Закат Тьмы - Тармашев Сергей Сергеевич - Страница 73

Он с безнадежностью покачал головой и презрительно усмехнулся:

— Но что на деле, благородные Орки? А на деле Люди трусливы, алчны и заботятся лишь о себе, в крайнем случае, о своих семьях, да и то далеко не все. Их не волнует ничего, что не касается напрямую набитости собственного желудка или кошеля. Ими руководят правители, вобравшие в себя все самые низменные черты человеческого племени, но никто не спешит взять в руки оружие и снести с плеч прогнившие головы. Потому что у самих такие же. Они способны лишь пожаловаться на тяжелую судьбу, на притеснения и несправедливость, покричать, собравшись толпою, и не более того. Ноющую толпу разгоняет стража, зачинщиков бросают в тюрьму, и все затихают. Никто не устремляется в битву, дабы восстановить справедливость, все продолжают трусливо ныть. Причем стража, которая тоже состоит из Людей, в свободное от службы время ноет о тяжестях и несправедливостях жизни не менее тех, кого во время службы разгоняет и заточает в застенки.

— Разве иногда Люди не устраивают восстаний? — уточнил Дрорг Угадывающий Врага. — Я что-то слышал об этом прежде, и Белый Маг Айлани рассказывала о давних волнениях в Редонии.

— Иногда устраивают, — согласился Трэрг. — Только сии восстания случаются у Людей весьма странно: десять тысяч бунтуют, остальные десять миллионов сидят по домам. Им либо безразлично возмущение соплеменников, либо слишком страшно взять в руки оружие. — Шаман издал короткий смешок: — И если вдруг десять тысяч побеждают и обретают власть, то немедленно оказывается, что остальные недовольны ею не менее, нежели прежней! Но на этом всё и заканчивается, потому как взять в руки оружие и установить справедливость они не торопятся. У них хорошо получается только жаловаться. И вообще, у Людей принято храбро прятаться за спинами своих детей. Выражение «У меня дети» в народах Людей и Орков наделены противоположным смыслом. Если Орк идет сражаться за правду и свободу потому, что его заботит будущее, в коем будут жить его дети, то Человек, наоборот, усердно избегает битвы, дабы не погибнуть в ней ненароком. А то его дети останутся сиротами и будут никому не нужны.

— Но сие невозможно! — нахмурился Дрорг Угадывающий Врага. — Клан всегда заботится о детях погибших воинов пуще, нежели об остальных! Это великая честь — быть потомком героя, покрывшего себя неувядаемой славой в битве за родной клан! Это свидетельство благородства и наилучшего качества потомства! Ничто не расскажет о клане лучше, нежели история подвигов его воинов и красоты и преданности его женщин!

— У Людей давно нет кланов, — объяснил Трэрг. — Они не чтут родичей, отказались от Закона Предков и позволяют власть имущим всячески изменять его в угоду личным алчным интересам. Человеческие родичи живут вдали друг от друга и зачастую вообще, совершенно ничего не ведают о родной крови, если та отстоит от них далее двоюродного родства. Семьи Людей живут обособленно, и каждая такая семья суть сама за себя. А раз им малоинтересны даже близкие родичи, что же удивляться тому, что им безразличны судьбы и стремления обычных соплеменников, живущих вокруг. Посему Люди многие лета существуют, заключенные в утлый мирок своей крохотной семьи, если таковая у них вообще есть. И их не интересует ничего, кроме личного благополучия, — лишь бы поставить в собственном жилище дверь покрепче, да набить за эту дверь добра побольше. И попутно ненавидеть соседа, если тому удалось превзойти тебя в сим состязании корысти и эгоизма. Поэтому, когда некоторые из Людей, прозрев, понимают, что ими правят суть подлецы и алчные стяжатели, им не удается собрать достаточное для победы количество единомышленников. Ибо таковых попросту нет. Окружающим или очень страшно, или и так хорошо. И вообще — у них дети. Посему они никак не могут сражаться, хотя, конечно же, пылают негасимым желанием сбросить с себя ярмо подлых воров и корыстолюбцев. Поэтому сражаться за них всегда должен кто-нибудь другой. Сами же они могут собраться на столичной площади и поплакаться друг другу в отвороты одежд, пока стражники не разогнали их обратно по щелям, из которых сии пестователи детей повылазили. Иными словами — исключительно малое количество достойных представителей среди Людей лишь красочно подчеркивает всю гнилостность и ничтожность человеческого племени.

— Король Авлии Домелунг и его брат Герцог Номфор показались мне неплохими Людьми, — пожал плечами Крырд Широкая Ладонь. — Впрочем, утверждать не буду, ибо совсем не знаю их.

— Я тоже считаю их достойными вождями, — согласился Трэрг. — Но при этом испытываю подозрение, что таковыми они стали благодаря соседству Авлии с Ругодаром.

— Хочешь сказать, что постоянные набеги наших кланов взрастили в авлийцах боевой дух? — поднял брови Дрорг Угадывающий Врага. — Что их достойные качества суть необходимость, но не данность, свойственная от природы?

— Это одна из двух главных причин, — кивнул Трэрг. — У Авлии всегда было больше внешних врагов, нежели у других Королевств. Ей угрожают и к'Зирды, и Дети Ругодара, случались войны и с соседней Мергией, хотя сие было довольно давно. Южные кланы народа Орков ходят в набеги и на Галтанию, но та практически никогда не опасалась песочников, коим не по силам преодолеть мощные крепостные стены галтанийских перевалов. Вот и выходит, что лишь Авлии приходится быть начеку постоянно. Авлийцы более сплочены потому, что знают истину: только сообща можно выстоять против опасного врага. Именно поэтому среди Авлийцев более всего воинов и Людей достойных.

— Какова же вторая причина? — с любопытством вопросил Дрорг Угадывающий Врага.

— Я полагаю, что она мне ведома! — уверенно произнес Крырд Широкая Ладонь. — Это обилие в Авлии магов высоких рангов! Я стараюсь наблюдать за Людьми с тех самых пор, когда Трэрг Огненный Смерч поручил нам посреди Ратхаш заботу о Белом Маге и её спутниках. В Авлии я не стал упускать возможности побеседовать с многими из них. И я понял, что волшебники весьма отличаются от обычных Людей. Не только тем, что повелевают стихиями, они другие. Различия заметны уже с Оранжевого ранга, но после Желтого меж Людьми и их чародеями пролегает весьма резкая грань. Они совершенно различны. Маги вбирают в себя самые лучшие человеческие качества, причем некоторые из них вбирают самые худшие, но всегда сии значения абсолютны. Волшебникам высоких рангов неинтересна нажива, они в любой миг могут заработать состояние и потому лишены алчности. Им не требуется власть, ибо они и без того едва ли не всевластны. Мне неведомо, что движет Эманором, но я полагаю, что его амбиции истолкованы нами ошибочно. Чего бы он ни хотел, это не сводится лишь к повелеванию народами. Могучие чародеи благородны, они всегда выше личных устремлений, им хочется помочь всем и сделать мир лучше. В Авлии сейчас множество волшебников, среди которых шестеро Лазурных чародеев и два Синих мага. Все они состоят при Королевском Дворе с юного возраста, и их благородное влияние сказалось на Королевской семье. Король и Герцог выросли вместе с ними, и благородство магов передалось им. — Он посмотрел на Трэрга: — Истинны ли мои догадки, Огненный Смерч?

— Если бы кто-то спросил меня об этом, я повторил бы твои слова, — ответствовал Трэрг. — Ибо человеческие волшебники суть лучшее, что есть в народе Людей. Однако в целом это почти ничего не меняет. Магов мало, и они редко ладят со знатными дворянскими семьями, ибо сами вышли из простолюдинов. Обычно в политике участвует лишь Верховный Маг Королевства, остальным сие либо неинтересно, либо их туда не пускают. Устраивать же кровопролитие волшебники высоких рангов решаются редко, ибо они суть ученые, и проливать кровь своего народа претит им. Их малое количество лишь подчеркивает ущербность человеческого народа. Ибо вся остальная, огромная людская масса труслива, ленива и озабочена исключительно личною выгодою. В каждом Королевстве, даже в Авлии, несколько алчных дворянских семей владеют всем достатком Людей и устанавливают законы, удобные для себя. Закон Предков же частью забыт, частью подменен. И человеческую массу сие устраивает, ибо они не спешат променять возможность непрекращающегося нытья на кровавую битву ради обретения свободы и справедливости. Законы Людей гнилы потому, что гнилы они сами, от горожанина до дворянина. Даже их правители, имеющие власть и богатства, столь ослеплены сохранением собственного благополучия и расхищением чужого, что вместо объединения против змеиных языков, были заняты междоусобной враждой. Галтания считала себя неприступной и не желала губить воинов ради ненужных соседей. В Редонии и Мергии дворянство делило власть, с радостью заглотив приманку Некроманта и погрузив свои страны в хаос и нищету. Нимийский Королевский Двор был озабочен дворцовыми интригами, ибо одни дворяне желали отхватить у других часть их влияния. В результате Авлия и Сабия остались в одиночестве, ибо тогда, когда соседние Королевства захлестнули беды кровавых междоусобиц, сами предпочли не вмешиваться в их дела, ибо сие суть нарушение суверенитета. Будто там живут не Люди, а кто-то другой!