Зоопарк диковин нашей планеты - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 56

Какова природа его кожного покрова? Был ли он похож на шкуру морского теленка или на кожу лягушки? Этого я не знаю. Однако ни на руках, ни на голове, ни на теле я не видел никаких признаков шерсти или чешуи. Пятна, которые у него имелись вдоль линии позвоночника, не могут быть признаком той или иной его принадлежности, так как и рыбы, и амфибии почти все имеют отметины на спине. В дополнение к этому лоцман убеждал меня в том, что видел совершенно белых мант. Однако, желая ограничиться лишь тем, что видел я сам, и не оказаться введенным в заблуждение, я старался не расспрашивать его дальше, поэтому не могу сказать, была ли манта четверолапым животным, как лягушка, или его тело заканчивалось плавниками».

После этой крайне романтической интерпретации внешности животного, небольшую часть которого он увидел под покровом воды, дон Энрике рискнул высказать смелую гипотезу о его природе и зоологической принадлежности: «…не нашел ли я в лице манты живого Chirotherium, лягушку длиной в 12 или 15 футов (3,7—4,5 метра), которую геологи открыли в виде ископаемого? Мне кажется, что оба они, несомненно, должны быть представителями одного и того же семейства земноводных».

В действительности для палеонтологов более чем сомнительно, что Chirotherium, обладавшее руками животное, было разновидностью амфибий. Известны лишь ископаемые отпечатки его лап, найденные в 1838 году около Хилбургхаузена в Тюрингии. С другой стороны, недавно на основании палеонтологических открытий, сделанных в Северной Америке, было установлено, что это животное относится к рептилиям и является разновидностью динозавра. Этого не мог знать месье виконт Онффрой де Торон, но, прежде чем решительными шагами нарушать заповедные области зоологии, он должен был усвоить элементарные представления, в частности, о том, что проницаемый, предназначенный для кожного дыхания покров земноводных не позволил бы животному плавать в соленой воде, не причиняя ему мучительных страданий.

Чтобы убедиться в том, что и в наши дни художники не менее наивны и не менее лживы, чем в далеком прошлом, достаточно взглянуть на гравюру, иллюстрирующую рассказ дона Энрике во французском издании 1870 года книги Б. X. Ревуаля «Охота на рыб в Северной Америке». Манта представлена здесь в виде очаровательной молоденькой девушки с соблазнительно вытянутыми руками, достойной соперницей самых прелестных из легендарных сирен.

И это стоит рыб с восьмью ногами, бронированных китов и львов, покрытых чешуей, из эпохи Возрождения.

Таким образом существует столько же объективных, сколько и субъективных причин для возникновения фантастических описаний неизвестных океанских животных. В этой области важно не отвергать заранее того, что при первой встрече может показаться невероятным. Важно сохранять сдержанность в ожидании новых сведений, которые изменят и уточнят наши данные. Со временем все встает на свои места— размеры, которые приписывали плохо рассмотренному животному, уменьшаются; искажения, внесенные иллюстраторами, исправляются, стираются прикрасы.

Прежде кита изображали закованным в броню, как турнирную лошадь, с воротником трицератопса и клыками, способными устрашить самых храбрых; его длину преувеличивали до неслыханных размеров. Промышленное использование превратило кита в животное не менее банальное, чем бык на скотобойне. Если о нем еще говорят как о чудовище, то это лишь из-за его огромных размеров. Ореол необычности и страха, осенявший его прежде, погас навсегда.

Более двух тысяч лет назад Аристотель писал о животных, которые в его время, при тогдашнем состоянии знаний, не поддавались классификации: «Помимо животных, изученных к настоящему времени, в море обитают существа, которых нельзя отнести к какому-либо роду, потому что они слишком редки. Некоторые опытные рыбаки утверждают, что видели в море животных, напоминавших строительные балки, черных, округлых, имевших повсюду равную толщину. Другие неизвестные животные походили на щиты, были красного цвета и имели многочисленные плавники».

На наш взгляд, здесь можно увидеть намек на двух главных героев подводной драмы — гигантского кальмара и морского змея. И если в приведенном выше высказывании Аристотеля о них упоминается лишь кратко, то у датского епископа Понтоппидана, который был первым автором, посвятившим этим животным тщательное исследование, можно найти более подробные комментарии.

И в самом деле, с глубокой древности судьба этих двух чудовищ была похожей. Вначале оба они были известны как откровенно сказочные персонажи, по слухам, героическим рассказам и суевериям. Впоследствии эти животные были описаны более трезво и тщательно, сначала в нескольких отдельных сообщениях, которые постепенно становились все многочисленней и составили, наконец, целый букет убедительных свидетельств. Однако это не уменьшило количества возводимой на них хулы, насмешек и обвинений в малой правдоподобности, иначе говоря, невозможности их существования. Что касается огромного голо-воногого, то даже обретение не вызывавшего сомнений анатомического фрагмента долгое время не могло смягчить почти всеобщее недоверие.

Нужно ли удивляться после этого тому, что проблема змея, о котором известно еще меньше, по-прежнему остается поводом для веселья. Фантастический характер этого животного сделался классической темой для шуток.

Но фортуна пожелала, чтобы тайна гигантских головоногих рассеялась первой. Гигантский кальмар сегодня занял свое место в учебниках зоологии, у него есть латинское название, которое можно без улыбки и не краснея произносить в ученых собраниях. Ну а морской змей… Он станет темой нашей отдельной главы. Причем тот представитель неведомого отряда животных, который, по рассказам, водится совсем рядом с нами…

ЭТО СЛУЧИЛОСЬ НА КАСПИИ

Бжегодно на Каспии пропадают без вести сотни купальщиков, рыбаков, яхтсменов, браконьеров. Типичный сюжет: резиновая лодка, двое рыболовов в глухом «заветном» месте, полное отсутствие свидетелей; спустя несколько дней после исчезновения — находка продырявленной лодки, но самих пострадавших найти не удается…

Недавно два почти идентичных случая привлекли мое внимание. Знакомый врач, по служебной надобности довольно часто посещающий морг в одном из городков на восточном берегу Каспия, рассказал мне следующее:

— Однажды к нам доставили останки неизвестною мужчины, найденного на берегу. Человек был облачен в «сухой» водолазный костюм французского производства и акваланг той же фирмы. На поясе — подводный нож. На руке петля с обрывком веревки, кисть протерта до кости. Веревка капроновая, очень прочная. Лицо и затылок разбиты и превращены буквально в месиво. Множество переломов. Травмы совершенно необычные. Это был уже второй случай в моей практике, от первого он отличался лишь незначительными деталями. Проведенное расследование не смогло восстановить ход событий, предшествовавших смерти. Предлагали различные версии — от попадания в винт корабля до умышленного жестокого убийства. Винт отпал сразу — из-за отсутствия рубленых травм на теле, порезов и разрывов на костюме. Протертая до кости рука с петлей и то, что ни один, ни другой пострадавший не успели воспользоваться ножом для перерезания шнура, свидетельствуют: их что-то буксировало явно против воли и с огромной скоростью. Единственная каспийская рыба, которая в принципе могла бы оказаться виновницей трагедии, — белуга. Но ни один опытный подводный охотник не польстится на белугу таких размеров: это все равно что пытаться загарпунить подводную лодку. К тому же белуга очень неторопливая рыба, и ее поведение при ранении вполне предсказуемо, так что, безусловно, незадачливый браконьер успел бы снять петлю шнура с руки, а тем более перерубить ее ножом.

Таким образом, — продолжал мой собеседник, — напрашивается вывод: пострадавшие были вынуждены стрелять, обороняясь. А еще не зафиксировано ни одного случая нападения белуги на человека. Следовательно, остается одно: принять давно уже высказанную версию, что в Каспии водится некий крупный хищник, пока неизвестный науке.