Новоселье (СИ) - Лобанова Елена Константиновна - Страница 75

— Нет! — хором вскрикнули и даже отступили на шаг счастливые обладатели ценных браслетов.

— Хм, — не стал спорить Жемчужный Папа. — Наариэль, пойдём сходим за водой. — Пфе, мог бы и магически натаскать, а не уводить моего красавца под надуманным предлогом. — А уважаемая Митавиа пока разделает косулю.

Оп-па! Я, конечно, видела страшное внутреннее устройство в процессе телотворения, но чтоб руками… шкуру сдирать!? Кишки вынимать!? И косулька такая маленькая… Жалко её. Надо было грибной суп требовать. Эххх!

Бабуля прошипела мне об ответственности за последствия, встряхнула готовый сдаться организм и начала меня обучать разделке туш. Короед и Яся не вмешивались. А Лидорчик, глядя на мои манипуляции, был совершенно неприлично счастлив тем фактом, что теперь его невеста не я. Понимаю. Упавшая ему в объятия сомлевшая Валерьянка куда как более приемлемый объект для спасания и защиты. Увидела, как я ливер вынимаю — печень и сердце, так сразу и сдулась. Я бы тоже сдулась, но меня бабуля изнутри подбадривала. А у Лидора прям как на лбу было написано «Слава Творцу, отделался!» Может, мне и показалось насчёт «отделался», но закапывать кишки он мне не помог. Побледнел, позеленел и уставился на своё нежное сокровище. Тоже мне — друг, ырбуц ему под копчик!

Не жизнь, а сказка!

Подремать мне всё-таки удалось. А вот хлебнуть бульончику — нет. И вовсе не потому, что мне не дали. Целую кружку налили. Но после разделки туши у меня напрочь отпало желание есть то, что я разделывала. Бабуля сказала, что это пройдёт. Ещё парочку дней поголодать, двух-трёх зверей ободрать, и так пройдёт, что я их и живьём грызть научусь. Не верю. Так что, я загрызла только два бутерброда — перед сном и после. Бабуля была недовольна, потому что она-то собиралась и бульона хлебнуть и жареную печенку укусить. Но настаивать не стала. Что толку пихать еду в мой желудок, если он того и гляди взбунтуется, а всякий раз управлять моим организмом — «способствовать развитию тунеядства»?

Карнэль Короедовна обменяла моё несостоявшееся тунеядство на кусок хлеба с сыром, и мы тронулись в путь.

Эх, и застряла бы в здешнем лесу Валерьянка со своей никчёмной охраной и каретой! Чем дальше, тем дорога становилась хуже. В одном месте и вовсе упёрлась в болотце. Жуть. Комары развлекались вовсю. Лидорчик шумно вздыхал и иногда бросал на меня благодарные взгляды, а иной раз такие… похоже ему надо было со мной поговорить и желательно без свидетелей. М-да. Придётся «прынцу» потерпеть. Мы по этой дороге и так почти всё время хвост-в-хвост тащимся. Какие уж тут разговоры?

Наариэль был занят сестрой, которая вертелась перед ним в седле — то комаров гоняла, то вдруг лезла обниматься, как будто на ощупь проверяла его наличие, то её тоже тянуло на общение, но не со мной, конечно, а с братом, и она принималась бормотать. Вроде бы — обиженно бормотать.

Жемчужный Папа возглавлял отряд и делал вид, что комары им подавятся или об него убьются. Ничего, на ближайшем привале посмотрю, как его уели. Он же ни одного насекомого не прихлопнул и даже не отмахнулся. Позёр.

Яся и закутанный в плащ Короед ехали позади и следили, чтобы Валерьянкино барахло не свалилось с бывших каретных лошадей. Идиллия, ага — все при деле. Вяло, нудно и на полноценное приключение совсем не похоже. Драмзерх подкрался незаметно, и что меня совсем не удивило, был Валерьянкой.

— А я как невеста сына Императора требую! — вдруг громко заявила эта заноза.

Быстро же она чует выгоду положения. Стойкий папаша развернул коня и обратился почему-то ко мне:

— Митавиа, а такое развитие событий Вы учли?

Хм. И пусть он не ехидничал, и даже на укоризну намёка не было, но мне очень захотелось ответить, мол, в Наариэле я не заметила признаков семейной наглости, так откуда же мне было учитывать-то? Под одобрительное «умница» от Бабушки, язык удалось придержать.

— Смотря, что Нирэльяна требует от Наариэля, — непрозрачно намекнула я на то, что папаша мог бы и сам выяснить у дочурки её «хош», ну, или у сына поинтересоваться.

Не тут-то было. Глава Дома Синей Вязи поворотил коня мордой по ходу маршрута и спокойно продолжил путь. О, как! Папаша объявил детям бойкот. Значит, и Наариэлю досталось за согласие на помолвку. Оригинальная в их Доме форма ярости. Нет, чтобы проораться и помириться. В конце концов — радость же! Дети нашлись, аж двое и с довеском в виде Короеда. Не-а. Жемчужный Папа вознамерился мотать потомкам нервы и гнуть свою воспитательную линию. А на мне не отыгрывался только потому, что «должен и обязан». Бабуля подтвердила правильность моих выводов. Ну, и ладно. У меня ещё одна идейка в запасе имеется. Так что придётся Жемчужному Зануде распрощаться с воспитательными планами в любом исполнении.

— Валерьяна, давай конкретнее, что там тебе такое требуется, что ты помолвкой с Лидорчиком как кувалдой размахиваешь?

Всё-таки я не всегда умею придерживать язык. Бабуля оценила эффект от моего вопроса как «лёгкий шок». Валерьянка молча открывала и закрывала рот, не зная как реагировать на своё новое имя. Она сидела в седле боком, да ещё и вперёд свесилась, чтобы на меня посмотреть. Так что её реакцию я видела. А вот Наариэля и его папу — только со спины. Наариэль, судя по тому, как у него плечи дрожали, веселился. Жемчужный Зануда дёрнулся. Разочек. С его эмоциональной замороженностью — вполне недурственный результат. Яся прошипела: «Мита, как можно?» Ну, она любит риторические вопросы. Короед только вздохнул. Ага, знаю — Синтар Керосинович считает дело моего воспитания по части общения безнадёжной тратой времени. А Лидорчик ко мне привык, правильное имя своей невесты уже знал, так что кроме практической заинтересованности ничего не имел — его, так же как и меня, интересовал ответ по сути. Дожидаться, пока Валерьянка проглотит то, что у неё в горле застряло, я не стала:

— Так что там? Дворец до небес? Новое платье? Или, чтобы я Валерьянкой не дразнилась? Не томи, а то вон, ТоннаЭляМирГландам тоже ждёт не дождётся интересных новостей. Льян, отомри и излагай, — смиловалась я по части имени будущей подруги.

А кто-то сомневается, что Валерьянка этой подругой станет? Я — нет. Не созерцать же мне потом в Приреченске Лидорчика с вечно скорбной миной. И двое напрочь согласных с моим решением уже есть — сам Лидорчик и Жемчужный Папа. Каждый найдёт свой резон согласиться. Просто они пока об этом не знают, ырбуц им навстречу.

Пока я строила коварные планы по обретению подруги, с которой мы вместе будем ставить на уши Академию, Валерьянка отмерла:

— Я требую, чтобы мне рассказали, кто такая Карнэль, которая самоустранилась, почему Митавиа говорит разными голосами, как у неё появляются за спиной синие облака, и кто такие ракшассы?

Оп-паньки! А у красотули-то оказывается информации — ноль и ещё половинка. О чём же ей там папаша в карете шипел? Зачитывал список будущих наказаний и только? М-да, опять я всю конспирацию провалила. А Валерьянкин папочка видимо решил, что я успела не только жениха сдать с рук на руки, но и легендой озаботилась. Кстати, бабуля могла бы меня и попридержать по части болтливости. Пришлось мысленно взывать к Бабушке.

— Бабуль, Валерьянка — не Наариэль, и не Зануда Синей Вязи, ей всего двадцать… если я не расскажу кто, где и почему, будет болтать лишнее, а расскажу — тоже может поделиться с кем-нибудь. Да хоть с тем помогунчиком из Дома Золотого Луча, чтоб у него позолота облезла. Что делать-то?

— Сама решай, — отбрила Бабушка, — я думаю.

А я, можно подумать, нет? Короче — Льянке теперь Приреченск был прописан как микстура от всех болезней.

— Значит, Наариэль рассказывать отказался? — отметила я и без того ясный факт. У Яси научилась, ага.

— Да, — рявкнула из-за плеча Наариэля Валерьянка.

Ха! Кто бы ещё злился? Далеко ей до папашиной выдержки.

— Ну, так! Он же обещал хранить тайну. А Лидорчика ты по лесу мотала тоже с целью допроса?