Le prisonnier du souverain sombre (СИ) - "Emerald" - Страница 45

- Успокойся… — с трудом просипел Аркаэль, стараясь не дергаться. Ох, Нати, ты действительно сходишь с ума от ревности и неумения любить. Кто бы мог подумать, что придется учить тебя еще и этому… — Я не претендую на Рауля…

Стальная хватка на его плечах медленно разжалась. Глаза Натаниэля обреченно потухли.

Буквально рухнув в кресло напротив, молодой повелитель виновато покосился на кузена.

- Прости, — повинился он. — Разум словно застило… Как подумал, что… Сам видишь, что со мной происходит. Ладно… Кого ты там у меня в гареме присмотрел?

- Два совсем юных близнеца. Белокурые котята… — Аркаэль подбирал слова крайне осторожно. — Отдашь? Считай это оплатой моей верной службы на посту главы Тайной стражи.

- Ааа… эти, — припомнил император утренний визит… или у него еще есть в гареме белокурые близнецы?.. Надо будет у Мантора спросить. — И зачем? Неужели решил наложниками обзавестись? Ну, тогда хоть весь гарем забирай.

- Да зачем мне твой змеюшник. Мальчишек просто стало жалко, — ответил герцог и залпом допил бокал, более не обращая внимания на почти полную тарелку перед собой. — Они зачахнут в гареме — слишком любят свободу. Или подпадут под такое наказание, что сломаются окончательно. Знаешь, — добавил герцог, не глядя на кузена, — можно выдрессировать любого, можно сымитировать любую страсть. Но нельзя заставить любить. Эти котята слишком чисты и непосредственны для гарема. Они не сумеют лгать о любви тому, кого не полюбят всей душой.

- Расскажешь потом, как ты с ними познакомился, — произнес император после продолжительного молчания. Аркаэль ждал очередной вспышки, но кузен только лицом потемнел. Герцог знал, что в очередной раз потоптался по любимой мозоли императора — наверняка, пленный король вампиров тоже любит свободу, но ее он не получит никогда.

- Кем они станут для тебя?

- Да никем, — ответил Аркаэль, выбирая из вазы гроздь винограда. — Напишу их родителям и отправлю домой.

- А если влюбишься, — прищурился император, — мальчики красивые.

- Значит, буду ухаживать, — вздохнул герцог, рассеяно поедая сочные ягоды. — Но о любви можно только просить и надеяться на ответные чувства.

- Хорошо. Но только после моего дня рождения. Мой евнух говорил, что мальчишки участвуют в представлении. Обещаю, что до праздника их никто и пальцем не тронет, — заявил Натаниэль, одновременно раздумывая, как же ЕМУ просить о любви Ледяного короля.

Так ничего и не придумав, император отошел к резному бюро в углу комнаты и достал из секретной ячейки небольшой листок.

- Вот твоя первая задача, — произнес он, протягивая бумагу кузену. — Необходимо незаметно убрать тех, кто в этом списке. Организуй им несчастные случаи. Тихо, мирно, но в кратчайшие сроки.

- Не беспокойся, — совершенно хищно улыбнулся Аркаэль, пробегая взглядом строчку за строчкой. Даже навскидку он узнал несколько имен из тех, кто приближен к бастарду. — Я подниму все свои старые связи среди бывших однокашником. Уверен, они не откажутся поучаствовать в ТАКОЙ охоте. Жаль, что нельзя без последствий так же поступить с их патроном. Придется это д***** топить по-другому.

Император ответил ему понимающей ухмылкой.

- Тогда я желаю, чтобы вы сопроводили меня на Совет, герцог Аркаэль Здекирр Каэ Ларуг. Пора хорошенько проредить этот гадюшник.

- Да, мой император! — с восторгом выдохнул Аркаэль, вслед за своим повелителем вступая в святая святых Великой Империи дроу.

…Рауль откровенно скучал.

Запрет императора выходить лишил вампира единственного способа занять себя хоть каким-то делом. В кабинете тетки остались непрочитанные письма, среди которых бывший король видел весьма интересный юридический казус. Он собирался заняться им еще вчера, но не получилось. К тому же возня с письмами великолепно отвлекала от раздумий о совершенно безрадостном будущем. Теперь же, совершенно не занятый вампир всю голову изломал, пытаясь придумать хоть какой-то выход из того тупика, куда угодил.

В беседке, куда его после долгих уговоров согласились вывести евнухи, приставленные Мантором, было тихо и уютно. Юноша тоскливо оглядывал окрестности. Смотреть было абсолютно не на что: крошечное пространство подстриженной лужайки, пара деревьев, угол стены с дверью, из которой его вывели, да кусок высокой стены, огораживающей все это великолепие. На просьбу принести письма из кабинета императрицы, было сказано, что без разрешения никто и ничего оттуда вынести не может, а госпожи на месте нет. То же самое вампир услышал, когда попросил принести хоть какую-то книгу. Зато чуть ли не каждый час в беседку совался очередной евнух с подносом еды в руках и предлагал перекусить. Рауль принял бы этот поток еды за очередное издевательство, если бы ему совершенно серьезно не объяснили, что таков приказ императора — побольше отдыха, прогулок и еды. Слава богам, хоть сладости додумались не предлагать.

Рауль с удовольствием пообщался бы с Илли, но ему сообщили, что девочка ушла гулять и будет только к обеду. Так что, вздохнув, юноша невольно погрузился в невеселые думы, вновь и вновь отвергая попытки евнухов его накормить. И появление очередного евнуха в сопровождении какой-то женщины он воспринял с невольным интересом. Хоть какое-то разнообразие!..

Вблизи Рауль узнал в незнакомке вампиршу. Невысокая, плотненькая, сероглазая. И довольно старая… Седые, но, тем не менее, до сих пор пышные волосы были убраны в тяжелый узел на затылке. На незнакомке были темно-синие одежды прислуги.

Просеменив, не поднимая глаз, вслед за евнухом к беседке, служанка опустилась на колени перед Раулем. Евнух же только низко поклонился.

- Эта женщина была выбрана как личная служанка маленькой госпожи, — прокашлявшись, сообщил он тонким голосом. — Вы можете с ней побеседовать. Ее зовут Сурина.

Вот так. Представил, как плюнул. В устах кастрата имя женщины прозвучало словно кошачья кличка.

- Я могу побеседовать с ней наедине? — спросил Рауль, не показывая своего отношения к происходящему. — Или я должен говорить в вашем присутствии?

Евнух только поклонился и молча отошел к краю поляны, где находилась остальная охрана вампира: приказ Натаниэля выполнялся от и до.

- Встань, — тихо произнес юноша. — Я всего лишь раб…

- Разве вы смирились? — неожиданно спросила женщина и подняла на Рауля глаза. Голос у нее оказался приятный, с легкой хрипотцой, столь свойственной многим старикам. — Раб это тот, кто смирился, кто перестал бороться, кто принял свое положение и просто живет дальше в силу привычки.

- А тогда кто же мы? — спросил Рауль. Ему начинала нравиться эта женщина с лицом строгой учительницы и неожиданно добрыми глазами.

- Я предпочитаю считать себя пленницей, — серьезно ответила Сурина. — Я никогда не признаю себя чьей-то вещью и никогда не смирюсь с ошейником. Дроу могут владеть моим телом, но не душой. Может, я и не права, но это единственное, что дает мне силы жить. Так кто же вы, господин?

- Пленник, — ответил Рауль, без раздумий. — И встань, наконец. Мы с тобой равны в своем несчастье.

Сурина чуть усмехнулась:

- Я никогда не считала себя ровней вам, ваше величество.

Отвыкший от подобного обращения Рауль вздрогнул.

- Ты меня знаешь… — начал было он, но прервался, покачав головой. — Тем более встань. Никогда вампиры не вставали на колени перед своими правителями. Да и мне будет легче с тобой разговаривать. И представься полным именем.

Сурина поднялась, расправляя слегка помятые юбки.

- Я Сурина део Ценрри. Вы не помните меня, мой король. Но когда-то я была одной из многих прислужниц вашей достопочтимой матушки. Отвечала за ее платья. А вы были очаровательным малышом. Потом моя дочь, что вышла замуж за парня из Приграничья, забрала меня к себе жить. Там я и оказалась, когда дроу вторглись в наши земли. Местное было разбито и, прежде чем подошли регулярные войска, дроу огнем и мечом прошлись по нашим землям. Мы даже опомниться не успели, как потеряли все. Наши дома сгорели, наши мужчины погибли, а женщин и детей захватили в плен. Я, старуха, оказалась никому не нужна. На меня даже пожалели удара меча. Но моя семья погибла почти вся. Дочь с зятем отбивались до последнего на пороге своего дома, где их и зарубили. Я вытащила из огня своих малолетних внуков, но оказалось, что они уже задохнулись.