Le prisonnier du souverain sombre (СИ) - "Emerald" - Страница 96

Последнее слово окончательно доконало прежде невозмутимого вампира. Чуть ли не шипя от ярости, он высказал тетке все, что думал о ее поведении, отношении к нему лично и своей семье в частности. И тем самым окончательно похоронил всякую надежду на какую-то помощь со стороны сестры матери. Конечно, не стоило срываться, но в последнее время выдержка изменяла юноше все чаще и чаще: сказывалась постоянная эмоциональная нагрузка.

К тому же, император явно вознамерился переселиться в его апартаменты. Как Рауль понял из ворчания Мантора, это не было принято в империи. Покои всех супругов кольцом окружали место, где проживал старший муж, который мог навещать любого или любую из своей семьи, не привлекая к себе внимания. Но Натаниэль открыто продемонстрировал свои предпочтения, вместо того, чтобы приглашать избранника в свою спальню или тайком отправляться в его покои. Честно сказать, Рауля не очень то устраивал первый вариант — слишком отрицательные воспоминания у него были о той комнате, где его впервые взял победитель.

Совместные «семейные» завтраки, обеды и ужины тоже превратились для него в настоящую пытку. Король эльфов так и не уехал, каким-то образом умудрившись примириться с зятем. Впрочем, Ильмэнелль по всем законам этикета мог жить здесь до трех месяцев, пока не будет проведено наречение новорожденного внука. Вот этот обычай дроу — именовать детей не сразу после рождения — Рауль откровенно не понимал. Но именно это позволило эльфу на законных основаниях оставаться во дворце зятя, отравляя своим присутствием каждый прием пищи. Слава богам, надменный король молчал, только сверлил ненавидящим взором вампира, которого Натаниэль каждый раз усаживал радом с собой. В конце концов, Магасра, не выдержав, приказала установить круглый стол, где все и рассаживались, кому как вздумается. В результате Рауль сидел справа от императора, слева от мужа восседала Эльдана, рядом с ней отец. Магасра устраивалась рядом с Раулем. А остальные рассаживались, кому как хочется.

Можно было бы избежать подобных трапез, Натаниэль открытым текстом ему об этом заявлял, разрешая есть в своих покоях. Но Рауль ни за что бы не упустил такой источник информации — в слишком большой изоляции от внешнего мира жил юноша. Конечно, столь информативного разговора, как в первый раз, за столом больше не было. Но и тех крох, что перепадали на долю пленника, вполне хватало, чтобы быть в курсе основных событий.

Попытка повидать соратников в каменоломнях или как-то облегчить их участь, тоже провалилась на корню. Натаниэль чуть ли не мгновенно вызверился, заявив, что его МУЖУ нечего делать в таком месте, а сам император и так продемонстрировал милость мятежникам, не казнив их. На резонное возражение, что вампиры не могут быть мятежниками, а только военнопленными, Натаниэль с усмешкой пояснил разъяренному Раулю, что его королевство вошло в состав империи, и все подданные, злоумышляющие против повелителя (сиречь императора), автоматически становятся мятежниками.

Спор об этом закончился предсказуемо. Разозленный неуступчивостью вампира, император просто и без затей согнул его в определенную позицию и отлюбил по полной программе. Спасибо и на том, что сделано это было хоть и в принудительном порядке, но довольно осторожно, если не сказать бережно. Вообще, Натаниэль в последнее время стал необыкновенно нежен с ним и жаден до ласк. Император больше не позволял себе брать вампира в неудобных или рискованных для того позах, беспокоясь за ребенка. Порой Рауль с тоской думал, что у него скоро мозоли будут на коленях и локтях от частых соитий. Радовало только одно — император все-таки сдержал свое слово: вампиров больше не угоняли в рабство. Натаниэль даже принес и показал юноше указ, в котором это было прописано черным по белому. После начала действия этого указа любые сделки с участием вампиров в качестве товара считались недействительными. На вопрос Рауля «…а как быть с теми, кого уже продали?..» император только хмыкнул и заявил, что ничего сделать уже нельзя — закон обратной силы не имеет.

В результате, взвесив все за и против, Рауль все-таки решил поговорить с Натаниэлем как правитель с правителем. И хотя бы попробовать решить все миром, без этой бесконечной конфронтации, к вящей выгоде всех. Пускай даже ради этого ему придется поступиться собственными чувствами.

…Для разговора молодой вампир выбрал время, когда, как ему казалось, император был в хорошем настроении (еще бы! Взял его, да еще и не по разу!..). Местом для разговора Рауль выбрал собственный кабинет — была на его половине и такая комната. Это должно было с самого начала настроить собеседника на деловой лад. Да и сама обстановка — строго-функциональная, выдержанная в неярких тонах цвета старого дерева — приглашала именно к работе, а не к фривольному общению. Эта комната нравилась Раулю больше всего, за исключением маленького сада на его половине. Здесь он проводил практически все свое время, избегая лишний раз появляться в других, более нарядных и просторных помещениях. А уж свою роскошную спальню просто тихо ненавидел.

- Могу ли я поговорить с вами, ваше императорское величество? — строго придерживаясь протокола, спросил Рауль, когда они с императором устроились в кабинете, а слуги, поставив на стол поднос с легкими закусками и соками, незаметно удалились.

Заинтригованный Натаниэль тепло улыбнулся ершистому вампиру и сам налил в широкий бокал свежий сок, как себе, так и мужу: целители рекомендовали убрать вино из рациона вампира, и император строго придерживался этих рекомендаций, ограничив заодно и себя.

- К чему такой официоз между супругами?.. — промурлыкал он, подавая Раулю бокал и завладев попутно рукой юноши, спокойно лежавшей на подлокотнике кресла. Целуя тонкие пальцы, император с интересом ожидал продолжения.

Рауль чуть склонил к плечу отягощенную тяжелой прической голову, прямо, без всякого кокетства глядя в сытые глаза дроу.

- Вы опять ошиблись в титуловании, повелитель, — безмятежно поправил он мужчину. — Я уже говорил и еще раз повторю, что не признаю этот брак.

Натаниэль мгновенно потемнел. В душе поднялась волна неконтролируемой ярости. Ну, сколько можно!..

- А как же то, что мы с тобой делим одну постель?!.. — чуть не рявкнул он. Зацикленность Рауля на нежелании признать их супругами просто бесила!

- Ооо, это все просто, — тут же отозвался вампир, — как там в народе говорят?.. Против лома — нет приема?.. Так?.. Но я согласен стать вашим мужем, если вы пойдете на определенные уступки.

Натаниэль тут же напрягся и, отойдя от вампира, опустился в свое кресло, так и не притронувшись к соку. Рауль же только чуть губы смочил и отставил полный бокал в сторону.

- Говори… — с настороженностью отозвался император. Насколько он успел узнать супруга — на мелочи тот размениваться не будет. И если уж обратился с предложением, то надо ждать какой-то каверзы.

- Теперь вы в курсе, что я не знал о нашей помолвке, — начал вампир с некоторой отстраненностью. — И так же знаете, что до меня в свое время даже не довели тот факт вашего сватовства…

- Я тогда видел тебя в парке, — перебил его император, — ты возился с розами. И я принял тебя за садовника. А потом увидел, как ты купался…

Скулы Рауля окрасил невольный румянец.

- Я захотел тебя сразу… — мечтательно протянул мужчина, прикрывая глаза и вспоминая тот далекий летний день, когда он увидел обнаженного, красивого как сам грех мальчика. — Даже приказал Мантору узнать про тебя все. Я увез бы тебя еще тогда… даже силой!.. но выяснилось, что именно ты мой жених.

- Что?!.. — непритворно изумился юноша. — Вы… вы же приезжали свататься!.. И одновременно выбирали себе любовнику по вкусу?!..

- Ну и что? — не понял его удивления Натаниэль. — Предполагался же чисто политический брак. Ну, да, тебя бы ограничивали, пока не появились бы общие дети, но потом… Потом я планировал дать тебе определенную свободу. Даже любовников бы иметь разрешил. Что здесь такого?! Да практически все правящие семьи так живут. Это наши с тобой родители были исключением из правил, — пояснил Натаниэль, заметив брезгливую гримасу Рауля. — Кто же знал, что ты мне понравишься!.. Я планировал сделать того садовника своим фаворитом… Это была бы великая честь для мальчика из народа!