Военные катастрофы на море - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 16

Так они и вошли в гавань Сан-Франциско, где местный миллионер очень кстати учредил громадный приз тому, кто первым на маломерном судне пересечет океан и придет в его родной город. Экипаж «Рязани» и само суденышко пронесли через весь город на руках под радостные вопли жителей, не видавших ничего подобного. Все «рязанцы» немедленно были зачислены в почетные граждане города на берегу океана и, получив приз, стали состоятельными людьми.

Спустя несколько лет поэт-эмигрант Арсений Несмелов написал об этом поэму. Так стала известна последняя часть эпопеи.

Прямое попадание… мимо цели (Гибель «Лузитании»)

Поверхность моря в северной Атлантике была на диво спокойной для начала мая. Пассажиры роскошного британского лайнера «Лузитания» коротали время за картами, устраивали всевозможные забавы на палубах, сидели в салонах, слушали концерты, прохаживались по судну или полулежали в шезлонгах, наслаждаясь целительным морским воздухом.

Утром седьмого дня после отплытия из Нью-Йорка «Лузитания» угодила в полосу рваного тумана близ южного побережья Ирландии, и капитан Уильям Тернер приказал снизить скорость хода с 21 до 18, а временами – и до 15 узлов, и в промежуток с 8 до 11 утра ежеминутно включать гудок. А к полудню туман рассеялся, и после обеда многие пассажиры вышли на палубу погреться на солнышке и полюбоваться изумрудной зеленью ирландских берегов.

Но изрядная часть пассажиров была охвачена сомнениями и плохо скрытой тревогой: ведь шла война, а судно приближалось к британским прибрежным водам. Тремя месяцами ранее, 4 февраля 1915 года, бившаяся не на жизнь, а на смерть Германия объявила эти воды зоной военных действий, и командиры немецких подводных лодок получили приказ уничтожать в ее пределах все торговые суда неприятеля. К концу апреля «волчьи стаи» Германии успели потопить общим счетом 66 британских грузовых судов.

Во время плавания боцман и палубные матросы «Лузитании» ежедневно осматривали спасательные шлюпки, показывали пассажирам, как садиться в них и пристегиваться ремнями безопасности. А когда один встревоженный пассажир спросил капитана Тернера, достаточны ли эти меры предосторожности, шкипер ответил:

– «Лузитания» слишком ходкая. За ней не угнаться даже торпеде.

Как водится, лодку выдал перископ. В десять минут третьего двое прогуливавшихся по палубе пассажиров заметили его, а потом разглядели под водой темную тень корпуса и боевой рубки.

– Смотрите, подлодка! – закричал один из них.

– Боже, мы пропали! – воскликнул второй.

В тот же миг впередсмотрящий правого борта, восемнадцатилетний матрос по имени Лесли Мортон увидел метрах в четырехстах вырвавшийся на поверхность громадный воздушный пузырь и белую пенную дорожку, которая тянулась прямиком к борту «Лузитании». Схватив рупор, он повернулся к капитанскому мостику и закричал:

– По правому борту – торпеда!

Снаряд угодил почти точно в середину корпуса, чуть ближе к носу. Пробоина была на три с лишним метра ниже ватерлинии. Вслед за резким хлопком первого взрыва тотчас раздался еще один, гораздо более громкий. Сквозь трубы и вентиляционные отдушины наружу вырвались столбы дыма, пара, угольной пыли, фонтаны воды и обломков. Тяжело накренившись на правый борт, «Лузитания» стала погружаться и спустя 18 минут скрылась под водой. С тонущего корабля спаслись 761 пассажир и член команды. Владычица Атлантики унесла в пучину 1198 человек, могилой которым стало морское дно близ берегов Ирландии.

Нападение подлодки на безоружный пассажирский пароход тотчас подняло огромную волну негодования по всему миру, и особенно в нейтральной Америке, которая оплакивала 128 своих канувших в бездну граждан.

«Ни один акт пиратства в истории не сравнится бессмысленностью и жестокостью с потоплением „Лузитании“, – писала луисвиллская „Курир джорнел“. „Наверное, немцы потеряли разум“, – вторила ей ричмондская „Таймс диспетч“.

Спустя 3 дня, 10 мая, правительство Германии направило в Вашингтон ноту с «глубочайшими соболезнованиями» по поводу гибели американцев. Однако все бремя вины за это немцы возложили на Великобританию, заявив, что были вынуждены принять ответные меры, поскольку-де Британия блокировала германские порты, перекрыв поставки сырья и продовольствия в воюющую страну. Более того, по утверждению Берлина, на борту «Лузитании» было 5450 ящиков боеприпасов и иных военных грузов, что никак не соответствовало статусу безобидного пассажирского судна. «Германия имеет полное право срывать поставки контрабанды в стан союзников, – писал государственный секретарь Уильям Дженнингс Брайан президенту США Вудро Вильсону. – И если судно перевозит контрабандный груз, нельзя надеяться, что присутствие на борту пассажиров убережет его от нападения».

В грузовой декларации «Лузитании» ни о каких боеприпасах, разумеется, не упоминалось; о них было сказано лишь в транспортной накладной, подписанной на пятые сутки после выхода судна из порта. Пассажиры «Лузитании» играли со смертью, и никто не мог отрицать, что их должным образом предупредили об опасности. 1 мая германское правительство поместило в утренних нью-йоркских газетах объявление, в котором напоминало путешественникам, что все суда, несущие британский флаг, могут быть потоплены в зоне военных действий близ Британских островов. Зловещее предостережение было обнародовано в день отплытия «Лузитании», но лишь несколько пассажиров вернули свои билеты в кассы пароходства.

30 апреля немецкая подводная лодка U-20 под командованием тридцатилетнего флотского лейтенанта Вальтера Швигера покинула военно-морскую базу в Эмдене и вышла в Северное море в составе соединения из трех субмарин. Все они получили приказ искать и уничтожать военные корабли неприятеля, транспорты с войсками и торговые суда в прилегающих к Британским островам водах. Согласно предписанию, Швигер должен был бороздить Ирландское море на подступах к Ливерпулю – порту, в который направлялась вышедшая из Нью-Йорка сутки спустя «Лузитания». Обогнув с севера Шотландию и с запада – Ирландию, 5 мая U-20 достигла закрепленного за ней района. В тот же день Швигер потопил у южного побережья Ирландии шхуну, а 6 мая – два крупных парохода.

Встревоженное адмиралтейство послало капитану Тернеру радиограмму, предупреждая его, что «Лузитания» вот-вот войдет в воды, где действуют германские подводные лодки. Это была первая из четырех отправленных «Лузитании» радиограмм, причем одну депешу адмиралтейство передавало без изменений шесть раз кряду, и Тернер получил ее вечером 6-го и утром 7 мая. Но ни в одном радиосообщении не говорилось, что U-20 уже потопила несколько судов.

Когда Германия объявила британские воды зоной военных действий, адмиралтейство, в свою очередь, издало особые правила судоходства в этом районе, и Тернер, подобно другим капитанам, был обязан руководствоваться ими. Один из пунктов этих правил гласил, что на фарватере суда должны идти полным ходом и зигзагообразным курсом. В роковое утро 7 мая «Лузитания» шла в 12 милях от ирландского побережья и в 140 – от южного берега Англии, причем курс был почти идеально прямой. Из-за тумана, а также для того, чтобы подойти к Ливерпулю попозже и поймать приливное течение, которое облегчило бы вход в гавань, капитан снизил скорость судна до 18 узлов. Если бы Тернер шел зигзагом со скоростью 25 узлов, «Лузитании» ничего не стоило разминуться с U-20.

На подходе к порту Тернера должен был встречать корабль сопровождения – эсминец, развивающий скорость 35 узлов и способный уничтожить любую подлодку или отогнать ее прочь от пассажирского лайнера. Однако адмиралтейство сочло, что эсминцы должны сопровождать транспорты с войсками во Францию и Средиземное море, и могло выслать навстречу приближавшейся к ирландским берегам «Лузитании» только старенький крейсер «Юнона», от которого было мало проку, поскольку, даже изрядно поднатужившись, крейсер едва-едва развивал 18 узлов и вдобавок не имел на борту глубинных бомб – главного средства уничтожения подводных лодок. Вполне вероятно, что для быстроходной «Лузитании» древняя посудина была бы скорее обузой, чем подмогой, и только еще больше замедлила продвижение лайнера.