Смертоносный экспорт Америки — демократия. Правда о внешней политике США и многом другом - Блум Уильям - Страница 21

На следующий год было югославское дело — 78 дней непрекращающихся бомбардировок, превративших некогда процветающее государство в доиндустриальную территорию. Здесь потребности в восстановлении были просто ошеломляющие. За все годы, прошедшие после того как все югославские мосты рухнули в Дунай, заводы и жилые дома были сравнены с землей, дороги стали непригодными для использования, а транспортная системы оказалась разрушена, и страна не получила никаких средств на восстановление от архитектора и главного виновника тех бомбардировок — Соединенных Штатов.

На следующий день после упоминавшегося выше объявления об окончании США восстановительных работ в Ираке было сообщено, что Соединенные Штаты также сокращают свои обязательства по восстановлению Афганистана[131]. И это после нескольких лет ставшего уже привычным нанесения ракетно-бомбовых ударов по городам и кишлакам, результатом которых стали уже привычные гибель и разрушение.

Сказка в качестве подоплеки войны

(6 декабря 2005 года)

Когда стало очевидным, что война США в Ираке обернулась постыдной трагедией, между демократами и республиканцами произошел обмен множеством взаимных обвинений, за которыми последовали парламентские разбирательства и требования проведения новых расследований. Кто и что сказал? Когда они это сказали? Как это способствовало наращиванию военных приготовлений? «Ошибки разведки», «администрация должна была знать», «нас ввели в заблуждение», «они солгали, но ведь демократы тоже в это поверили и проголосовали за» — и так по кругу до бесконечности, что в США в XXI веке принято называть серьезными парламентскими дебатами.

Сейчас самое время напомнить себе о самой большой лжи — той, которая лишает все дискуссии какого-либо смысла. Как оказалось, не имело никакого значения, есть ли у Ирака оружие массового поражения, правильными или неправильными были данные разведки, лгала ли администрация Джорджа Буша относительно оружия, а также поверили или нет этой лжи. Все, что действительно имело значение, так это утверждение американской администрации, что Ирак представляет угрозу применения оружия против Соединенных Штатов, неминуемую угрозу нанесения удара по Америке. Вот лишь один из многих примеров: «Мы все больше убеждаемся в том, что Соединенные Штаты станут объектом этих [иракских ядерных] усилий», — объявил вице-президент Дик Чейни за шесть месяцев до вторжения[132].

Только подумайте, какой возможный мотив мог бы быть у Саддама Хусейна, чтобы напасть на Соединенные Штаты, кроме как непреодолимое стремление к коллективному национальному самоубийству? Некоторые могут возразить, мол, он был сумасшедший и, кто знает, что мог бы натворить. Однако когда в конце 2002 года стало очевидно, что США намерены вторгнуться в Ирак, Саддам Хусейн более чем когда-либо ранее открыл страну инспекторам ООН по вооружениям, обеспечив им практически полное сотрудничество. Это не было поведением сумасшедшего, но поведением человека, который хочет выжить. Он даже не использовал эти вооружения во время вторжения 1991 года, когда некоторая их часть у него еще оставалась. Более того, теперь мы знаем, что в начале 2003 года Ирак проводил дипломатическое зондирование в надежде предотвратить войну[133]. Они вовсе не были сумасшедшими.

Нет, Соединенные Штаты не вторгались в Ирак из-за угрозы мнимого нападения с применением оружия массового поражения. Кроме того, было бы неправильным утверждать, что наличие подобных вооружений само по себе (или предположение такого наличия) является достаточным основанием, чтобы начать действовать, в противном случае Соединенные Штаты должны были бы вторгнуться в Россию, Францию, Израиль и другие страны.

Слон в зале суда над Саддамом Хусейном

(10 ноября 2005 года)

Суд над Саддамом Хусейном начался. Он обвиняется в смерти более 140 человек, казненных после того как боевики совершили на него покушение в 1982 году, открыв огонь по его кортежу в населенном преимущественно мусульманами-шиитами городке Эд-Дуджейль к северу от Багдада. Похоже, это единственное преступление, за которое его сейчас судят. Однако на протяжении уже нескольких лет нам рассказывают о том, как он применил химическое оружие против собственного народа в городе Халабджа в марте 1988 года (в действительности этим народом были курды, которые для Саддама Хусейна такой же «собственный народ», как племя семинолов для президента Эндрю Джексона).

Администрация Джорджа Буша без устали повторяет нам этот тезис. Не далее как 21 октября Карен Хьюс (Karen Hughes), посланник Белого дома по публичной дипломатии, заявила перед аудиторией в Индонезии, что Саддам Хусейн «использовал оружие массового поражения против собственного народа. Он уничтожил сотни тысяч своих людей, применив отравляющий газ». Когда же данная цифра была поставлена под сомнение, Карен Хьюс ответила: «Это то, о чем наше американское правительство заявляло уже много раз в прошлом. Эта информация широко использовалась после его атаки на курдов. Мне кажется, что это было порядка 300 тысяч человек. Это то, что я повторяю каждый день в ходе данной кампании. Это та информация, о который мы много говорили в Америке». Государственный департамент позднее поправил ее, заявив, что количество жертв в Халабдже составило около пяти тысяч человек[134] (данная цифра также представляется завышенной по политическим соображениям, поскольку в течение шести месяцев, последовавших за атакой в Халабдже, в основных мировых СМИ, и даже в СМИ Ирана, с которым Ирак воевал с 1981 по 1988 год, говорилось о сотнях погибших, а затем каким-то образом эта цифра подскочила до пяти тысяч)[135].

В этой связи следует отметить, что Авраам Линкольн действительно убивал собственный народ в ходе гражданской войны в США, причем сотнями тысяч! Учитывая то значение, которое администрация неустанно предает событиям в Халабдже, можно было бы резонно предположить, что эти события должны были бы использоваться в качестве обвинения в суде против Саддама Хусейна. Я могу назвать по крайней мере две причины, по которым США не хотели бы говорить об этом в суде. Во-первых, свидетельства данного преступления всегда были несколько сомнительными. Например, в свое время одна из служб Пентагона опубликовала доклад, в котором высказывалось предположение, что в действительности отравляющий газ в Халабдже был применен Ираном[136]. Во-вторых, Соединенные Штаты наряду с оказанием Саддаму Хусейну широкой финансовой и разведывательной поддержки поставляли ему также множество материалов, которые должны были помочь Ираку создать химическое и биологическое оружие. Было бы немного неудобно, если бы защита Саддама Хусейна подняла этот вопрос в суде.

Как бы там ни было, Соединенные Штаты тщательно срежиссировали процесс с тем, чтобы исключить появление на нем любых нежелательных показаний, включая следующий хорошо известный факт. Спустя некоторое время после бойни 1982 года, вменяемой в вину Саддаму Хусейну, в декабре 1983 года министр обороны Дональд Рамсфелд, который был прекрасно осведомлен о методах, используемых иракским режимом, и о применении химического оружия против иранских войск, прибыл в Багдад по поручению президента Рональда Рейгана с целью дальнейшего укрепления связей между двумя странами[137]. Имеются фотографии и фильм, показывающие теплые приветствия, которыми обменялись между собой Саддам и Рамсфелд.

Война — это мир, оккупация — суверенитет

(17 октября 2005 года)

Город Рава, расположенный на севере Ирака, взят. Соединенные Штаты создали там армейскую базу, которая должна перерезать пути проникновения иностранных боевиков, предположительно попадающих в Ирак из Сирии. Американцы проводят обыски домов, выбивают входные двери, проводят массовые задержания, организуют блокпосты, наносят авиационные удары и применяют другие тактические приемы, что крайне огорчает жителей Равы. Недавно командир базы подполковник Марк Дэвис (Mark Davis) приказал арестовать толпу из 300 разгневанных людей. «Мы никуда не собираемся, — заявил он ропщущим гражданам. — Некоторые из вас обеспокоены использованием штурмовых вертолетов и минометным огнем с базы. Вот что я вам на это скажу — все это звуки мира»[138]. Он мог бы с таким же успехом сказать, что это звуки суверенитета.