наджибула на январских переговорах с советскими представителями открыто спекулировал возможным недовольством населения, а то и мятежом в столице, если только советской стороной не будет организован «воздушный мост» и созданы достаточные запасы продовольствия, горючего и прочих товаров. Дальше-больше: афганский президент «полагал бы желательным, чтобы на советских аэродромах в непосредственной близости от границы Афганистана на постоянном дежурстве находилось бы определенное количество авиасредств, которые можно было бы оперативно задействовать против мятежников в случае возникновения угрожающей ситуации в том или ином районе страны» (попросту говоря, речь шла о продолжении боевых действий советских вооруженных сил бомбардировками авиации и «экспедиционными средствами» с территории СССР).

В конце концов договорились о первоочередной переброске силами советской ВТА 2000 т муки из Ташкента в Кабул, а также организации срочных мер по поддержке правительственных войск в Кандагаре. Поскольку город находился в полном окружении отрядами оппозиции, афганцы предлагали проводить туда колонны с грузами под прикрытием советских войск, что опять-таки означало неминуемое вовлечение их в бои, не говоря уже о непременном скандале с невыполнением международных обязательств при возвращении войск в недавно оставленный город. Сошлись на том, что советская сторона обязалась перебросить по воздуху с территории ТуркВО для поддержки Кандагара 3000 т боеприпасов и 20 единиц военной техники в срок до 4 февраля 1989 г. (дата являлась рубежом, к которому планировалось полностью вывести части 40-й армии уже и из афганской столицы). Эти обязательства означали непростую задачу для транспортной авиации, которой требовалось в течение пары недель обеспечить доставку выделенных грузов, для чего только Ан-12 следовало выполнить в Кандагар порядка 400–450 рейсов.

Соответственно назначенным объемам работы потребовалось существенное увеличение оперативной группировки ВТА на приграничных аэродромах. Для этого понадобилось сосредоточить здесь силы, каких не было уже лет десять — со времени ввода советских войск. Старшим авиагруппировки ВТА являлся первый заместитель командующего ВТА генерал-лейтенант В.А. Трапезников, чей штаб находился в Ташкенте. С аэродрома Мары-2 работали 20 экипажей Ан-12 забайкальского 930-го втап под началом командира полка полковника В.Г. Овсянкина, из Ферганы — пять экипажей здешнего 194-го втап.

«Воздушный мост» в Кандагар был организован, и в город начали прибывать Ан-12 и Ан-26. В город доставлялись боеприпасы и продовольствие, обратными рейсами вывозили остававшихся людей и имущество. Первый же рейс по эвакуации личного состава едва не стоил жизни летчикам Ан-12. Помимо штатного экипажа, на борту находился летчик- инспектор отдела боевой подготовки ВТА полковник А.М. Колбасин. Уже при заходе на посадку по транспортнику велся сильный огонь. Сесть удалось только с пятого захода, буквально подкравшись к полосе на бреющем полете. Едва началась выгрузка, как рядом стали падать мины. Один из первых же разрывов лег рядом с летчиками, сбив с ног и контузив их. Командиру экипажа осколком сбило шапку и оцарапало голову, Колбасин получил сквозное ранение в ногу. После этого стали летать в Кандагар только по ночам, однако большого облегчения это не принесло.

Следующей же ночью 22 января 1989 г. в кандагарском аэропорту под обстрел попал прибывший за ранеными Ан-26. Самолет, принадлежавший 50-му полку, получил значительные повреждения и его пришлось оставить, а экипаж и пострадавших вывезли посланным за ними другим самолетом. Однако это был не последний транспортник, потерянный в афганской войне.

Не прошло и недели, как в ночь с 27 на 28 января обстрелом накрыло стоявший под разгрузкой Ан-12 капитана С. Ф. Ганусевича из 930-го полка. Вышло так, что им оказался тот самый самолет, который пострадал от попадания ПЗРК в декабре 1986 г., вернулся на базу в казавшейся безвыходной ситуации и после ремонта продолжал службу. У самолета с номером СССР-11987 оказалась непростая судьба: на этот раз несчастье подстерегло его на земле и уже с более тяжелыми последствиями. По счастью, никого из экипажа не задело, но поврежденная осколками машина вышла из строя. Ни поднять ее в воздух, ни ремонтировать в осажденном городе для возвращения домой уже не представлялось возможным. Пройдя всю войну, Ан-12 в последние дни не избежал-таки уготованной ему участи… Самолет оставили в Кандагаре, причем, поскольку самолет оказался брошенным в чужих руках, потребовалось составить особый акт о списании, который специальным рейсом возили на подпись начальству. Будучи оформленным 14 февраля 1989 г., в день, когда последние советские военные из оперативной группы МО СССР покидали Кабул, этот акт стал едва ли не завершающим официальным документом в истории афганской кампании, а самой машине выпало стать последним самолетом, принесенным в жертву афганской войне.

В ночь на 1 февраля 1989 г. едва не дошло до потери еще одного Ан-12. Когда прилетевший самолет капитана А. Егорова сворачивал с полосы на рулежку, он попал колесами правой тележки в свежую воронку от попадания мины. Стойку слегка помяло, но хуже было то, что завалившийся набок самолет задел винтом землю и вывел из строя крайний левый двигатель. Лопасти были согнуты «в розочку», причем о замене двигателя в блокированном Кандагаре даже речь не заходила. Первой реакцией начальства было: «Самолет взорвать, самим улетать на первом же борту». Однако летчики решили не бросать практически исправный самолет, на которой некоторые из них летали всю свою летную жизнь, успев самым буквальным образом сродниться (неудивительно — иные из экипажа были младше своей машины).

Обломки Ан-12 на окраине кабульского аэропорта

Следующей ночью сокращенный экипаж из четырех человек — полковник А. Колбасин за командира, капитан А Егоров в роли правого летчика, штурман и борттехник — вывели самолет на полосу. Запустив три двигателя и прикинув, что на разбеге Ан-12 будет тянуть в сторону неработающей силовой установки, его отвели к левому краю ВПП. Расчет оказался верным: самолет с трудом удалось удерживать при разбеге, и он ушел в воздух в самом конце полосы с правого ее края. Через пару часов Ан-12 приземлился в Марах. Спустя двое суток его уже вернули в строй. Возвратившие машину летчики для начала получили разнос из Москвы, Колбасину за самовольство объявили взыскание. Поостыв, начальство спустя некоторое время сменило гнев на милость и за спасение самолета наградило его от имени командующего ВТА транзисторным приемником, а от правительства — орденом «За личное мужество».