Le prisonnier du souverain sombre (СИ) - "Emerald" - Страница 27

Поднявшись на ноги, Натаниэль решительно отобрал у евнуха влажное полотенце.

- Сам! — беззвучно рыкнул он, начиная осторожно обтирать своего вампира. — Лучше позови остальных. И чтоб мне тихо тут!..

Приведя в порядок вампира, Натаниэль поднял его на руки, пережидая, когда евнухи споро поменяют постель, и вновь осторожно опустил свое безмятежно спящее сокровище на перины. Больше всего на свете императору хотелось лечь рядом с Раулем и уснуть, обнимая его. И проснуться вместе с ним утром. И повторить то, что было ночью. Но Рейсквин предупреждал не делать этого — надо было дать Раулю осознать случившееся. И потому император, накинув на себя бархатный халат, тихо вышел, лишь на миг оглянувшись на полуопущенный полог постели в глубине спальни.

…Утро для императора наступило ожидаемо быстро. Еще бы, после столь бурной ночи. Натаниэль спал как сурок. Вот только, проснувшись, вновь окунулся в свое уже привычное настроение.

Осознание того, что не слишком далеко находится его наваждение, как всегда испортило императору настроение. В последнее время Натаниэль окончательно запутался в своих мыслях и чувствах. И откровенно не понимал себя. С одной стороны — он никак не мог простить Раулю его отказа и пресловутой измены. А с другой — готов был бросить ему под ноги весь мир. И отчаянно боялся, что сломал, уничтожил столь гордый цветок.

Так ни в чем и не разобравшись, Натаниэль, приказав оседлать коня, в сопровождении небольшой охраны покинул дворец. С детства, находясь в раздрае, он всегда стремился на шумный и красочный базар. Почему-то именно его толкотня, пестрое разноцветье и заполошные крики торговцев помогали императору успокоиться.

Ясно было только одно — Рауль никогда его не полюбит. А сам император не способен отпустить его. Да, он эгоист, но лучше пусть его ненавидят, но зато всегда будут рядом с ним.

…Проехав по центральной улице базара, Натаниэль свернул в гномьи ряды. На ум внезапно пришла мысль, что неплохо бы научиться ухаживать за Раулем. И начать прямо сейчас, с подарка.

Мысль была столь свежа и оригинальна, что император невольно остановил коня (охрана привычно рассредоточилась вокруг). И с неожиданной растерянностью понял, что не умеет ухаживать. Ему никогда не приходилось ни за кем ухаживать! К наследному принцу, а теперь и к императору, всегда относились с величайшим почтением. Его многочисленные как любовники так и любовницы не требовали ухаживаний, по первому требованию падая к его ногам. Даже сватаясь к Эльдане, ему не требовалось как-то проявлять внимание к невесте. Он лишь одобрил выбранные церемонемейстером двора подходящие к случаю и строго запротоколированные дары. Да, он дарил понравившимся наложникам дорогие подарки, но в случае с Раулем драгоценный пояс или брошь выглядели бы как плата за насилие.

Так ничего и не придумав, Натаниэль соскочил с седла и вошел в первую же ювелирную лавку в этом ряду.

Старательно затемненное помещение с низким потолком о обширным прилавком освещало только несколько свечей в высоких причудливых канделябрах на краю прилавка. Где-то за ними чуть мерцал застекленный шкаф. Но Натаниэдь не успел толком осмотреться: к нему подошел хозяин лавки.

- Что угодно господину? — раздался негромкий, рокочущий голос еще далеко не старого, массивного гнома. Император посмотрел на ювелира в некотором замешательстве, все еще обдумывая, а как нужно ухаживать?.. И краем глаза заметил огненный высверк в глубине лавки.

- Что… — Резко развернувшись, дроу во все глаза уставился на невысокую статуэтку в углу лавки. Сделав два шага, Натаниэль бережно подхватил вещицу и поставил на прилавок, поближе к свету.

…Некогда это был довольно крупный и видимо не слишком качественный осколок огненного опала. Радужно-белоснежный, полупрозрачный кристалл перетекал в огненно-золотой камень. Но руки гениального резчика превратили его в чудо. Два выточенных с удивительным мастерством тела, ало-золотое и полупрозрачно-белое, сплетались в жарких объятиях, буквально вплавляясь друг в друга. Крошечные язычки изумрудного огня играли в глубине камня, оживляя статуэтку. Не было застывших линий. Повинуясь трепещущему свету свечей, эти двое словно бы танцевали, переплетясь телами в неподдельной страсти. Крупный, ало-золотой, с великолепно вылепленной фигурой воин жадно держал в своих руках тонкое, гибкое, белоснежное тело партнера, целуя запрокинутое точеное лицо, искаженное в пароксизме страсти.

Очарованный император чуть повернул вещицу, пытаясь рассмотреть детали, и статуэтка изменилась. Теперь воин ломал сопротивление белоснежного, безжалостно захватив в плен его губы, вжимаясь в точеные светлые бедра. Его невольный пленник сопротивлялся изо всех сил, упираясь руками в накаченные плечи ало-золотого. Еще поворот… И отчаянное сопротивление превратилось в нежность. Светлые руки уже не отталкивали, а нежно притягивали к себе партнера…

- Эту вещь можно рассматривать бесконечно, — проскрипел за спиной императора голос гнома.

Натаниэль со вздохом распрямился. Как же это похоже на них с Раулем!

- Я покупаю ее, — Натаниэль перевел взгляд на недовольно поджавшего губы гнома. Тот, осторожно подбирая слова, произнес: — Господин… я выставил эту вещь не для продажи. Статуэтка предназначена Его Величеству императору Натаниэлю в дар от нашей общины…

- Считай, что она уже нашла своего хозяина, — рыкнул Натаниэль, швыряя на прилавок перед гномом увесистый мешочек с золотыми монетами и придвигая к себе статуэтку, — я сам передам ее повелителю.

Покосившись на властного посетителя и прикинув приблизительный запас золота в кошельке, гном нехотя кивнул.

- Если позволите, — пробасил он, выкладывая на прилавок плоскую шкатулку, — то я мог бы предложить вам еще кое-что. Здесь изделия из лунного серебра. Не всякому они по карману, но такой ценитель как вы, думаю, найдет что-нибудь по душе.

Довольно безразлично пошевелив пальцами россыпь изысканных безделушек, буквально усыпанных разноцветными камнями, Натаниэль, наконец, вытянул филигранный довольно крупный медальон, украшенный на крышке стилизованным узором из крошечных разноцветных бриллиантов. Узор напоминал то ли прихотливую завитушку, то ли стилизованную розу. Симпатичная вещица.

- Это тоже беру, — объявил император. Гном одобрительно покивал головой. — Хороший выбор.

Ловко нажав на скрытый замочек, ювелир раскрыл медальон, продемонстрировав покупателю вставленную во внутрь овальную пластинку из древесины золотого дуба, столь ценимого художниками. — Можно заказать миниатюру.

Натаниэль только кивнул. Он уже знал, чей портрет будет согревать ему сердце.

Покинув лавку ювелира, Натаниэль завернул к загонам с выездными скакунами. Великолепные асмаинские лошади, специально выращиваемые только для самых знатных особ, привлекли его внимание. Натаниэль давно задумал выбрать для своего жеребца пару, и вот наконец то ему повезло. Невысокая двухлетка, чистейшего белого цвета, кокетливо перебирала в загоне точеными ногами. Расчесанная до немыслимой пышности грива отливала перламутром, сиреневые глаза шаловливо обстреливали из-под длинных ресниц боевого коня повелителя. Ошалевший от столь неприкрытого внимания молоденькой красавицы, жеребец императора гордо выпятил могучую грудь и заплясал боком, демонстрируя себя кобылке.

Фыркнув от еле сдерживаемого смеха, Натаниэль довольно быстро приобрел кокетку и приказал доставить ее во дворец. Может быть, этот подарок понравится Раулю.

- Ты под стать своему будущему хозяину, — прошептал император в нервно дрогнувшее ушко, поглаживая изящно изогнутую белоснежную шею. Вот только как ее Раулю преподнести… Ладно, постоит пока в личных конюшнях повелителя.

Во дворец Натаниэль вернулся в приподнятом настроении и полностью успокоившийся. Встреченный по дороге Рейсквин доложил повелителю, что Рауль проснулся и чувствует себя хорошо. Но посещать его пока императору не рекомендуется, так как вампир не совсем отошел от сонного зелья. Обрадованный император, которого замучило возбуждение, распорядился доставить в его покои Абиана и, чуть ли не насвистывая, направился через гарем на свою половину.